Дорогая агония

Я не хочу оставлять нашего сына здесь.

– Я бы хотел, чтобы он был в больнице и встретился с сестрой.

– Всё бы хорошо, если бы не было поздно. Роза права. Двухлетнего ребенка не нужно вытаскивать из постели посреди ночи.

– Она может отвезти его в больницу, как только он проснется утром.

Роза берет свой телефон с тумбочки.

– Мы предполагаем, что она может прийти. Я лучше удостоверюсь, прежде чем мы договоримся с Вейл.

– Вейл сделает все, что нам нужно.

Она никогда не подводила нас с Розой. Ни разу. И я знаю, что она не пропустит рождение нашего следующего маленького ангела ни за что на свете. Роза показывает мне большой палец, когда она говорит с Женевьевой, поэтому я звоню В.

– Есть лишь одна причина, по которой ты позвонил бы мне так поздно в рождественскую ночь.

– Воды отошли.

– Я думала, что что-то подобное произойдет, ведь она работала весь день.

– Я говорил ей притормозить, но ты же знаешь мою жену. Она делает то, что хочет.

– Я одета. Я могу быть через пятнадцать минут.

– Мы будем готовы.

Сначала я меняю рубашку, так как это самое простое, а затем берусь за штаны Да, этот процесс продвигается быстрее и легче с помощью Розы, но сейчас она на первом месте.

Она молчит. Мне это не нравится. Мне нужно, чтобы она продолжала говорить со мной, чтобы я знал, что с ней все в порядке.

– Думаешь, у нас будет рождественский ребенок?

– Возможно. Если она не появится до двенадцати, могу поспорить, что не займет много времени после полуночи.

Мэри-Грейс снова появится с помощью кесарева сечения. У нас не будет часов ожидания во время родов и родов естественным путем.

Они сказали, что эта операция будет отличаться от ее родов с Гасом. Она может быть в сознании, а я могу быть с ней в операционной. Сомневаюсь, что есть что-то более удивительное, чем находиться там, когда родится моя дочь.

– Мы этого хотим? Чтобы она родилась в Рождество? Кажется, ее особый день всегда будет преуменьшен.

– Неважно, хотим мы этого или нет. Она уже на подходе.

Мне удается одеть штаны и перебраться в инвалидную коляску. Слава Богу, я все еще могу сделать это. Я не готов нанимать сиделку. Я хочу, чтобы наша жизнь такой и оставалась. Как можно нормальнее. Только наша маленькая семья из четырех человек в нашем доме до тех пор, пока это возможно.

– У тебя там все в порядке?

– Чищу зубы.

Роза морщится, глаза у неё закрыты, она глубоко дышит, когда я въезжаю в ванную. Вейл должна приехать сейчас же.

– Дыши медленно и глубоко, детка.

Она поддается боли и наклоняется к столешнице.

– Я должна была догадаться, что тебя не обманешь.

– Ни на минуту.

Когда приезжает В, Роза пробирается в спальню Гаса, чтобы увидеть его до того, как уйти.

– Гасси, мы едем, чтобы Мэри-Грейс появилась на свет, - она наклоняется и целует его лоб.
– Я люблю тебя, милый.

Она гладит его спину круговыми движениями и вытирает слезу со щеки.

– Мне кажется неправильным оставлять его здесь, но мы должны.

– Мы обязательно увидимся с ним утром. Меньше чем через двенадцать часов.

– В следующий раз, когда мы увидимся, наша семья будет состоять из четырех человек. Ты веришь в это?

– Это один из самых нереальных моментов в моей жизни.

***

Медсестра вкатывает мою коляску в операционную и помогает мне пересесть на стул, расположенный рядом с головой Розы. Поверить не могу, что это все. Мы скоро познакомимся с нашей дочерью. Роза лежит на хирургическом столе, ее руки широко расставлены и закреплены на подлокотниках. В комнате холодно, свет яркий. Она дрожит так сильно, что ее зубы стучат. Она выглядит несчастной. Необнадеживающее зрелище.

Я глажу её по макушке, как раньше после кошмара.

– Ты в порядке?

Она кивает, но я знаю лучше. Она до смерти напугана. Немудрено.

– Ты отлично справляешься, малышка.

Роза улыбается.

– Я больше не буду твоей малышкой после того, как появится Мэри-Грейс.

– Ты всегда будешь моей малышкой.

Это вызывает огромную улыбку на ее лице. Доктор кричит Розе:

– Только что сделал разрез матки. Теперь это не займет много времени.

Я глажу ее по голове.

– Еще несколько минут, и мы наконец-то встретимся с ней.

– У нее красивое личико. Давайте посмотрим, как выглядит всё остальное. Боже. Вот и все. Наша маленькая девочка собирается появиться в этом мире. В рождественскую ночь. Пронзительный крик заполняет комнату. Самый красивый звук, который я когда-либо слышал.

– Как зовут эту прекрасную девочку?

– Мэри-Грейс.

Доктор приподнимает ее над синей драпировкой, чтобы мы могли взглянуть.

– Мистер и миссис Паскаль, познакомьтесь с вашей дочерью. Мэри-Грейс, а это твои родители.

Она щурится и кричит, разозлившись, что ее лишили теплого, тихого и безопасного кокона.

– Боже, Баш. Посмотри на её личико. Она прекрасна.

– Она так отличается от Гаса. Поверить не могу, насколько она огромная.

Приходит медсестра, чтобы взять МГ у врача и положить ее на грудь Розы. Она гладит рукой по макушке её головы.

– Привет, моя милая девочка. Мы ждали тебя так долго.

Медсестра вытирает её и одевает на голову шапочку, прежде чем завернуть её в пеленку.

– Я не смог сделать ничего из этого с Гасом.

Моя драгоценная Роза проснулась в палате, и ей сказали, что наш сын может выживет, а может и нет. Представить не могу, каково это было.

– Только посмотри, сколько у нее волос. У Гаса не было и трех прядей, пока ему не исполнилось шесть месяцев.

У нашего мальчика густые, почти черные волосы.

– Он наверстал упущенное.

Мэри-Грейс извивается на груди Розы, ее рот открывается и присасывается к её груди. Гаса же кормили через трубку.