Дорогой сновидений

Видя, что гость медлит, не спеша убраться восвояси, волчица, напряженно рыча, двинулась к юноше. Угроза была не только в ее глазах, но каждом движении, даже дыхании.

— Постой, подожди! — он чуть отодвинулся, выставил вперед руки, словно защищаясь от священной волчицы. Караванщик понимал, что боль, страх, обида — все те чувства, что охватили девочку, узнавшую о беде, случившейся с ее отцом, не могли не передаться ее четвероногой подруге. И если так… Кто знает, как поведет себя Шуллат. Она ведь может захотеть не только защитить девочку, но и отомстить за ее обиду. — Послушай меня, я пришел лишь, чтобы успокоить Мати. Она должна меня выслушать!

— Уходи! — не выбираясь из-под одеяла, прокричала девочка. — Я не хочу ничего слышать!

— Но…

— Шуши, прогони его!

Волчьи зубы лязгнули возле самого носа Ри.

— Хорошо, хорошо, я уйду! — тому не оставалось больше ничего, как отступить к краю повозки. — Мати, Мати, выслушай меня! Ты должна знать! Шамаш обещал, что твой отец не умрет от яда. Не беспокойся за него. Но помни: хозяин каравана не переживет, если с тобой вновь что-то случится!

Глава 5

Сначала Мати плакала, потом, когда слез больше не осталось, просто лежала, всхлипывая. Боль душила ее, мысли не давали заснуть.

Девочке было страшно. Что станет с ней, если отец умрет? Ведь тогда она останется совсем одна. Кто позаботится о ней? Кто будет ее кормить? Конечно, есть еще дядя Евсей, но разве он простит ей смерть брата, во всем ее виня? Караванщики будут смотреть на нее с укором. А, может быть, ее вообще прогонят прочь из каравана…

"Ну и пусть", — отрешенно подумала она. Ей вдруг стало все равно. Пальцы нащупали свиток, рука развернула его…

Девочка села, откинув в сторону одеяла, подтянула к себе поближе сосуд с огненной водой, и принялась за чтение, надеясь, что воспоминания о далеких временах помогут ей не думать о событиях нынешнего дня.

"Мати…"

Она только-только успела отыскать то место, до которого дошла в прошлый раз, когда ее отвлекла волчица.

Подобравшись к своей подружке, Шуши положила голову ей на колени и замерла, не спуская с девочки грустного взгляда рыжих поблескивавших в отсветах огненной воды глазах.

"Мати, это ведь все из-за меня, да?"

— Ну что ты! С чего ты взяла?

"Если бы я не заговорила об охоте, ничего бы не случилось… Мати, я знаю, что виновата. И перед твоим отцом, и перед братом, и перед тобой! Больше всего — перед тобой!"

— Но со мной ведь все в порядке!

"Не благодаря мне… Мати, я ведь обманывала тебя… Вернее, не говорила всей правды… Мне известно, что такое охота, и я не должна была…"

— Конечно, известно! По воспоминаниям предков, — воскликнула девочка, не дав ей договорить.

"Не только… — волчица вздохнула, тяжело взглянула на подругу своими большими несчастными глазами: — Мы с Ханом охотились. По ночам, когда ты спала. Шамаш считал, что мы должны знать жизнь охотников, чтобы не стать чужими для своих…"

— Но почему ты ничего мне не говорила? — Мати хотела обидеться, но стоило ей заглянуть в глаза Шуллат, как начавшее было зарождаться в душе чувство исчезло без следа, уступив место сочувствию. — Моя дорогая, — она обхватила подругу за шею, прижалась к ней, — я так люблю тебя! Ты всегда со мной, когда нужна. Без тебя я бы чувствовала себя совсем одинокой. Вот сейчас, например…

"А так мы одиноки вдвоем, — Шуши вздохнула, на миг закрыла глаза. — Что же мы будем делать?"

— Не знаю, — ее рука почесывала лоб волчицы, в то время, как взгляд вновь устремился на нанесенные на лист бумаги символы, переплетавшиеся в удивительный рассказ.

"Ты говорила, что в этом свитке память детей огня, — Шуллат заерзала, устраиваясь поудобнее, приподняла голову, стремясь лучше разглядеть то, что привлекало к себе внимания подруги. У нее было жуткое настроение. Временами ей хотелось завыть, убежать в пустыню, прочь от каравана, и не возвращаться больше никогда. Или сделать что-то… Что-то по настоящему великое, чтобы другие поняли, как они были к ней несправедливы. Шуши не знала, чьи это чувства — ее собственные, или Мати, впрочем, это не имело никакого значения, когда в этот миг все их переживания были общими. — О чем?"

— Когда-то давно люди потеряли свою смерть…

"Они стали бессмертными? Но разве не об этом вы все мечтаете?"

— "Мы"? — девочка подняла на нее глаза. — А вы, что же, выходит, нет?

"Ну, разумеется! Жизнь — это путь от зари до зари. Сколько раз будет всходить солнце — столько раз мы станем рождаться вновь, получая молодое сильное тело вместо того, что ослабло и одряхлело в странствиях минувшей жизни."

— Неужели ты уже жила прежде? — Мати никогда раньше не слышала ни о чем подобном. Это было так удивительно, не похоже на все, к чему она привыкла, и поэтому — захватывающе интересно.

"Да. И не раз".

— Ты все помнишь? Кем ты была? Дочерью огня или может быть оленем? Прошлых рассветов было так много! Наверно, ты прожила уйму жизней и побывала всеми живыми существами…

"Я рождалась не раз и не два. Но всегда приходила в мир охотником".

— Почему? Неужели тебе не хотелось испытать, каково другим?

"Нет, — спокойно ответила та. — Зачем?"

— Ну, просто так. Из интереса.

"При чем здесь желание или интерес? Главное польза. Рождаться вновь и вновь охотником — значит, иметь возможность постоянно набираться опыта, чтобы стать мудрее и сильнее. В ином — лишь вред".

— Какой же может быть вред? Вот только представь себе: ты пришла бы в мир каким-нибудь маленьким зверком…

"Добычей".

— Ну, пусть добычей. Ты бы узнала все ее повадки, секреты. И тебе было бы легче охотиться.

"Да? — во взгляде волчицы была усмешка. — И как бы, интересно, я охотилась, предполагая возможность того, что на обед у меня может оказаться какая-нибудь моя пра-правнучка? Ну уж нет, хищники-то мы, конечно, хищники, но убивать своих родственников способны лишь дети огня…" — она умолкла, испуганно взглянула на подругу, боясь, что та могла принять произнесенные в запале слова на свой счет и расстроиться. Но девочка, казалось, пока еще не нашла возможной связи и, чтобы этого никогда не случилось, волчица поспешно перевела разговор на другую тему. — Ты начала рассказывать мне историю", — напомнила она.

— Да, — Мати хотелось поподробнее расспросить подругу о жизни и смерти снежных охотников, однако решила, что это можно будет сделать и потом, а пока… пока лучше вернуться к истории, конец которой ей было самой интересно узнать. — Так вот, люди потеряли свою смерть, однако бессмертье оказалось им не в радость, ведь они не были богами, а, значит, время их продолжало старить. Остались и болезни, и раны, и… Да, и еще у них не рождались дети.

"Твои предки жили, но их племя вымирало, — понимающе кивнула Шуллат. — Так они решили найти себе новую смерть?"