Дождь Забвения

– Думаешь, целый звучал бы приятнее?

– Ну-ка, еще раз!

– Что – еще раз?

– Постучи.

– Я всего лишь проверял, не пустой ли он внутри. Мне все еще нравится моя гипотеза насчет атомной бомбы.

– Это не атомная бомба. Постучи.

Флойд пошел вокруг шара, ударяя пистолетом.

– Звенит. Но звук нечистый – как у разбитого колокола.

– Именно потому, что разбитый. Как думаешь, целый он мог бы звучать гораздо чище?

– Ну да, разумеется, – согласился Флойд, опуская пистолет. – А это важно?

– Очень. Думаю, эти шары предназначены именно для звона. Твой Бассо ошибся – а ты был прав.

Глава 24

– Для звона? – переспросил Флойд, улыбаясь.

– Для звона.

– И этот чертов колокол стоит по меньшей мере двух жизней, а может, и больше? К тому же если хочешь лить колокол, так и лей колокол, а не хренов шар.

– Это не хреновы шары.

Флойд указал в ее сторону рукояткой:

– Странно слышать от приличной девочки из Дакоты сквернословие.

– Если ты думаешь, что это сквернословие, пооколачивайся вокруг меня чуть дольше.

– Знаешь, лучше бы закончить игру в загадки. Мне уже слишком…

Не успел он договорить, как где-то рядом обрушилась стена. Все здание задрожало, с потолка посыпались куски щебенки размером с кулак, в воздухе заклубилась мельчайшая серая пыль. Ожье закашлялась, прикрыв глаза и рот ладонью.

– Близко, – проговорила она. – Может, уже ломают пятнадцатый дом. Мы и так нашли больше, чем рассчитывали. Надо выбираться, а то засыплют заживо.

– Хоть раз соглашусь с тобой полностью.

Они взобрались по лестнице на галерею. Здание содрогнулось опять, с потолка рухнули обломки, и там появилась дыра в человека шириной, обнажив ломаные деревянные балки, бетон, провода и трубы. Над головой ревели и перхали моторы, их звук накатывал волнами – машины подъезжали и отъезжали. Над дырой угрожающе нависла станина тяжелого станка, то ли токарного, то ли сверлильного.

– Шевелись! – прошипела Ожье.

Они добежали по галерее до двери. Флойд налег, она не подалась. Он налег снова, давил изо всех сил, кривясь от натуги, – но дверь не сдвинулась ни на йоту.

– Застряла! – прохрипел он, хватая ртом воздух.

– Как это возможно? Мы только что прошли здесь!

– Она туго открывалась, а теперь, наверное, просела вся дверная рама. Не могу открыть.

– Зачем же ты закрыл ее?

– Чтобы слышно было, если кто-то полезет за нами следом. Такую дверь не открыть без шума.

– Бьюсь об заклад, что сейчас ты жалеешь о своей гениальной идее.

Флойд толкнул дверь еще раз, но было очевидно: ее не открыть и вдвоем.

– Вижу, ты из тех, кто любит попилить! «Я ж тебе говорила» и так далее.

– Я пилю только стоящее пиления. Что мы собираемся делать?

– Искать другой выход, вот что.

– Его нет.

– Спустимся опять. В конце зала может быть другая дверь.

– Даже если она и есть, думаешь, ее оставили открытой? – спросила Верити.

– Пока не найдем, не узнаем.

Они поспешили вниз, обошли шар и газовый баллон, устремились к дальней стене. Там и в самом деле оказалась дверь – высотой в два Флойда и шириной в грузовик. Створки должны были уходить в стены, но, сколько Флойд ни давил, они не шелохнулись, как и дверь на галерее.

– Похоже, заперто с той стороны, – заключил он, тяжело дыша.

– Значит, мы и в самом деле по самое хлебало в дерьме и без лопаты?

Флойд изумленно глянул на нее. Ладно, ситуация отчаянная, но чтобы так выражаться?

– Э-э… я не ослышался? – только и произнес он.

– Я немножко нервничаю.

– Кстати, лопата как раз не помешала бы. А лучше лом.

– Зачем?

– Я вижу щель между створками. Если туда что-нибудь засунуть, можно раздвинуть достаточно, чтобы протиснуться.

– В другой подвал?

– Нет. Кажется, я вижу дневной свет. Поищи вокруг. Тут много всего, наверняка найдется что-нибудь подходящее.

Снова страшно грохнуло. С противным скрежетом станина огромного станка скользнула в дыру, увлекая за собой несколько тонн кладки и металла, но не упала, удерживаемая несколькими трубами и кабелями. Зависла прямо над шаром.

– Долго не провисит, – сказала Ожье.

– Так давай убираться, пока она не сверзилась. Ищи слева, а я – справа. Сгодится любой кусок металла.

Ожье принялась копаться в развалах, ею же и созданных на пару с Флойдом.

– И побыстрее! – крикнул он.

Она нащупала балку из перфорированной стали. Один конец обломан, скошенный край достаточно узок, чтобы просунуть в дверную щель.

– Венделл, я нашла! – крикнула Верити, демонстрируя находку.

– Молодчина! Подойдет.

Она побежала со всей быстротой, какую позволяли каблуки, и вручила балку. Флойд взвесил ее на руке, будто охотник, оценивающий новое копье.

– Быстрей! – поторопила Ожье.

Он сунул острый конец в щель и нажал, навалившись всем телом. Огромные двери заскрежетали, заскрипели. Здание вздрогнуло снова, и повисший станок рывком опустился еще на полметра, держась уже вовсе непонятно на чем.

– Поддается! – объявил Флойд. – Вот сейчас…

В двери звонко щелкнуло, и створки разошлись на ширину пальца. Зал рассекло полосой унылого серого света.

– Отличное начало! – похвалила Ожье. – Продолжай в том же духе.

– Продолжаю! – выдохнул Флойд, переступая, чтобы упереться покрепче. – Но не знаю, на сколько хватит этой штуки. Может согнуться. Найди еще что-нибудь.

Она не сдвинулась, завороженно глядя на щель.

– Верити! Шевелись!

Неуклюже переступая на каблуках, она кинулась к другой стороне зала, зацепилась брюками за что-то острое. В колене полыхнула боль; Верити упала, выставив руки, и, удивительным образом, уперлась ладонью в железный лом.

Ожье встала, моментально забыв о боли, гордо подняла новую находку:

– Эй, гляди!

– Неси сюда! Осталось немного…

Полоса света расширилась, теперь в щель можно было заглянуть.