Дракон ведьме не пара

— Тогда прекрасно. — Отец вдруг одобрительно улыбнулся, и я поперхнулся воздухом — насколько странным было видеть родителя в приподнятом настроении. — Что ты там уселся вдалеке? Иди сюда и отпей со мной чаю.

Предложение отчего-то выглядело особо подозрительным. Мало того, что отец позвал меня к себе в спальню, тогда как обычно предпочитал официальные встречи в кабинете, что не менялось даже в стенах родового поместья, а сейчас… Завтракать вместе? От одной этой мысли на лбу выступила испарина. В чем-то же должен появиться подвох?

Я не спешил соглашаться на предложение, наблюдая, как отец выжидал мою реакцию. Нас обоих нельзя назвать сентиментальными или особо эмоциональными — каждый держался в своей раковине, сотканной из убеждений. Но не отравит же он меня, в самом-то деле? Родного сына.

Оба варианта казались мне одинаково возможными, ведь отец никогда не гордился мной. Будь у родителей еще один сын, право преемника давно перешло бы младшему сыну. Вздохнув, я оттолкнулся руками от подлокотников и подошел к отцу. Сев на диван напротив отца, я снова посмотрел на него с долей сомнения.

— Может, перейдем сразу к делу? Я поел, от чая, пожалуй, откажусь, а вот причину столь внезапного визита хотел бы уже узнать.

Отец прищурился и, почудилось, с одобрением кивнул. Сложив руки на столешнице, он выдержал паузу, словно собираясь с силами, а затем заговорил обыденным тоном:

— Волнения на границе Ивлейского поднебесного хребта усиливаются. Низшие драконы встревожены, потомство в этом году крайне низкое. Самцов истребляют, а самки безутешны от потерь детей и партнеров. Более того… — Отец приблизился, нависнув корпусом над чайной чашкой. — Ведьмы, ожидающие свое наказание, исчезли ночью. Кто-то сумел отворить магическую камеру и миновать все охранные посты академии и столицы. Пусть путь до хребта отсюда не такой уж длинный, но погоня никого не обнаружила. Значит, среди своих затесались предатели. В одиночку подобное не провернуть.

По спине прошел холодок. Я догадывался, что та душа, заключенная в теле Синтии, не просто так постоянно тревожилась о ведьмах, и теперь, зная истинное положение вещей, осознал, что каким-то образом она сумела получить желаемое. Возможно, причина тому те синие бусины, способные перемещать? Или что-то нашлось в хижине, напичканной колдовскими штучками? После моего прибытия, я толком не рассматривал всё, слишком шокированный правдой. Я столь многого не знал о любимой женщине, а теперь наши отношения окончательно разрушились. И мне сложно признать, что к этому всё и шло. Но в то же время не чувствую тяжести на сердце после разрыва — скорее обиду и вину, что не сумел стать тихой гаванью для Синтии. Стал лишь новой раной на истерзанной душе.

— … поэтому, — отец сделал паузу, и я только заметил, что выпал из диалога, — тебя отправляют на границу. Оцени ущерб и, если удастся, поймай виновников с поличным. Действуй осторожно, чтобы не спугнуть вредителя.

Я сразу же кивнул. Это удачный повод выпустить пар и встряхнуть свои мысли основательно. Не придется заботиться лишний раз о всплеске энергии, еще и отец не поймает, что договор с хранительницей разрушен раньше времени. Протяну как-нибудь. Эту же ночь пережил.

— Когда выдвигаться? Готов хоть завтра начать. Как раз мои ребята заржавели от скуки, — хохотнул я. — Йегер точно обрадуется вылазке.

— Чем раньше, тем лучше. Выбери самых способных и перемещайтесь малой группой вдоль границы. Вредителя стоит взять живым, хотя бы способным говорить.

Во взгляде отца появился знакомый яростный блеск. Отчего отец особенно ненавидел некромантов и ведьм, хотя все драконы не отличались добродушием к низшим расам.

— Лесс соберет все твои вещи и отправится в столичное поместье. Раз ты лично выбрал ее, то не стану увольнять.

Я кивнул, предчувствуя долгожданный конец разговора. Хотя впервые беседа с отцом не была мучительной, мне по-прежнему хотелось скорее вернуться к себе. Время пока не поджимало, но тревога всё равно проскальзывала.

— На этом я свободен?

— Нет, — отчеканил отец, намертво пригвоздив вспыхнувшую радость. Улыбка сползла, и я посмотрел на него с недоумением. — Есть еще незакрытый вопрос. Драконидица Грель… Мы с ее дядей обсудили, что помолвку следует провести сразу же после твоей инициации. Только глухой не знает о вашем безумном романе, и раз уж она… Так и быть…

Отец остановился, подбирая слова. Во мне росла злость, ведь, сколько бы я не бился о стену общественного мнения, мы с Синтией не могли ее ни разрушить, ни перелезть. А как только мы сдались, стали сразу же всем интересны? Наши родители обнаружили выгоду, которой срочно следовало воспользоваться?

Это претило до глубины души. Лицемерие. Двуличность. Использование детей как элитный или бракованный товар.

— Не выйдет, — выдал я сухо и поднялся на ноги. Отец вскинул голову, чтобы смотреть мне в глаза, а затем тоже встал, всем своим видом выражая недовольство.

Я ощутил, как в горле пересохло, а по затылку прошлась дрожь. Сердцебиение участилось — моя магия, подпитываемая эмоциями, рвалась наружу. Действие жемчужины ослабевало раньше времени.

— Что именно не так?

— Мы расстались. Совсем.

Ноздри отца предостерегающе раздувались. Воздух потяжелел, и я осознал, что самолично сдался на волю случая. Скрывать не имело смысла, ведь во время отсутствия отец направил бы предложение в дом Грель — тогда Синтия сама отказалась бы от брака. Мне не хотелось, чтобы она подвергалась насилию со стороны дяди и двоюродной сестры, поэтому это последнее, чем я мог помочь ей. В благодарность за долгие, счастливые воспоминания.

— Глупец ополоумевший! — выругался отец, резко повысив голос. — Столько лет удерживал рядом с собой бесполезную полукровку ради миловидного личика, а стоило ей стать полезной семье, так сразу же всё закончилось?

— Да. Как вышло, так вышло. Мы не сойдемся снова. Поэтому… если так сильно хочется женить единственного сына, можешь выбрать любую женщину. Мне все равно. Только надеюсь, она не будет такая же «пользованная», как последняя драконица, наведавшаяся в мои покои. Засмеют ведь.

Я хотел уйти, даже развернул корпус, но тотчас получил по лицу. Голова мотнулась, скулу обожгло, я прикусил губу от неожиданности. Нормальный сын должен был расстроиться, но во мне что-то оборвалось, и мысли растворились. Наверное, в глубине души я ожидал подобного. Рано или поздно, та напряженность между нами вылилась бы в драку.

— Не смей шутить со мной, малец. Не вырос еще, чтобы отцу дерзить.

Мне стало смешно. Я потер рассеченную губу, затем коснулся щеки и шикнул от боли. Еще одно воспоминание в копилку семейных ценностей.

Сдерживающая магия растворилась, и поток пламени вырвался наружу. Во мне зияла дыра, я ничего не чувствовал, наблюдая, как ковер охватило огнем, а затем языки переметнулись на покрывало и шторы.

Отец был обескуражен. Он пытался потушить мою силу своей, но едва ли ему удавалось справиться.