Дракон злой королевы

— Все замечательно. Ты сам сказал. А я, пожалуй, пойду, столько дел, столько дел…

Из столовой она вылетела как пущенная из арбалета стрела и тут же кинула на себя чары невидимости, чтобы Амоа уж точно ее не нашел. Пробежала так несколько коридоров, привалилась к стене, снова машинально прижимая руку к животу.

Не сказала. Не смогла.

— Трусиха, — в сердцах прошипела она сама себе.

С другой стороны, сказать — это и есть трусость? Переложить свою проблему на кого-то еще? По-настоящему сильные люди должны справляться со всем в одиночку, разве не так?

Успокоив дыхание после бега, Киара несколько раз повторила: «Кристаллы, кристаллы. Мне нужно много кристаллов и десяток проверенных людей для антуража при переговорах». Вот только сколько бы она ни говорила это, мысли о делах буквально кидались от нее врассыпную.

Сдавшись, дрожащими руками она залезла в карман платья, достав оттуда сложенный в несколько раз лист пергамента, на котором был зарисован в нескольких ракурсах ребенок. Не родившийся ребенок принца Стивена и несчастной неизвестной.

Создатель… что же ей делать?

Вечером, когда она вернулась в свои покои, Амоа еще не было. Раздевшись и умывшись, она юркнула под одеяло, не дожидаясь мужчины. Закрыла глаза, пытаясь расслабиться.

Дверь скрипнула, выдавая чужое присутствие, но она даже не шелохнулась.

Внутри словно что-то важное, что-то ценное покрылось ледяной жесткой коркой. Не сейчас. Она обязательно ему расскажет, но для начала сама должна принять решение, что с этим делать. А до тех пор ей просто нужно время, чтобы осознать то, что произошло.

Вот только времени-то у нее как раз и нет. Оно утекает сквозь пальцы, размазывается по стенам дворца, теряется в бесконечных делах и заботах.

Если ничего не делать… сколько у нее осталось? Месяц? Может быть, два?

В какой момент то, что сейчас сидит у нее внутри, убьёт ее?

— Киара… — она слышала, как Амоа позвал ее, и от того, сколько тоски было в его голосе, невольно сжималось сердце.

— А я помылся… – еле слышно добавил он, садясь на кровать рядом с ней, но на этот раз даже не делая попытки прикоснуться.

Посидев какое-то время, он вдруг встал и вышел за дверь. Кая не знала, чего почувствовала больше: облегчения, стыда, сожаления, желания броситься за ним?

Но она не бросилась, так и осталась лежать, постепенно погружаясь в тревожный беспокойный сон.

***

Двое высоких мужчин, облаченных в черное, идут между рядами переполненных тюремных камер. Они похожи, но голову одного венчает корона, на пальцы нанизаны перстни с массивными камнями, на шее тяжелая цепь, на которой красуется символ — золотой дракон, распахнувший крылья. Смрад немытых тел ударяет в нос, стенания боли и крики отчаяния смешиваются в единый гул.

— Скажи мне, брат, моя власть простирается по всему Валааду. Лишь одно мое имя вызывает трепет. Так почему же день за днем находится столько глупцов, готовых предать свое государство?

— Тебе не стоило объявлять награду. За то золото, что ты предложил, люди готовы сдать матерей и отцов. Да даже самих себя, лишь бы их семья потом ни в чем не нуждалась.

— Я залезаю им в души и не караю невиновных, — безразлично отвечает тот, что с короной. — Каждый из тех, кто сейчас здесь, желал моей смерти.

Тюремные камеры растворяются в неровной дымке сновидения. Контраст просто разительный. Дворец, богато украшенные комнаты. И снова двое.

— Кто ты такой, чтобы являться сюда и отвлекать меня от государственных дел? — надменный голос звенит от негодования.

— Твой брат и наследник.

— Наследник? Ты отказался от этой чести. Хочешь отправиться в путешествие, как я слышал. Бросаешь меня одного, — он нервно ходит взад-вперед, пока не останавливается у небольшого стола с резными ножками в виде голов льва.

— Я никого не бросаю. Я лишь не хочу мешать, — второй же, напротив, спокоен и собран.

— В этом весь ты. Мой старший брат. Ты не должен уезжать. Твой долг помогать мне.

— Я старше всего на час. А тебя власть всегда влекла больше. Уверен, реши я спорить с тобой за нее, мы бы уже перестали быть братьями.

— Я не про оспаривание моего правления, — коронованный опасно прищуривается, ноздри трепещут. — Я говорю о помощи. Где она — твоя помощь?! Изменники повсюду, они окружают меня.

– Вот. Полюбуйся, — он достает из внутреннего кармана небольшую книгу и небрежно кидает ее на стол. — Дрянь, что я нашел у собственной жены. Судя по всему, она еще и добавила в книгу несколько глав от себя. По крайней мере, почерк ее.

— Что ты сделал?

— С книгой? — правитель пожимает плечами. — Прочитал и принял к сведению, только и всего. Внутри столько мерзких ритуалов… Я вот понять не могу, она хотела передать это кому-то или проклясть меня сама? И то и другое – предательство.

— Что ты сделал с Адарой? — сквозь маску безразличия все же прорывается беспокойство. Дожидаясь ответа, мужчина хмурится собственным мыслям, будто бы взвешивая что-то и принимая решение.

— Пока ничего. Она в своих покоях под охраной.

— Отдай ее мне, — кажется, даже стены вздрагивают при этих словах.

— О чем это ты?

— Отдай Адару мне. Ты не любишь ее, ваш брак был политически выгоден, когда ты только-только взошел на престол, но сейчас вы даже не спите вместе. Я собираюсь уехать. Позволь мне забрать ее с собой.

— Я что-то не понял, — правитель легко поправляет корону. — Ты с ней заодно?

— Нет. И я понятия не имел об этой книге.

— Значит, ты спишь с моей женой, — голос понизился до опасного шепота.

— Нет же! Между нами никогда ничего не было. Я просто не хочу, чтобы ты наказывал ее за то, чего она пока еще не совершила. Я все равно уезжаю, я уже принял решение, так почему бы мне не увезти ее, чтобы она не наделала глупостей.

— Кругом одни предатели…— выплёвывает повелитель Валаада. Его губы дрожат, когда кривятся в презрительной гримасе.