Драконы зимней ночи

— Например, в Каламане, — Маквеста откинулась на стуле. Казалось, происходившее забавляло ее. — Этот порт безопасен… если только есть еще таковые на свете. Значит, половина вперед, остальное — в Каламане. Дальше будем договариваться отдельно.

— В случае благополучного прибытия в Каламан, — поправил ее Танис.

— Кто может поручиться? — пожала плечами Маквеста. — В это время года океан частенько штормит… — И она томно поднялась на ноги, потягиваясь, точно кошка. Карамон глядел на нее с восхищением. — По рукам, — сказала она. — Пошли, покажу вам корабль.

И она вывела их на палубу. Как ни мало смыслил Танис в кораблях, даже и ему «Перешон» показался отлично снаряженным и любовно ухоженным. Маквеста же начала рассказывать о корабле, и ее голос, только что звучавший холодно и отчужденно, враз потеплел. Она говорила о своем судне примерно так, как Тика о Карамоне. И Танис пришел к выводу, что «Перешон» был и оставался пожизненной любовью капитана Кар-Тхон.

На палубе было пусто и тихо; по словам Маквесты, команда во главе с первым помощником была на берегу. Единственной живой душой на борту оказался чинивший парус матрос. Когда они проходили мимо него, он поднял голову, и при виде чешуйчатых лат его глаза испуганно округлились.

— Ночеста, Берем, — успокоила его капитан. И рубанула рукой воздух, указывая на Таниса с Карамоном: — Ночеста. Пассажиры. Деньги…

Матрос кивнул и вновь углубился в работу.

— Кто он такой? — тихо спросил Танис Маквесту, когда они возвращались в ее каюту, чтобы завершить дело.

— Кто, Берем? — оглянулась она. — Мой рулевой. Вообще-то я не слишком хорошо его знаю. Появился здесь несколько месяцев назад… Ему нужна была работа, вот я его и взяла — палубу мыть. Ну, а потом мой рулевой погиб при небольшой размолвке с… неважно с кем, и этот парень схватил штурвал и показал себя рулевым еще почище того, прежнего. Правда, со странностями. Немой, ни слова не говорит. И на берег не сходит, если можно без этого обойтись. Сам написал мне свое имя в корабельном журнале, а то бы я и того не знала… Ну, а тебе-то в нем что? — спросила она, заметив пристальный взгляд Таниса, устремленный на моряка.

Берем был высок и хорошо сложен. На первый взгляд его можно было посчитать человеком средних лет — по людским меркам. Волосы у него были седые, а чисто выбритое лицо покрывал глубокий моряцкий загар. Но ясные, блестящие глаза могли бы принадлежать юноше. Такими же были и руки, державшие парусную иглу, — сильные, с гладкой молодой кожей. Эльфийская кровь, сказал себе Танис. А впрочем, черты лица…

— Где-то я его видел, — пробормотал Танис. — А ты, Карамон? Не припоминаешь?

— Да брось ты, — отмахнулся богатырь. — Уж кого только мы за этот месяц не видели. Может, на выступление приходил…

— Нет, — покачал головой Танис. — Посмотрев на него, я почему-то сразу подумал о Пакс Таркасе… О Стурме…

— Слушай, Полуэльф, у меня куча дел, — сказала Маквеста. — Долго ты еще будешь пялить глаза на человека, занятого, в отличие от тебя, делом?

И она проворно спустилась в люк. Карамон неуклюже последовал за нею, громыхая латами и вложенным в ножны мечом. Танис тоже шагнул к люку, но потом все-таки оглянулся. И встретил странный, пронизывающий взгляд моряка…

* * *

— Ну ладно, ступай к нашим в гостиницу, а я пойду закупать припасы. Выйдем в море, как только корабль будет готов. Маквеста говорит — дня этак через четыре…

— Я бы не отказался и пораньше… — пробормотал Карамон.

— Кто бы возражал, — отозвался Танис угрюмо. — Я тоже предпочитаю, чтобы драконидов кругом ошивалось поменьше. Однако делать нечего: надо ждать прилива или чего-то в этом роде. Значит, иди в гостиницу, и пускай все будут готовы. Да скажи брату, пусть запасется этим своим сеном для питья: небось, долго в море пробудем. А я, должно быть, подойду через несколько часов, как только все куплю…

И Танис зашагал по запруженным толпой улицам Устричного. Никто на него, переодетого офицером, особого внимания не обращал. Танис, впрочем, с удовольствием избавился бы от лат: в них было тяжело и жарко ходить. Мало-помалу у него начало чесаться все тело. К тому же надо было не забывать отвечать на приветствия гоблинов и драконидов. Постепенно он пришел к выводу, что придушенные ими наемники, должно быть, занимали видные должности. Эта мысль отнюдь его не обрадовала. Чего доброго, кто-нибудь узнает доспех…

С другой стороны, обойтись без лат было невозможно. Драконидов на улицах сегодня было еще больше обычного. В воздухе Устричного витало некое напряжение. Большинство горожан сидело дома, многие магазины были закрыты, и только таверны, как обычно, стояли с распахнутыми дверями.

Минуя одну за другой закрытые лавки, Танис начал беспокоиться, удастся ли ему купить все необходимое для дальнего плавания по океану…

…Он в глубокой задумчивости смотрел на очередную запертую дверь, когда чья-то рука внезапно схватила его за горло и опрокинула наземь.

Неожиданное падение вышибло воздух из легких. Танис сильно ударился головой о мостовую, и боль на какой-то миг помрачила разум. Инстинктивно он лягнул нападавшего ногами, но хватка у того была крепкая. Он почувствовал, как его волокут в переулок…

Танис затряс головой, пытаясь прогнать плававший перед глазами туман и разглядеть обидчика. Им оказался… эльф! Одежда его была изорвана и грязна, точеное лицо — искажено ненавистью и горем. Он стоял над Танисом, держа наготове копье.

— Драконий прихвостень! — зарычал он на Общем. — Твое мерзкое племя истребило мою семью! Мою жену и детей! Вы убили их прямо в постелях, смеясь над их мольбами о милосердии… Я пришел отомстить за них!

Эльф взмахнул копьем…

— Шак! Ит мо дракосали! — отчаянно выкрикнул Танис по-эльфийски, пытаясь сорвать с головы шлем. Но обезумевший от горя эльф уже не способен был ни услышать, ни тем более понять. Копье устремилось вниз… Но внезапно глаза эльфа остановились, а копье выпало из обессилевшей руки, ибо в спину ему вонзился чей-то меч. С коротким предсмертным криком эльф повалился на мостовую…

А Танис смотрел на спасителя, начиная понимать, что угодил из огня в полымя. Над телом эльфа стоял Повелитель Драконов.

— Слышу — кричат, — сказал Повелитель. — Смотрю, один из моих офицеров в беде…

И Повелитель протянул Танису руку в перчатке, помогая подняться.

Голова у Таниса шла кругом. Зная только, что ни в коем случае не должен выдать себя, он взял протянутую руку и кое-как поднялся. Старательно пряча лицо и радуясь тому, что в переулке было темновато, Танис хрипло забормотал какие-то слова благодарности… и увидел, как глаза Предводителя изумленно округлились в прорезях шлема:

— Танис? Какими судьбами?..