Drama Kings, или Короли неприятностей

Девушка подняла глаза, предельно ясно выражая взглядом все, что думает по этому поводу, но выбора у нее не оставалось. Так что, подхватив одеяло, она залезла в «мерседес».

«Возможно, будет чуть сложнее, чем я предполагал», – мелькнуло в голове Астера, когда он подумал про спор.

– Возьмешь на буксир? – спросил Логан. В его руках уже лежал трос.

Но Астер покачал головой:

– Не могу, брат. Это не джип Джейка. У меня вариатор, если ты забыл.

– Черт! Совмем из головы вылетело, – ругнулся Логан. – А эта консервная банка встала намертво.

– Там следом эвакуатор едет, будет здесь минут через десять.

Логан предупредительно выставил перед собой палец. Он ненавидел быть кому-то из них должным, но Астер и не считал такие поступки за долг. Вот только как доказать это Логану?

– Даже не начинай! Эвакуатор стоит не миллион, – предупредил Блэквуд.

В последний раз они серьезно разругались, когда он тайно оплатил ремонт электрощитка, сгоревшего в мастерской Логана-старшего. А ведь из-за этой штуки встало все производство. Кругленькая сумма, которую запросил электрик, просто не могла сама собой появиться в кармане деда, который заявил, что все в таком случае сделает сам. Только вот это грозило потерей кучи разрешений от пожарной инспекции. Не прошло и дня, как электрик выполнил всю работу, не взяв ни цента. Когда об этом узнал Логан, он не разговаривал с Астером неделю.

– А что я должен был сделать? Оставить вас здесь замерзать? – вскинулся Блэквуд, хлопнул Логана по плечу и, чтобы поскорей замять этот разговор, бросил: – Потом как-нибудь сочтемся, – надеясь на то, что Робертс об этом просто забудет, – прекрасно зная, что тот никогда ничего не забывает.

Астер сел в машину и завел мотор. Они отъехали от обочины. Энджел молчала, свернувшись на переднем сиденье клубочком, все еще укутанная в одеяло. Дохлого бобра она стянула с головы, и теперь его труп валялся сзади.

– Тебе не кажется, что животиной воняет? – вдруг произнес Астер, нахмурившись и несколько раз втянув воздух.

Энджел перевела на него полный недовольства взгляд. Если бы не стучащие зубы, вид ее мог бы сойти за вполне воинственный.

– Это оде-де-яло, в котором… – вдохнула она, поежившись, – в котором перевозили козу.

Астер рассмеялся, не сдержавшись:

– Так это малышка Холли, значит. Все ясно.

Хотя про себя отметил: девчонка оказалась на удивление не брезгливой. Любая другая из Алтиора на ее месте уже билась бы в истерике. А эта сидела молча. Дрожала разве что, стуча зубами.

– Может, тебе дать пальто? Вместо одеяла-то? – предложил он.

– Нет, спасибо. – Она снова насупилась, переведя взгляд в окно.

Небо висело низкое и тяжелое, еще чуть-чуть – и сорвется снегом. Энджел Бэлл сидела молча и печально, как будто это он, Астер, был виноват, что пикап сломался.

– Не согрелась? – Это молчание начинало порядком напрягать, и Блэквуд предпринял неловкую попытку разговора.

– Нет.

Вот так, коротко.

– Может, чего покрепче? – Протянув руку к бардачку, из-за чего Энджел машинально подобрала ноги, Астер достал оттуда серебристую фляжку.

Глаза девушки в ужасе расширились.

– Ты в своем уме? – возмущенно прошептала она, словно кто-то мог их услышать. – Нам ведь нет двадцати одного! Это запрещено законом!

– Да ну… Ты серьезно?

– Конечно!

– Вот так, ангел мой, и выглядит молодость, – произнес Астер, жестикулируя свободной рукой. – Мы не имеем права покупать алкоголь, но обязаны принимать решения, влияющие на всю нашу жизнь.

– Это дру-дру-гое! – возмутилась Энджел.

– Ой, все одно, так что держи, – сунул он ей в руку фляжку. – Я тебя не выдам. К тому же даже на памятниках собакам, спасавшим людей в горах, лепят бочонки с ромом!

– Что, правда? – Она нахмурилась.

– Абсолютно, – кивнул Астер. – Я в Париже сам видел. Барри – пес-спасатель, не слышала о таком?

Энджел покачала головой.

– Собаки всегда использовались для поиска пропавших в горах, а бочонок с ромом – для найденных, чтобы согрелись. Все исключительно в медицинских целях.

Девушка задумалась, все еще сжимая обеими руками одеяло. А потом все-таки отвинтила крышку и сделала большой глоток.

– Фу! Господи, какая гадость! – поморщилась она, закашлявшись. – Что это? Боже, ну и отрава! У меня все горит!

– Кажется, ирландский виски. – Астер вскинул бровь.

– Ужас, – захрипела девушка. – Пить эту гадость? Больше никогда, – протянула она фляжку обратно.

– Стой. – Астер снова перегнулся через коробку передач, к ее ногам, открыл бардачок и достал коробку с рафинадом. – На, закуси этим. Легче пойдет.

– Что это? – держа в одной руке фляжку, а в другой то, что он ей всучил, хмыкнула девушка.

– Сахар.

Энджел замерла, словно не до конца веря в происходящее. А потом вдруг рассмеялась. Таким легким и звонким смехом, как перелив колокольчика. Одеяло съехало набок, обнажая тонкую шею. Астер на мгновение завис. Та часть мозга, что не была занята наблюдением за дорогой, напомнила: «Ты пялишься», и он торопливо отвел взгляд.

– У меня еще и морковка имеется, – ответил Астер. – Но тут тебе придется самой на заднем сиденье поискать, рядом с трупом бобра, потому что мои руки заняты. – Он приподнял и снова опустил их на руль.

– Сахара будет достаточно, – сменив гнев на милость, ответила девушка, с хрустом раскусив белый кубик. Она сделала еще один маленький глоток и внимательно посмотрела на Астера.

– Что? – спросил он, слишком уж пристально она его разглядывала.

– Просто смотрю. О тебе ходят очень нехорошие слухи, Блэквуд.

Астер улыбнулся:

– То, что говорят обо мне, никак не характеризует меня. Зато отлично характеризует их.

– И как же именно? – спросила девушка, продолжая грызть рафинад.

Печка работала на полную. Небо хмурилось. Энджел, очевидно, согрелась, потому что складка между ее бровями расслабилась, а сама она поудобнее устроилась на кожаном сиденье.

– Достаточно просто выделяться, и о тебе уже будут говорить. А что именно – не имеет значения.

– О, Астер Блэквуд – философ, это что-то новенькое, – ответила Энджел. – А как же чужое мнение?

– Плевать на него. Люди в большинстве своем идиоты.

– Ясно. Еще бы. – Она хмыкнула, отвернувшись. Сделала еще глоток.

Что именно ей было ясно, Астер так и не узнал. Энджел молчала, он продолжал смотреть на дорогу. Стало тихо и очень тепло, так что он даже пошире раскрыл ворот. Затем негромко включил музыку. И наконец пошел снег…

Он валил так, будто из подушек-туч кто-то отчаянно выбивал белые перья. Летел, сгребаемый со стекла дворниками.