Drama Queens, или Переполох на школьном балу

Когда обе тарелки заняли на столе свое место, Кэт залезла с ногами на стул, вдохнула аромат горячей пищи и только приготовилась есть, как ее прервал голос:

– Вы не молитесь перед едой?

Кэт замерла, так и не донеся вилку до приоткрытого рта.

– Э-э… нет.

– Ясно, – ответил парень.

Кэтрин отложила вилку, положила руки на стол и подперла ладонью подбородок.

– Знаешь, чем больше я смотрю на тебя, тем больше не понимаю.

– Чего? – пережевывая, спросил Хитклифф.

– Вся твоя жизнь и рассказы о семейном бизнесе буквально кричат о нарушении закона и порядка, но при этом ты все время цитируешь мне Библию короля Иакова. Как-то это все плохо сочетается, разве нет?

– Вовсе нет, – рассмеялся он.

– Что ж…

Возразить на это было действительно сложно, поэтому Кэтрин решила заняться едой. Которая, надо сказать, действительно была потрясающей.

Томаты и моцарелла буквально таяли на языке, а от сочетания приправ хотелось застонать. Хитклифф уже съел половину. Потянувшись за стаканом с водой, он спросил:

– Вот скажи, кто чаще всего обращается к врачу – здоровые или больные?

– И дураку ясно кто, – хмыкнула Кэтрин.

– Вот, считай, и здесь так же. Когда у человека все хорошо, он редко вспоминает о Боге. – Было удивительно, что, несмотря на явное улично-хулиганское прошлое, речь его была невероятно рассудительной и лаконично-стройной. – А что касается молитвы перед едой, все просто. Нужно просто за все благодарить. Таков закон жизни.

– Но жизнь несправедлива, – вспомнив сегодняшний разговор с приемной комиссией и принявшись ковырять в тарелке, произнесла Кэтрин.

– Это не так.

– Считаешь? – хмыкнула она.

– Как минимум ты ходишь, говоришь, слышишь, у тебя есть крыша над головой, а значит, ты уже счастливее сотен тысяч людей в мире.

– Ой, это так не работает, Хит. Ведь те люди где-то там, далеко, а ты здесь. И проблемы твои реальны.

– Их тоже.

– Нет, Хитклифф, не успокаивает.

– Ты красивая, – рассмеявшись, добавил он. – Приплюсуй еще пару миллионов из числа сомневающихся в себе.

Она наклонила голову, словно говоря: эта шутка с ней не пройдет.

– И фигурка зачет, – подмигнул он. Кэт тоже рассмеялась. – Вот видишь, многим есть из-за чего тебе позавидовать. Цени то, что имеешь.

– Мне бы твое жизнелюбие, честное слово, – покачала головой Кэтрин.

– На благодарность уходит столько же времени, сколько и на нытье, – ответил он, убирая посуду в раковину, и включил воду.

– Ой, нет, не мой, я сама, – подскочила следом Кэтрин, практически вырывая тарелку у него из рук.

– Мне несложно. Иди пока переодевайся.

Кэт, спохватившись, попыталась хотя бы крошки со стола стряхнуть, но только ударилась бедром об угол столешницы. А потом все-таки решила ретироваться. Тоби запрыгнул на кухонную стойку и неожиданно боднул Хитклиффа под локоть.

Тот вытер руки и принялся чесать кота за ухом.

А Кэт так и застыла посреди лестницы, глядя на это и сама себе удивляясь.

Раньше каждый жест этого парня если не раздражал, то определенно не казался каким-то особенным, сейчас же от одного лишь взгляда на его губы, непослушный завиток, падающий на лоб, или ладони, гладившие нагло забравшегося на руки кота, в животе лопались пузырьки шампанского, которое Кэт никогда не пробовала, но которое должно ощущаться, как она полагала, именно так. И это пугало до смерти.

Поднявшись наверх, она села на кровать и закрыла руками лицо. Потому что ситуация снова выходила из-под контроля. Она столько трудилась, мечтая вырваться из состояния, когда мысли о том, как заплатить за дом, – первое, что приходит на ум при словах «новый месяц»! Не для того она это делала, чтобы втрескаться в пацана, промышляющего к тому же незаконным бизнесом. Да, он весь был словно соткан из того, что раньше она все

душой ненавидела. Из легкости и безалаберности, смешливости и хаоса. Постоянно расшатывая границы ее порядка, врываясь в них словно ураган. Он ее раздражал. Он ее восхищал своей нешаблонностью. Она не могла его выносить, и при этом ее к нему тянуло будто магнитом. И самое страшное, что уже много лет никто из окружающих не вызывал в ней никаких чувств. Этот же парень вызывал все сразу и одновременно.

Всего неделя, успокаивала себя Кэтрин. А потом он уедет. Исчезнет из ее жизни, словно его там никогда и не было. Достав туфли на каблуках, как и просил Хит, она закинула ежедневник в сумку и только закрыла дверь спальни, как снизу раздался крик:

– Твою мать, Кэт! – а следом поток нецензурной брани. – Твой кот нагадил в мои ботинки!

Это была случайность номер два, из-за которой спустя сорок минут они неслись по коридорам школы, а телефон Кэтрин разрывался от входящих сообщений.

– Мы опаздываем, мы так опаздываем, – стонала она.

Им пришлось вернуться домой к Хитклиффу, сделав крюк, потому что он жил совсем в другом районе. Он переобулся, и все бы ничего, но, даже действуя максимально быстро, приехать вовремя не получилось.

– Всего двадцать минут, не страшно, – откликнулся Хит на бегу.

– Это тебе не страшно. Ты вечно опаздываешь.

Но не мне!

– Слушай, Кэт, это твой кот вообще-то, я здесь при чем?!

– Ладно, прости. Заносит, – согласилась она. – Тоби действительно засранец. Надо было его кастрировать не жалея.

Хит оглянулся, в его глазах вспыхнуло опасение.

– Не зря они тебя боятся, – покачал он головой.

– О чем ты?

– Тот пацан, что плакаты рисует, давно к тебе неровно дышит, но даже подойти боится. Ты как глянешь на него!.. – засмеялся он. – Бедняга в последний раз едва со стремянки не свалился.

– Глупости, – возмутилась Кэт. – Ты придумываешь.

– Ладно. Так даже забавнее, – ухмыльнулся Хитклифф. – Только ты, похоже, этого не видишь. И кстати, я не всегда опаздываю.

– Ты опоздал на две прошлые репетиции. На уборку снега в пятницу и к мистеру Эрлингтону во вторник, а потом еще дважды из-за слушаний. Учитывая, что это единственные причины для твоего присутствия здесь, выходит, что всегда.

– Боже милостивый, ты действительно так считаешь?

Они одновременно вломились в репетиционный зал. Как ни странно, репетиция проходила

относительно спокойно. И хотя танцоры нервничали, но дело шло. Это было главное.

– Ай, она проткнула мне стопу! – взвыл Гарри.