Drama Queens, или Переполох на школьном балу
Шрифт:
– Разве это плохо?
– Ставить большие цели? Нет. Делать поспешные выводы, основываясь лишь на том, что на поверхности? Возможно. – Вторая рука заняла место по левую сторону от Кэт. – Сборище снобов эта ваша Лига плюща, вот что я тебе скажу.
«Ах, ну конечно. Глупо было ожидать иного от человека, который в двадцать один вообще нигде не учится», – подумала Кэтрин.
– Значок престижного университета вовсе не гарант, а жизнь сложнее, чем тебе сейчас кажется, можешь мне поверить, – произнес парень, теперь полностью загнав ее в ловушку. Ее острые коленки оказались в опасной близости
– Не бойся, Хит, – пробормотала Кэтрин. – Даже я не настолько жестока, чтобы оставить наркокартель без будущих семерых наследников.
– Почему семерых? – мягко улыбнулся он.
– Так ты же католик, а Бог любит цифру семь.
Мне кажется, очень символично.
Хитклифф ухмыльнулся и, положив одну ладонь ей на колени, слегка отвел их в сторону. Глядя в глаза, медленно провел подушечкой большого пальца по ее щеке и произнес:
– Ты допрыгаешься, Кэт.
– Посмотрим, – улыбнулась она и, когда он отошел, крикнула вслед: – Да, Синдикат, сегодня у тебя юбилей. Всего двадцать часов осталось!
А затем, сама того не ожидая, рассмеялась. Безумие.
Чистой воды безумие. Она флиртует с этим парнем, заранее понимая, как широка между ними пропасть. Уже через полгода ее ждет новая жизнь, наполненная разговорами о мировой политике и экономике стран третьего мира, роскошными библиотеками и тихим кампусом, а Хитклифф… Он останется в иной Вселенной. Привязываясь к нему, она лишь рискует остаться с разбитым сердцем и такими же надеждами. Глупо.
– Почему ты зовешь его «Синдикат»?
К Кэт незаметно подсела Мэй, тоже взяв ракетку и теперь ожидая своей очереди у теннисного стола.
– О, это длинная история, – ответила Кэтрин, снова водружая на колени свой лэптоп.
– Мне он кажется очень милым.
– Поверь, тебе просто кажется. Этот парень умеет произвести впечатление, но у его семьи почти что наркопритон, именно за это его и запихнули сюда, так что лучше держись от него подальше.
– Что? – рассмеялась Мэй. – Кэт, ты что-то путаешь.
Кэтрин уставилась на нее:
– С чего бы это?
– Его осудили за другое. Он сбил на дороге животное.
– И какое же?
– Кажется, оленя, – почесала ракеткой лоб Мэй. – А, нет, кошку. Абсолютно точно – кошку!
– Ой, Мэй, за это срок не дают, – отмахнулась Кэтрин.
– Да, – наклонилась она ближе, словно желая поделиться страшным секретом. – Но они с друзьями потом ее съели. А это уже преступление.
– Откуда ты знаешь?
– Он мне сам рассказал.
Кэтрин взглянула на Хитклиффа, теперь тоже стоявшего возле теннисного стола. Он рассказывал что-то явно забавное. Смутное подозрение закралось в ее душу.
– Эй, Такер! Такер! – позвала она футболиста.
Тот обернулся. – Иди сюда!
– Что-то случилось?
– Что ты знаешь про этого парня? – кивнула Кэт в сторону Хитклиффа. – Ты в курсе, за что он здесь?
– Бабка-соседка у него померла от стрельнувшего прямо под ее окнами глушителя на его машине. Сердечный приступ. Так вроде.
– Вроде или ты точно уверен?
– Уверен, он сам говорил.
Прикрыв веки, Кэтрин сделала глубокий вдох.
– Ему конец, – медленно произнесла она.
– Кому? – переспросил
Такер.– Просто отойди, – процедила Кэтрин.
Она соскользнула со сцены на пол, поймав взгляд напротив. Хитклифф попятился, будто понял.
– Ах ты, лживый сукин сын! – вскинулась Кэт, обходя широкий теннисный стол, за которым Хитклифф пытался от нее скрыться. – Значит, колумбийский картель, да? Сбитая кошка? Бабушка-соседка? Я трое суток не спала, пытаясь смириться с торговлей наркотиками!
– Воу, воу, Кэт…
– Беги! – выкрикнул кто-то.
– Это же Кэт – Самые Быстрые Ноги, так что не поможет, – добавил другой.
Но, даже несмотря на предупреждения, Хитклифф сорвался с места, и Кэтрин кинулась за ним, схватив со стола упаковку с шариками для пинг-понга.
– Подлец! Врун! Ну-ка иди сюда!
– Кэт, Кэт, дай мне объяснить, – уворачиваясь от летящих в его сторону мячей, еле сдерживая смех, взмолился Хитклифф. Запрыгнув на сцену и тем самым выиграв себе пару секунд форы, он выставил руки вперед, все еще надеясь на переговоры.
– Нечего здесь объяснять!
Он и опомниться не успел, как меньше чем через минуту она догнала его за кулисами возле кладовки для швабр и ведер и его толстовка оказалась зажата
в ее кулачках. Кэт толкнула его к стене, и они вместе запутались в висящих портьерах.
– Я тебя убью, клянусь, Хит! – прошептала она, но не успела ничего больше добавить.
Хитклифф обхватил ее раскрасневшиеся от гнева щеки ладонями, стремительно прижал девушку к себе и поцеловал. От неожиданности Кэт закрыла глаза, попыталась вдохнуть, но у нее не вышло. Как и оттолкнуть. Он не пытался целовать ее нежно, это был поцелуй-вторжение. Прямиком в сердце.
Которое, казалось, сейчас не выдержит, разлетевшись на миллиард осколков.
Его рот был теплым. А язык наглым, как и он сам. Теперь она поняла: черт побери, этот мальчик не наркоторговец, этот мальчик – вор. Вот почем именно от таких, как он, мамы учат девочек держаться подальше. Вот почему их портреты висят в участках. Вот только кто бы сказал, почему Кэт не послушала? А теперь всё. Поздно. В полицию не заявить о краже поцелуя. Пусть даже это твой самый первый. А жаль…
Хотя, впрочем, ей было совершенно не жаль.
Кэтрин сделала еще одну слабую попытку пропищать что-то, но быстро сдалась под напором упрямых губ, позволяя наконец признаться самой себе, что давно хотела этого. Где-то на задворках разума еще не раздавленное до конца чувство ответственности подавало последние признаки жизни, напоминая, что Хитклифф – последний человек, с которым следует смешивать не только свои мысли,
но и языки. Но жажда была сильнее. Ей хотелось испить именно из этого колодца, и пусть она знала, что вода там насквозь отравлена, сегодня ей изо всех сил хотелось отравиться.
Сейчас в школе могло происходить что угодно, вплоть до инопланетного вторжения, – ее мир замкнулся на этом человеке, одна рука которого сжимала ее талию, а вторая касалась лица, скользила к шее, углубляла поцелуй.
«Это неправильно! Не-пра-виль-но!» – кричали в голове сталкивающиеся мысли-человечки, че мир стремительно летел в бездну. Но Кэт прогнала их словно стайку надоедливых галдящих птиц.