Drama Queens, или Переполох на школьном балу
Шрифт:
– Мы можем что-нибудь найти у нас на чердаке.
– Нет, мне все нравится. О, а это, кажется, пицца!
Из большого окна гостиной была видна машина доставки, сворачивающая на подъездную дорожку.
Пенни не хотелось выглядеть жалкой перед Уилсонами. Между их семьями не было большо пропасти ни в размерах дома, ни в зарплатах родителей. Просто они прошли разный путь и по-разному относились к работе. У Браунов все было кувырком.
– Пицца? Пенни, ну что за шутки! Я наготовила еды!
– Я… пожалуй, хочу отметить Рождество в одиночестве.
– Нет, нет, нет! Забирай свою пиццу и пошли
– Не думаю.
– В чем дело, Пенелопа Браун? Между вами черная кошка пробежала? Что-то не так?
– Нет, нет…
– А я все вижу.
В дверь позвонили, и Сара сама подошла к двери, забрала коробку с пиццей у доставщика и даже нашла на полке несколько купюр, оставленных Мэл:
– Вот, там пара долларов чаевых, больше нет.
Счастливого Рождества!
И через секунду она уже плюхнулась на диван, достала из коробки кусок «четыре сыра» и принялась есть.
– Он влюблен, – нехотя вымолвила Пенни. – И это не я.
– С чего ты взяла?
– Я точно знаю. Не почти наверняка, а наверняка.
– Детка-а, – протянула Сара и отложила кусок. – Ты потому не идешь к нам? Он тебе нравится?
– Да, и я уверена, что все делаю правильно.
Пусть на этот раз у меня будет одинокое, но счастливое Рождество. Хочу ни о чем не думать, есть пиццу и смотреть кино. Вдруг мечты сбудутся и родителей отпустят пораньше!
– Ох, милая, тогда уж пусть и моего доктора выпнут из госпиталя… Скоро Люк уедет, и я останусь одна в четырех стенах.
Сара ушла спустя четверть часа, прихватив недоеденный кусок пиццы, а Пенни села в кресло и включила телевизор. Канал за каналом, потом несколько онлайн-кинотеатров, и наконец выбор остановился на «Один дома», большом стакане колы со льдом и…
не хватало только пледа, чтобы укутаться. Гирлянда на елке – точнее, на двух ветках – мигала, и это было почти по-праздничному, в доме пахло хвоей – непривычный для него запах. Как насчет камина?
Пенни теоретически знала, как с ним обращаться, но они с мамой никогда не зажигали его сами.
Ей определенно нужны были спички. Поленья лежали в корзине: дрова отец никогда не забывал купить; впрочем, не так уж часто они и заканчивались, чтобы оказаться не готовыми к очередным посиделкам перед огнем. В семье Браун редко разжигали камин.
– Па, а где спички?
Она все-таки сделала это. Позвонила отцу во время дежурства, хотя повод не был важным.
– Спички? Одну минуту, я сейчас вернусь, – сказал он кому-то по ту сторону, раздался шум и снова голос отца: – Пенни, это действительно так важно сейчас?
Она замерла на секунду перед зияющей черно пастью старого камина и задумалась, а потом поняла, что просто обязана прямо сейчас сказать самые эгоистичные слова в своей жизни.
– Да, па, потому что я одна на Рождество и хочу, чтобы у меня в комнате горел камин.
Фух!
– Э-э… – Отец откашлялся, катастрофы не произошло. – Быть может, позовешь Люка?
– Где спички, пап? Мне не нужен Люк, мне нужен камин.
– На верхней полке для фотографий, рядом с часами.
Пенни запрокинула голову в поисках полки и поняла, что доставщик загородил ее елкой, зато там и правда стояла жестяная банка, очень
похожая на ту, в которой отец хранил спички.– Спасибо.
– Эй, Пенс… – начал отец, но замялся.
– Что?
– Надеюсь, ты хорошо проведешь время? Обещаю, в следующем году…
– Меня тут уже не будет, па. Я буду в колледже.
И скорее всего, не приеду на каникулы, потому что не хочу опять быть одинокой в собственном доме. Пенни скинула звонок и принялась ходить вокруг свое спонтанной покупки. Сдвинуть дерево было невозможно, это точно. Обхвата рук не хватило бы, даже чтобы дотянуться до ствола.
Пришлось лезть так. Всего-то нужно впихнуть стул между стеной и ветками, а потом привстать на цыпочки и подцепить банку кончиками пальцев. Как раз в ту секунду, когда Пенни была почти у цели, раздался стук в дверь.
– От… кры… то!
Банка никак не хотела оказываться в руках. Быть может, это Люк? Он в два счета все достанет, со своим-то ростом, и стул не понадобится.
– Люк, это ты?
Но прежде чем она услышала ответ, произошло три вещи. Дверь открылась, и в дом вошел Большой Волк. Банка поддалась и упала с полки прямо Пенни в руки. Пенни потеряла равновесие и полетела со стула на елку.
* * *
В приемном отделении центральной больницы Деполе тоже стояла елка, правда искусственная, из серебристой мишуры, украшенная самодельными игрушками. Судя по рисункам, это было творчество пациентов из детского отделения. Радиоприемник весело исполнял «Santa Baby», и все были настолько погружены в атмосферу, что подпевали нестройным хором, вторя Мадонне.
Нетрезвый эльф в зеленой шапочке уже минут пять предлагал медсестре руку и сердце, пока она, пританцовывая, бинтовала ему обожженное колено. Трехлетний малыш утверждал, что по приезде домой обязательно снова станет раскачиваться в своем стульчике и снова упадет на пол вниз головой. А его бабушке капали уже вторую доз успокоительного. Но при этом обе медсестры, занимающиеся этой семейкой, были с ободками в виде оленьих рожек, и это делало ситуацию
донельзя сказочной. Пенни была третьим пациентом (хотя, если точнее, четвертым). И когда сказала, что на нее упала елка, все в отделении разом замерли.
– Как?
– Я хотела достать спички и разжечь камин, но, кажется, сегодня не мой день.
– Ну-у… это очень по-рождественски, детка, – похлопала Пенни по плечу старшая медсестра Нелл, если верить ее бейджику и рассказам родителей. – Страховку, пож…
Но договорить Нелл не успела: в двери ввалились сразу оба доктора Браун, цветом лица не уступая перепуганной бабуле.
– Что стряслось?
– Пожар?
– Отравление?
– Температура?
– Перелом?
Родители нервничали и поглядывали на медсестру Нелл, которая, очевидно, ждала окончания истерики.
– Елка на нее упала. Ждем рентген – и домой. Сотрясения врач не обнаружил. Ваша?
– Н-на-наша. – Мама, оказывается, тоже заикалась, когда нервничала.
Вот и исполнилась мечта. Пенни отмечает Рождество с родителями. В больнице.
– Как на тебя могла упасть елка? Какая? Где ты была? – спросил доктор Браун, тут же становясь