Древки, девки и дурацкий брод: Шесть жизней офицера Его Величества

Рядом свистели стрелы, орали орки, ревело пламя. Я бросил обломок копья и тут же рубанул попавшегося сбоку зеленокожего прямо от седла; меч окрасился чёрной кровью. Очередной файербол Лайны ударил в ствол сосны, с которой начался пожар. и с грохотом разорвался. Немолодое уже дерево переломилось, и пылающая крона с треском обрушилась на лагерные шатры с высоты в сотню футов.

Напротив меня Риз с яростным выкриком протянула убегавшего орка мечом через всю спину. Стряхнув с клинка кровавые брызги, виконтесса взвила своего скакуна на дыбы и весело закричала во всю мощь лёгких:

— Бойтесь, ублюдки, мы уже здесь! ADSUMUS!!!

— A-ADSUMU-U-US!!! — подхватила Томасина.

Степнячки тоже напомнили о себе лихим посвистом и непонятным восточным кличем. Побежавший на меня с рогатиной орк вдруг споткнулся и покатился по траве, получив стрелу в грудь.

Я погнал Леоцефала на новый круг, цепанув наудачу мечом еще пару орков. Зеленокожие в растерянности метались между нашими клинками и пылающим лесом; вытащить из огня лагерные пожитки пытались уже немногие, большинство просто спасалось бегством от убийственного жара и духоты. С мрачным удовлетворением я отметил, что вдоль опушки валялось уже почти два десятка орочьих тел. На моих глазах еще один с воем упал, схватившись за простреленное колено, а другого взмахом сабли обезглавила Ильдико: опьяненная кровью и удачей девушка заливисто смеялась. Мимо пробежал лютоволк с тлеющей шерстью на спине и хвосте, скуля от боли и ужаса.

Леоцефал фыркнул, начиная уставать. Я сбавил ход и присмотрелся к охваченному огнем вражескому бивуаку. Очередной огненный шар заставил вспыхнуть ствол дерева на окраине лагеря. Больше половины палаток, которые я мог видеть отсюда, уже запылали; на моих глазах занялся и большой шатёр в середине. Орки уже не метались среди деревьев в панике, а сбивались в группы и старались уходить из леса вместе: на север, на восток, к дороге, и к нам.

Тут я увидел, как из большого шатра, не спеша, вышел здоровенный орк. Отблески пламени сверкали на стальной кольчуге с вплетением небольших пластин; на голове зеленокожего красовался внушительный шлем с рогами и закоптившейся красной тряпкой.

Наши взгляды встретились, и орк злобно фыркнул. Я приподнялся в седле и отсалютовал ему мечом, после чего отвернулся, ища глазами соратниц.

— Всё! — крикнул я им. — Уходим, пока они не очухались. Забираем девчонок, и домой!

Проследив, что Риз, Томасина и степнячки разворачивают лошадей к холму, я пришпорил и своего коня.

…Чародейка и правда лежала без чувств: Фелиция заботливо положила ей под голову свернутый плащ. Кошкодевушка помогла поднять обессилевшую Лайну и усадить на Леоцефала передо мной; было это не очень трудно, худенькая волшебница казалась почти невесомой. Сама разведчица, запрыгнув на коня, взяла под уздцы лошадь магички; такое я видел нечасто и еще больше зауважал фелидку.

Мы поехали назад, к острожку. Позади разгорался лесной пожар и приходили в себя получившие по носу орки. Пока я прикидывал, скольких мы порубили — двадцать? тридцать? — и сколько зеленокожих сгорело и задохнулось в лагере, мой разум посетила неожиданная надежда: может быть, они развернутся и уйдут от греха подальше? Припасов у орков явно почти не осталось, точной численности гарнизона они не знают, у них пара дюжин убитых, и, наверняка, порядком раненых — по всем правилам военной науки они должны были отказаться от атаки. Я бы отказался, во всяком случае, если бы сам решал. Вот был бы приказ… Но орочьему вождю же никто не приказывает. Кроме собственной чести, разве что…

Пока я размышлял, ко мне подъехала Йолана. Девушка тяжело дышала, на раскрасневшемся, вымазанном копотью лице читалось незамутненное счастье. Пришло в голову, что я сам со стороны выгляжу примерно так же.

— Господин теньент! — окликнула всадница. — Можно, я вас поцелую?

— Только в щёчку. — ответил я, снимая шлем вместе с подкладкой. Волосы засалились от пота, а вымокший насквозь стеганый пурпуэн, прижатый сверху еще и латами, давил и душил жаром, как раскаленные тиски. Я понял, что отчаянно хочу освободиться от доспеха, вымыться в теплой бадье и уснуть.

Горячие губы степнячки коснулись подставленной щеки, и я взбодрился; в противовес бренной плоти на душу пришла легкость, захотелось громко болтать и смеяться.

— Скажите, дамы, — обратился я к степнячкам. — А что это за клич был? Раньше не слышал никогда.

— Это… Как бы объяснить, господин теньент? — Йолана отчаянно зажестикулировала. — Как бы, понимаете, призыв к немедленному действию! Гойда!

— Мне нравится. — сказал я с улыбкой. — Надо запомнить.

С другой стороны ко мне подъехала Риз.

— Должна признать, теньент, вы умеете развлечь даму! — со смехом сказала она. — Было даже веселее, чем когда мы тряхнули тех купчишек по дороге на Форн…

— Вы что сделали?.. — переспросил я.

— Да неважно. — улыбнулась виконтесса. — Я говорю, давно не ходила в бой с таким лихим командиром.

— Так это ж разве бой? — ответил я. — Говорю же, Риз, это просто chevauche au clair de lune [2], прогулка под луной.

— Романтик. — усмехнулась рыцарша.

Взгляды часовых на стенах и башнях острожка притягивало зарево лесного пожара на севере. Я мог их понять: издалека можно было подумать, что солнце решило встать на четыре часа раньше и не с той стороны.

— Господин теньент! — окликнула меня Герта, когда мы проезжали ворота. — Думаю, орков завтра можно не ждать?

— Конечно, ждать! — ответил я.

— Ну да. — тут же нашлась рыжая солдатка. — Где это видано, чтобы дворяне за простолюдинов всю работу сделали…

Ристина посмотрела на Герту, потом на меня, и резко расхохоталась: нервно, но заразительно. Я улыбнулся.

— Риз, ты так девчат разбудишь.

— А и пусть. — ответила виконтесса, кое-как успокоившись. — Им все равно заступать скоро.

— Вообще-то почти час еще. — прикинул я. — А в вопросах солдатского сна и минуты чудеса творят. Нам бы самим завтра носом не клевать…

Мы с Ристиной подняли шумно сопящую магичку в ее лабораторию и уложили в койку. Комната виконтессы была напротив, на том же этаже Смотровой башни. Когда мы оставили Лайну отдыхать в одиночестве, я заметил, что из-за двери кабинета рыцарши выскользнули Мара с Ларой, хитро переглядываясь и хихикая. Не успел я их окликнуть, как они умчались по лестнице вниз.

— Вот зараза. — с досадой сказала Риз. — Как назло и Томасина куда-то делась. Раймунд, помоги раздоспешиться, а? Как дворянин дворянину.

Конечно, честь не позволяла отказать товарищу по оружию, тем более даме, и я следом за виконтессой сделал шаг в ее комнату.

Неладное я заподозрил, когда принюхался: воздух в помещении сперва показался подозрительно влажным, а потом в нос ударил приятный запах душистых трав. Моргнув, я понял, что посреди комнаты стоит притащенная из купальни здоровенная бадья, полная горячей воды. От внезапно нахлынувшего калейдоскопа чувств даже ругаться расхотелось.