Древки, девки и дурацкий брод: Шесть жизней офицера Его Величества

— Понятно. — флегматично сказала алебардистка, и ее рыжая башка снова скрылась за дверным косяком.

— Пшли ВОН!!! — грозно рявкнула виконтесса. Инес что-то пискнула в ответ и исчезла, захлопнув за собой дверь.

— Риз, я тут подумал. — сказал я, спешно одеваясь. — А у тебя после вчерашнего все бумаги не промокли?

— Так я их в сундучок запираю. — спокойно ответила воительница.

— Это правильно. — кивнул я. — А ключик где?

— Да на столе лежит… — в недоумении ответила Ристина. — А зачем тебе?

— Погоди. — сказал я. — А вы ключи под охрану не сдаете, что ли?

— А… Э-э… — растерялась виконтесса. — Ну вообще, конечно, сдаем… Вчера вот недосуг было…

— Риз. — я строго посмотрел на девушку. Та ответила непонимающим взглядом.

— Что?

— Журнал. Сюда. Неси.

…Ворота открылись, и в них неуверенно прошли полтора десятка селян. Я с легкой грустью отметил, что трое из вызвавшихся вчера мужиков так и не пришли — передумали, или, что вероятнее, не пустили жёны. Последним, шестнадцатым, вошел давешний военхрон, с интересом рассматривая внутренний двор и укрепления.

Напротив ворот стояли мы с Ристиной и Дорной. Сержантесса прищурилась, вглядываясь в лица мужичков.

— Становись! Добро пожаловать в Бродовский острожек! Итак, прибыло пополнение. Одеты вы, конечно, не по форме… В другой день я бы спросила, какого хрена в остроге делают смерды, но у нас тут особая ситуация. Если вы мне понравитесь, сможете звать меня «серж». Но знаете что? Пока вы мне не нравитесь!

— ОСТРОЖАНАМ НА АН-ДВИНЕ ПРИБЫЛО ПОПОЛНЕНИЕ ДОБРОВОЛЬЦЕВ! — вдруг заорал военхрон. — ПАРНИ ГОТОВЫ ОТРАЖАТЬ НАТИСК ВРАГА! ПОМОЩЬ НЕПРЕРЫВНО ИДЕТ В ГАРНИЗОН! СЛУЖИЛЫЕ ЛЮДИ БЛАГОДАРЯТ…

Пока хронист голосил, я прошелся вдоль вставших в кривое подобие шеренги селян. Мое внимание привлекли заткнутые за пояс большинства ополченцев длинные тесаки: такого я не ожидал и думал вооружить добровольцев из своего арсенала.

— А клинки откуда? — поинтересовался я. Военхрон перестал вещать, прокашлялся и ответил нормальным голосом:

— Мессеры от кузнецов Магдефурта. Мужики собрали срочный оброк и сами вооружились.

Я решил даже не спрашивать, где хронист за одну ночь раздобыл магдефуртские мессеры, и молча кивнул, подсчитывая вооруженных крестьян: таких было двенадцать из пятнадцати.

— А что, всех вооружить оброка не хватило?

— Так я себе пятую часть оставляю. — ответил военхрон. — В качестве кормления. Телегу вон недавно новую купил.

Я понадеялся, что выражение лица не выдало моего мнения о такой практике, и перешел к делу.

— Обращаюсь к ополченцам! Я всем вам благодарен за готовность помочь. Полагаю, вы пришли сюда убивать орков?

Мужички утвердительно загудели.

— Так вот, вы этого делать не будете. Ратному делу вы, в отличие от моих солдат, не обучены, времени на муштру нет, а еще я обещал вашим жёнам вернуть вас домой живыми. Это не значит, впрочем, что вы не внесете вклада в победу! Поднимите руки, кто у вас охотится с самострелом. Тетиву рычагом взводить умеете?

Несколько ополченцев неуверенно подняли руки.

— Отлично. Тех, кто не умеет, сейчас научит ваша землячка Катержинка. В обороне крепости решающее значение имеет плотность стрельбы. Поэтому! Каждому из вас назначат участок стены, и, когда начнется приступ, вы будете взводить и заряжать арбалеты для моих девчат. Это ваша главная задача. Если враг прорвется через ворота во двор — вы пристроитесь к защитницам сзади и будете подпирать, чтобы строй не опрокинулся.

Мужики довольно осклабились.

— Вопросы есть?

— А доспехи-то выдадут? — спросил крепко сложенный бородач в кожаном фартуке кузнеца. — Или на них тоже скидываться потребно?

— Каждый получит копьё и шлем. — сказал я. — В бой я вам лезть запрещаю для вашего же блага, поэтому доспехов не дам. Чтоб куражу поменьше было.

— Голов-то с орков хоть дадите отрезать? — спросил невысокий мужичок с округлым пузом. — А то без них живым возвернешься, а всё одно бабы домой не пустят.

— Если день останется за нами. — сказал я. — Если вопросов больше нет, переходите в распоряжение сержанта. Дорна!

— Да, сэр?

— Отбери двух парней потолковее и отправь к Инессе на башню — в прислугу к скорпиону. Всё! Занимайтесь.

Я развернулся на каблуках и пошел к столам под навесом у кухни, где собрались остальные девчата. Герта, как обычно, развлекавшая сослуживиц вокальными номерами, увидела, что следом за мной к ним идёт и Ристина, громко пропела очередной куплет:

Уточки на Ан-Двине серенькие крякают:

В жопу рыцаря ебут, только шпоры звякают! [1]

Виконтесса гневно заскрипела зубами, а на виске аж вена вздулась от злости. Когда мы подошли ближе, я спросил:

— Слыхал я, вы тут крамольные частушки распеваете?

— А мы слыхали, вы местнические порядки разводите. — ехидно парировала рыжуха, вызвав одобряющие ухмылки соратниц. — Ночью орка гонять всемером выезжали, а поощрения удостоился только цвет дворянства.

— Еще и Томасину в казарму ночевать выгнали. — посетовала Сола. — Мы-то не против, конечно…

Верная оруженосица посмотрела на свою госпожу с тоской и обидой в глазах.

— Отставить пересуды. — сказал я. — Её милость вчера особо отличились в бою, а я в таких случаях никаких сословных предрассудков не держусь.

— Лайна так уж точно ня меньше себя проявила. — вмешалась Фелиция.

— Как же. — хмыкнула Фрида, оскалившись. — От веку так было. Титулованной дворянке умытый столичный офицер, а пехоте, вон, мужичьё пригнали.

— Спасибо и на том. — усмехнулась Герта.

Я нахмурился.

— Я догадываюсь, какие у вас планы, но, увы, разочарую. Я обещал распустить ополченцев сразу же, как только закончится бой.

На несколько секунд повисла мрачная тишина.

— Засада. — выразила общее мнение Йолана. — Бабьё деревенское упёрлось, что ли?

Я кивнул, пожав плечами.

— Вот и защищай их после такого. — грустно усмехнулась степнячка. — Как-то даже руки опускаются.

— Падение боевого духа налицо. — добавила её сестра.

— Скорее уж, морали. — зло сказала Юйнеэнде. — Раз уж без похотливых мыслей мы уже орка бить не можем…

Я тяжело вздохнул: прямо на моих глазах на ровном месте возникала проблема с настроем личного состава.