Древки, девки и дурацкий брод: Шесть жизней офицера Его Величества

— Хоть чему-то путному научилась в Коллегии. — усмехнулась она.

Герта встала, картинно раскланялась перед слушателями, подхватила лежавшую рядом гвизарму и направилась к Надвратной башне. Остальные тоже начинали потихоньку расходиться. Взгляд мой вдруг зацепился за кошачьи уши, торчавшие из темной шевелюры одной из девушек. Кошколюдка в плаще следопыта о чём-то разговаривала с сёстрами-степнячками; я услышал, как Ильдико назвала её Фелицией и понял, что Ристина на башне говорила именно о ней. Повод порадоваться: разведчик-фелид — мечта любого командира.

— Пойдем в башню. — предложила Лайна. — Холодает.

…Магичка разожгла камин небольшим огненным шариком, походившим больше на плевок, и обернулась ко мне.

— Ну что, Раймунд? Доведете до слез вторую женщину за вечер?

Несмотря на усталый тон, взгляд чародейки был весел. Я тяжело вздохнул.

— Вы же должны меня понять. Там, в столице, есть одна девушка…

— Я и понимаю. — улыбнулась Лайна. — Даже больше, чем ты думаешь.

Она подошла ближе и заглянула мне в глаза.

— Скажи, она тебя хоть поцеловала на прощание? Твоя прекрасная дама?

Я покачал головой. Магичка с улыбкой отвела взгляд.

— В столице есть одна девушка… Ну а здесь, в острожке, на десять миль кругом из кавалеров только деревенские смерды — да и к тем девчонок давно не пускают. И уж тем более тамошние кавалеры не цитируют наизусть Минстреля. Вроде смешно, а кому-то это важно.

Казалось, Лайна улыбается мне одними глазами. Это притягивало. Мне вдруг резко расхотелось даже отворачиваться, не то, что уходить.

— Простите. — несмело сказал я. — Вы мне правда нравитесь, но… Нельзя же так. Что я скажу?..

Лючии? Своей совести?

— Скажешь, что коварная чародейка подло опоила тебя зельем. — ответила Лайна с улыбкой.

— А она опоила? — спросил я.

— Не знаю. — сказала магичка. — Это уж ты сам определись. Как там у вас говорят, господин теньент?.. Примите командирское решение.

Расстегивая дублет, я подумал, что я, вообще-то, изрядная свинья. И касалось это вовсе не моих физических кондиций.

… Едва ли кто-то из кадетов Академии, любивших присочинить о своих любовных подвигах, мог помыслить, что девушка весьма скромных форм может разжигать такое желание. Когда тонкие руки Лайны обвивали мою шею, синяки под глазами чародейки, следы частых ночных бдений и алхимических экзерсисов, казались мне соблазнительнее любого макияжа столичных красавиц. Я был окончательно очарован и уже не мог отказать ей, тем более в лившемся из окна романтичном лунном свете.

Её батистовое исподнее плавно опустилось на пол. Обо всех заботах в тот момент я решительно позабыл: происходящее этой ночью казалось мне сном. Я прижимал Лайну к себе нежнее и крепче, чем мать обнимает родное дитя; дым тлеющих на блюдце листьев окутывал нас и всю комнату.

Она очень быстро дошла до пика. Шум ночного ветра за приоткрытым окном заглушил сдавленный стон чародейки, не дав ночным часовым повода для шуток; впрочем, это едва ли могло обеспокоить нас, пока наши сердца пылали адским огнем. Я, на удивление, показывал себя лучше, чем ожидал: возможно, алхимическая настойка, приправленная таинственным порошком, все же имела к этому отношение.

Дальше я мало что запомнил: только изящные бедра Лайны в лунном сиянии, напор крови в сердце и слияние двух пылающих тел в ночной тишине.

В момент моего пробуждения следы на постели еще могли напомнить про счастливую ночь. К сожалению, было не до того: проснулся я от крика и шума во дворе острожка.

Я вскочил с кровати и быстро подскочил к окну. На земле под надвратной башней лежала на спине Герта: не узнать ее по платью, к сожалению, было невозможно. Из груди девушки торчали две стрелы. Что хуже, рядом с ней зеленокожий лазутчик в чёрном тряпье уже начинал снимать засов с внешних ворот — а внутренние так и были раскрыты и подперты камнем. Правее еще два орка крались по западной стене в сторону казарм. Сердце бешено заколотилось. Надо было действовать, и срочно: Герта успела закричать, чем, возможно, спасла многим из нас жизни.

Полусонная, Лайна непонимающе подняла голову и посмотрела на меня. Это было очень кстати.

— Нет времени объяснять! — крикнул я. — Бросай файербол по воротам через окно!

Следовало отдать должное реакции магички: она моментально вскочила и оказалась у окна. Левой рукой она машинально прикрыла свою маленькую грудь, а правой сотворила серьезных размеров огненный шар и запустила в сторону ворот. При всей опасности ситуации я не смог не отметить про себя, какой красивой она была в лунном свете и отблесках магического пламени.

Увы, мы опоздали буквально на полсекунды: створы к этому моменту уже распахнулись, и в острог зеленой волной хлынули орки. Файербол ударил в первого вбежавшего гада и взорвался; двое зеленокожих, объятых пламенем, с воплями забегали по двору. Магический обстрел не спас острог, но подарил нам лишних полминуты.

Я, тем временем, натянул минимум одежды, чтобы не идти в бой с голым задом, и выдернул из ножен меч. Кажется, только от звука разрыва собственного снаряда Лайна проснулась до конца, и теперь смотрела на меня непонимающим взглядом.

— Раймунд, что происходит?

— Нас штурмуют. — сказал я. — Будь здесь, действуй по обстановке.

Запрыгнув в сапоги, я бегом спустился к выходу из башни, и быстро пошел в сторону ворот. Судя по шуму позади, личный состав тоже пробудился ото сна: тем не менее, выйдя во двор, первым делом я прокричал:

— Тревога! К оружию!

Краем глаза я заметил, как кто-то уже выскочил из казармы и сбегал вниз по лестнице. Передо мной же зеленокожие один за другим врывались во двор острога. Один из них, рослый клыкастый ублюдок с двуручной секирой, шел прямо на меня, и нас разделяло всего десятка полтора шагов.

Я шел навстречу, перехватив меч двумя руками, опустил его вниз и вправо, как учили, положил большой палец на дол клинка. Орк приближался: не бегом, как изображают на картинах и миниатюрах, но уверенным скорым шагом. Подойдя чуть ближе, он взревел, коротко замахнулся и ударил секирой слева: издалека, рассчитывая на длину древка.

Словно по наитию, вдолбленному, впрочем, десятками часов занятий в Академии, я шагнул по диагонали вправо и ударил навстречу — крученым через верх. Мой удар сбил древко секиры в сторону и вниз, защитив меня от лезвия. Левой рукой я довернул меч на противника и ткнул вперёд.