Древнейшие государства Кавказа и Средней Азии

Полученные материалы позволяют дать общую характеристику этих археологических комплексов Северной Бактрии. Слои греко-бактрийского времени на правом берегу Амударьи отмечены для Халчаяна, Дальверзина, Каменного городища, а также, судя па всему, и для Старого Термеза. Одной из ведущих форм керамики этого времени являются уплощенные тарелки с оттянутым наружу клювовидным венчиком, явно следующим типу так называемых рыбных блюд греческой керамики, в изобилии обнаруженных на городище Ай-Ханум, где они имеются как среди серо-черной керамики, так и коричневато-красной. В шурфе в Старом Термезе найдены также цилиндро-конические, являющиеся одной из ведущих форм на том же южнобактрийском городище. Комплекс этого времени на Дальверзине несколько отличен, что исследователи склонны относить за счет его провинциализма по сравнению с блестящим городским центром на берегу Амударьи (Дальверзинтепе, 1978, с. 145). Керамика здесь покрыта светло-охристым, иногда красноватым ангобом, серо-черная посуда полностью отсутствует. Встречены кубки овального профиля, но сосуды этой группы цилиндро-конической формы пока неизвестны.

Значительными изменениями в наборе керамических форм характеризуется халчаянский комплекс, к которому следует относить, помимо соответствующих наслоений на целом ряде поселении, также комплексы некрополя Тупхона и могильников Аруктау и Тулхар. Наиболее примечательным новшеством является появление бокалов двух основных вариантов — колоколовидных и рюмкообразных. Па наблюдениям А.М. Мандельштама, первые являются наиболее ранней формой (Мандельштам А.М., 1966а, с. 156), тогда как после рубежа нашей эры господствуют бокалы с рюмкообразным туловом, однако при раскопках поселений эта тенденция не получила полного подтверждения (Дальверзинтепе, 1978, с. 150). Раскопки Мирзакуля показали, что по крайней мере частично сохраняются и цилиндро-конические кубки, составляющие в несколько специфическом наборе посуды этого памятника почти 25 % всех типов керамики (Пидаев Ш.Р., 1978, с. 36). Уплощенные тарелки с клювообразным венчиком редки и постепенно исчезают.

Весьма многочисленны и разнообразны кувшины, в основном одноручные. Их специфическую разновидность представляют приземистые кувшины с широким дном (Дальверзинтепе, с. 147, рис. 101, 26), явно следующие эталонам, привнесенным кочевыми племенами в Северную Бактрию (Мандельштам А.М., 1975, с. 134). Крупные сосуды в пору существования халчаянского комплекса покрывались преимущественно светлым ангобом; бокалы, часть чаш и кувшинов — красным различных оттенков. Представлена и серая керамика, составляющая в самом Халчаяне и на Мирзакуле около 5 %. Орнаментация сосудов сравнительно редка, это — процарапанные волнистые линии и единичные штампы, которые в виде пальмет имелись еще на керамике Ай-Ханума. Наличие в Мирзакуле крупных тагора с процарапанным орнаментом по внутреннему краю отогнутого венчика (Пидаев Ш.Р., 1978, табл. V) может указывать на наиболее позднее положение этих материалов в рамках комплексов халчаянского типа, что соответствует и данным монетных находок, поскольку на городище найдены две монеты, подражающие чекану Гелиокла, и две «безымянного царя», по наиболее убедительной идентификации рассматриваемые как чекан Кадфиза I (Массон М.Е., 1950 б) [53] . Халчаянское время — пора сложения собственно кушанской археологической культуры. В этот период, помимо устойчивого набора основных форм керамики, появляются также фигурки всадников, терракотовые статуэтки женщин, среди которых ранним типом, возможно свойственным только этому комплексу, являются фигурки нагой богини (Пугаченкова Г.А., 1966 б, с. 42), костяные палочки с навершием в виде кисти руки, обычно именуемые в литературе стилями.

53

Сомнения относительно отождествления «безымянного царя» и Кадфиза I см.: Литвинский Б.А., Седов А.В., 1983, с. 162.

Дальверзинский комплекс в принципе не дает новых форм, более того, число вариантов основных типов сокращается, отмечена значительная стандартизация ведущих форм. Преобладают сосуды с черепком красновато-коричневого цвета, но имеются и отдельные экземпляры серой керамики. В Дальверзине широко распространены бокалы с колоколовидным туловом, а также двуручные кувшины. Новую форму представляют собой невысокий кубок на сплошной ножке (Дальверзинтепе, с. 151, рис. 103, 6). Многочисленны различные терракотовые статуэтки от всадников до женских персонажей; в числе последних популярен образ сидящей богини с различными атрибутами в руках. Ярким элементом археологического комплекса являются усеченно-конические пряслица, выточенные из камня, и терракотовые ткацкие грузила в виде удлиненных пирамид со сквозным отверстием наверху. Иногда на этих грузилах встречаются штампы.

Комплекс зартепинского типа представлен материалами из ряда памятников — Зартепе (Завьялов, 1979а, б), Аккургана (Пидаев Ш.Р., 1978), Каратепе (Сычева Н.С., 1972, 1975) и поселений северо-восточной Бактрии (Зеймаль Т.И., Седов А.В., 1979). Для керамики этого времени характерны три черты — резкое сокращение, если не исчезновение, таких форм, как бокалы и кубки, широкое распространение небольших кувшинчиков, обычно покрытых снаружи коричневато-красным, как бы стекающим книзу ангобом и разнообразная орнаментация в виде украшений сосудов штампами и налепами, обычно помещаемыми под ручкой (головы козлов, антропоморфные налепы и т. п.).

Примечательной формой этого комплекса являются краснолощеные миски с загнутым внутрь тонким краем, украшенные снаружи налепными масками львов, выполненными штампами. Входит в моду штриховое лощение — сетчатое или арочное — в виде серий пересекающихся дуг, обычно наносимых с внутренней стороны сосудов открытых форм. Штампы на керамике наносились с помощью керамических матриц, но иногда для этого использовались и геммы. Они идут по наружной стороне сосудов в несколько рядов либо располагаются группами. Наиболее обычны штампы в виде листа с прожилками, генетически скорее всего восходящие еще к пальметам на штампах Ай-Ханума, но появляются также отдельные символы, связанные с буддизмом («ступня Будды», «колесо закона»).

Штампы, нанесенные геммами, нередко представляют собой высокохудожественные произведения. Таковы штампы на керамике Зартепе, изображающие двух птиц, расположенных одна над другой, и найденный там же черепок со штампом, воспроизводящим солнечное мужское божество, вероятно Митру, стоящего на колеснице, запряженной парой коней. Распространяются кувшинчики со смятым горлом, так называемые энохоевидные, и крупные тагора с массивными витыми ручками, обычно покрытые внутри щедрой орнаментацией из налепов и процарапанных линий. Несмотря на некоторые изменения, намечающиеся в составе керамических форм, комплекс полностью сохраняет основные черты кушанской культуры от широкого распространения костяных булавок-«стилей», среди наверший которых появляются фигурки коней, до пряслиц из белого мраморовидного известняка в форме усеченного конуса и терракотовых ткацких грузил в виде пирамид.

Определение абсолютного возраста этих комплексов связано с известными трудностями, поскольку в кушанской хронологии существуют значительные расхождения, прежде всего в определении начальной даты Канишки, которую по наиболее распространенным сейчас гипотезам помещают либо в 110/128 г. н. э., либо в 278 г. (Зеймаль Е.В., 1968). Известную роль в рассмотрении этой проблемы могут сыграть данные археологии, поскольку предложенная выше стратиграфическая колонка рисует развитие культуры без каких-либо значительных перерывов, и определение возраста одной из ее ячеек неизбежно влечет за собой важные выводы в отношении других подразделений. Нижняя часть нашей колонки, связанная с периодом существования Греко-бактрийского царства, датирована достаточно надежно III–II вв. до н. э., что полностью подтверждено раскопками Ай-Ханума.

Времени существования комплексов халчаянского типов было уделено значительное внимание А.М. Мандельштамом в связи с вопросом о датировке могильников Бишкентской долины. Находки материалов этого типа обычно сопровождаются достаточно выразительными монетами, чеканенными по типу оболов Евкратида или оболов Герая. При всех вариантах возможных дат их обращения время существования комплекса халчаянского типа наиболее вероятно в рамках конца II в. до н. э. — первой половины или середины I в. н. э. (ср.: Дальверзинтепе, с. 146) [54] . Позднекушанский комплекс по находкам соответствующей керамики в Каратепе Старого Термеза надежно связывается с IV в. н. э. (Сычева Н.С., 1975, с. 90; Ставиский Б.Я., 1972а, с. 51–52). Другое дело — вопрос об его верхней границе, которую Т.И. Зеймаль не без влияния гипотезы о дате Канишке — 278 г. н. э, — стремится распространить и на V в. н. э. плоть до его середины (Зеймаль Т.И., 1969, с. 7; Зеймаль Т.И., Седов А.В., 1979). Однако такое омоложение пока не имеет твердых подтверждений, и скорее в своих начальных проявлениях Зартепинский комплекс будет связан с какой-то частью III в. н. э. В таком случае датировка собственно кушанского (дальверзинского) комплекса придется на конец I — первую половину III в. н. э., что будет соответствовать помещению начала эры Канишки в первую четверть II в. н. э., к чему сейчас склоняется большинство исследователей (Массон В.М., 1981). Предельная поздняя дата правления этого кушанского царя царей, принимаемая как 278 г. н. э., создаст в археологической колонке Бактрии труднозаполнимые лакуны, нарушающие эволюцию, твердо устанавливаемую по массовым археологическим объектам.

54

Иную датировку см.: Литвинский Б.А., Седов А.В., 1983, с. 34.

Поселения (классификация, топография, планировка). Многочисленные памятники Северной Бактрии при всем своем разнообразии могут быть объединены в несколько групп, что отражает различное их значение и в древности. Тип поселения следует рассматривать как устойчивое сочетание определенных признаков, связанных в первую очередь с выполнявшимися им функциями. Эти функции находят выражение в самих размерах памятника, в его внутренней структуре и в составе находок. Вопрос о выделении типов кушанских памятников ставился рядом исследователей с учетом главным образом величины занимаемой ими площади и некоторых данных о планировке (Юркевич Э.А., 1965; 1968; Ртвеладзе Э.В., 1974б). Более основательное и широкое обследование памятников, а также раскопки на территории многих из них позволили шире привлечь данные об их внутренней структуре и выполнявшихся функциях (Массон В.М., 1976а). Правда, следует учитывать и то обстоятельство, что типология поселений по содержанию отлична, скажем, от типологии ремесленной посуды. Каждое поселение уже в древности представляло собой развивающийся организм, функции которого могли меняться, природные и исторические условия также заметно сказывались на его облике. Поэтому здесь наблюдается значительное число различных вариантов и локальных различий, а многие, особенно крупные центры, имеют индивидуальные неповторимые черты.

При учете такого внешнего показателя, как занимаемая площадь, по данным северобактрийских памятников видно, что значимая грань проходит в пределах от 4 до 5 га. Если считать, вслед за Р. Адамсом, что значительные размеры поселения сами по себе уже отражают сложную структуру выполнявшихся им функций, то есть основания относить кушанские памятники площадью менее 4 га к числу сельских поселений, а площадью более 5 га — к числу городских с возможной внутренней ранжировкой. Отметим, что для древней Месопотамии выведена близкая грань — около 6 га (Adams R.Мс., Nissen N.J., 1972, р. 17) (табл. CXIV).