Древнейшие государства Кавказа и Средней Азии

В рамках этих общих размеров, отражающих, как правило, плотность застройки и соответственно населения древних центров, сами памятники различаются уже по характеру планировки. Так, среди поселений городского типа можно уверенно говорить, по крайней мере, о двух подтипах — городах и городках аморфной планировки (Джандавлат, Хайрабад и др.) и городах, план которых близок четкому квадрату или прямоугольнику (Кейкобад-шах, Дальверзин, Зартепе и др.). В первом случае изломанность периметра отражает сам процесс постепенного роста городских поселений, начавших свое существование еще в середине I тысячелетия до н. э., как это четко установлено для Джандавлата и Хайрабада. Во втором — перед нами результат целенаправленной строительной деятельности, специальной разбивки территории будущего города, проходившей под контролем или наблюдением каких-то центральных властей. Наиболее значительным центром и, видимо, столицей Северной Бактрии был Старый Термез. Остатки крупного города в верхней части долины Сурхандарьи городища Шахринау, если восстанавливать периметр полуразрушенных стен, занимают площадь около 350 га, но едва ли в древности эта территория была плотно застроена. Отдельные бугры, расположенные на этом огромном пространстве, раскапывались и содержат остатки жилых строений (Хаитгула, Чимкурган). Возможно, это поселение с четким периметром внешних стен создавалось именно как крупный центр, но практически было обжито лишь в незначительной мере.

Определенная типология намечается и внутри группы мелких или сельских поселений. Здесь уже на имеющихся материалах могут быть выделены, по крайней мере, подтипы или три вида — неправильных очертаний (овальные, овально-вытянутые, двухчастные и т. п.), подпрямоугольного или подквадратного плана без выделения в рельефе какой-либо из частей и подквадратного и подпрямоугольного плана с дополнительным, обычно квадратным, возвышением из углов (так называемое тепе с вышкой) или даже с планировочно обособленной небольшой цитаделью. Раскопки на некоторых из этих поселений позволили получить дополнительный материал об их структуре и выполнявшихся ими функциях (Пидаев Ш.Р., 1978). Таков Аккурган в Ширабадском р-не, принадлежавший к числу памятников первого подтипа. Другой памятник — Мирзакултепе, находящийся на окраине современного Термеза, принадлежит уже ко второму подтипу мелких поселений. Близка Мирзакулю и застройка другого памятника второй подгруппы Шортепе. Здесь также имеется обводная стена, а многочисленные помещения внутри ее обвода образуют как бы сплошной массив (Пугаченкова Г.А., 1973а, с. 97). Совершенно ясно, что перед нами особый, специализированный тип сельских поселений, в которых обводная стена имела не столько оборонительное, сколько фискально-административное значение. Возможно, что в Аккургане мы имеем дело с общинным поселением, а памятники второго подтипа — это места расселения групп лиц, находившихся в какой-то зависимости от центральных властей (Массон В.М., 1976а, с. 8–9).

В Северной Бактрии достаточно определенно прослеживается групповая концентрация древних поселений, видимо соответствующая древним ирригационным районам или оазисам, скорее всего образовавшим в древности также обособленную административную единицу (Массон В.М., 1974а). В таком ирригационном оазисе, как правило, находится одно, по крайней мере, поселение городского типа и ряд более мелких селений разных подтипов.

Судя по всему, наиболее значительным центром Северной Бактрии и, видимо, ее административной столицей был Термез (Тармита древнеиндийских текстов). Его руины, известные как городища Старого Термеза, расположены на самом берегу Амударьи ниже по течению от современного города. Правда, город на этой территории продолжал существовать и в средние века, и образовавшаяся значительная толща культурных напластований существенно затрудняет широкое изучение самых ранних слоев. Уже многочисленные находки монет греко-бактрийских правителей показывали, что поселение на этой территории существовало по крайней мере в III–II вв. до н. э. Шурф, заложенный на так называемой цитадели, установил наличие здесь культурных слоев этого времени (Козловский В.А., Некрасова Е.Г., 1976). Судя по результатам шурфовки, при создании ядра города были использованы естественные всхолмления на амударьинском берегу, включенные в прямоугольный обвод первоначального центра. В шурфе было обнаружено небольшое помещение, вырубленное в материковом песчанике, причем в него вела ступенчатая лестница.

В кушанское время обжитая территория разрастается, и внешняя обводная стена охватывает площадь почти в 350 га. Правда, сама эта территория, видимо, была застроена не в равной мере. Здесь находились и ремесленные кварталы и монументальные здания. Вероятно, из одного из них происходит каменная капитель с фигурами львов. В северо-западном углу внешнего города складывается буддийский культовый центр Карателе, сочетавший пещерные и наземные помещения. Сразу же за оградой располагался другой, уже полностью наземный монастырь — Фаязтепе. К востоку от внешней стены города находилась монументальная ступа, руины которой носят название Зурмала.

По результатам последних исследований, важным культовым центром едва ли не всей Северной Бактрии было городище Айртам, находившееся также на берегу Амударьи к востоку от Термеза. Расположенные здесь руины не образуют компактного городища — на сравнительно большой территории разбросаны руины, содержащие остатки различных культовых построек, в том числе небольшой ступы, хозяйственно-жилых комплексов, печей для обжига кирпича, употреблявшегося при отделке древних строений (Массон М.Е., 1935; Тургунов Б.А., 1973). Айртам получил мировую известность благодаря открытию здесь еще в 1932 г. замечательного скульптурного фриза. Он по существу был первым памятником, давшим археологический комплекс кушанского времени. Открытие каменного блока с надписью, успешно дешифруемой В.А. Лившицем (Тургунов Б.А., Лившиц В.А., Ртвеладзе Э.В., 1981), позволяет по-новому взглянуть на значение этого центра в древней истории Бактрии. Надпись упоминает о ремонтных работах, частично связанных с водоснабжением, проведенных в четвертый год правления Хувишки. Особенно важно, что для всего айртамского культового комплекса здесь использован термин Баголагго — храм, святилище, такой же, как для важнейшего центра династийного культа Южной Бактрии — Сурх-Котала (Henning W., 1956). В надписи говорится, так же как и в надписи Сурх-Котала, о наличии в этом пункте укрепленного центра, где, видимо, сосредоточивались основные культовые строения. Раскопки 1933 г., так же как и последующие исследования, не оставляют сомнений, что в состав культовых построек Айргама входило и буддийское святилище. Но не исключено, что здесь располагался и один из династийных храмов кушанской державы. Остатки наиболее раннего здания на Айртаме авторы раскопок склонны были датировать концом греко-бактрийского времени (Тургунов Б.А., 1973, с. 55; Пугаченкова Г.А., 1973а, с. 94–95). Однако пока нет уверенности в том, что культурные напластования этого памятника выходят за пределы юечжийского и кушанского времени (ср.: Ставиский Б.Я., 1977б, с. 243).

В непосредственном соседстве с Термезом и тяготеющим к нему ирригационным районом находился другой ирригационный, а возможно и административный район кушанской эпохи — ангорский. Время его возникновения, судя по всему, относится к юечжийскому периоду (пора бытования комплекса халчаянского типа), когда сюда была проведена вода из Сурхандарьи при помощи магистрального канала Занг, осуществившего межбассейновую переброску вод. Одновременно была построена столица оазиса — ныне городище Зартепе и целый ряд более мелких поселений, в том числе Хайрабадтепе. Городище Зартепе имеет все черты четко спланированного города. Квадрат крепостных стен, фланкированных полукруглыми башнями, охватывает площадь в 16 га. В одном из углов крепости высится мощная цитадель. По середине города проходила главная магистраль шириной около 10 м. Особого подъема Зартепе достигает во II–III вв. н. э., когда городские стены становятся наиболее мощными. Верхний слой городища полно и разносторонне характеризует позднекушанскую культуру и именно для этого времени получены значительные данные о внутренней структуре города. Почти в самом центре города фасадом на главную уличную магистраль располагался дворцовый комплекс (Щетенко А.Я., 1974). Дворец погиб при пожаре.

По другую сторону улицы располагался жилой квартал. Тщательный анализ древних строений позволил здесь в пределах обширного массива выделить несколько отдельных домовладений, занимавших каждое от 600 до 800 кв. м. Имеется здесь и небольшое внутриквартальное святилище с алтарем огня в центре. Судя по размерам, эти домовладения являются местом обитания достаточно состоятельных семей со своими домочадцами, включая сюда слуг и домашних рабов. О составе таких семей, состоявших из 20–40 человек, мы знаем по документам из хорезмийского архива Топраккалы, относящегося к тому же времени, что и зартепинский квартал (Очерки…, с. 103). При раскопках этих домов найдены многочисленные медные монеты и глиняная посуда, в том числе образцы художественной керамики с налепами и штампами. В числе находок примечательны золотая серьга и бронзовый медальон с рельефным бюстом Хувишки (Завьялов В.А., 1979б). Раскопки на городище открыли и другие жилые комплексы (Завьялов В.А., Осипов В.И., 1976).

Святилище огня было не единственным культовым комплексом на Зартепе. Около одной из крепостных стен также в позднекушанский период была устроена буддийская кумирня с глиняной статуей Будды, украшенной позолотой (Пилипко В.Н., 1976в). Святилище это было разгромлено и, так те как и во дворце, здесь прослеживаются следы пожара, пламя которого закоптило глиняную статую. После этого разгрома жизнь в городе в определенной степени возрождается, но ненадолго. В V в. обживались лишь отдельные участки древнего города, в том числе и цитадель. К этому времени относится небольшая усадьба Куевкурган, расположенная в окрестностях Зартепе, где в парадном зале обнаружены глиняные статуи. Видимо, в это время в окрестностях пустеющего города возвел небольшую резиденцию один из местных принципалов и ему посчастливилось привлечь к ее оформлению квалифицированных скульпторов, сохранивших традиции старой школы.

Достаточно полно изучены руины другого крупного города Северной Бактрии — Дальверзинтепе, бывшего центром плодородного оазиса по среднему течению Сурхандарьи. Использование паводковых вод для поливного земледелия привело к тому, что в этом районе оседлая культура получила развитие уже в бронзовом веке, а в середине I тысячелетия до н. э. здесь складывается целый земледельческий оазис с крупным укрепленным центром — городищем Кызылтепе (Сагдуллаев А.С., 1978а). В III–II вв. до н. э. центр оазиса перемещается на территорию собственно Дальверзина, где создается обнесенное стеной поселение, занимающее площадь около 3 га (Пугаченкова Г.А., 1971б; Дальверзинтепе, 1978). Правда, отдельные строения были рассеяны и в его ближайшей округе, но не образовывали компактного ядра. Перелом наступает в юечжийское время, когда старое поселение превращается в цитадель, а рядом возникает крупный город. При его планировке был использован холмистый рельеф местности, позволивший заметно усилить городские укрепления. Крепостная ограда, возведенная в это время, охватывает территорию размером 650x500 м. Как и на Зартепе, расцвет Дальверзина приходится на время подъема Кушанской державы. Именно в это время здесь строятся новые дома и храмы, реализуются резервы городской площади, свободной от застройки.

В центре города проходила широкая улица, выводившая к расположенным в западной части двум домам, явно бывших резиденциями городского патрициата. Раскопаны на Дальверзине и дома рядовых горожан, близкие по размерам домовладениям Зартепе. Открыты здесь квартал мастеров-керамистов, винная лавка и два небольших храма, щедро украшенных живописью и скульптурой. В убранстве обоих храмов центральное место занимали фигуры сидящих богинь, в которых исследователи склонны видеть либо божество Орохшо, либо богиню Нанайю, также известную по кушанским монетам. В одной из росписей, помимо центрального женского персонажа, изображены еще одна женщина, бородатый мужчина и четверо детей. Ряд строений находился и за пределами основной крепостной ограды. Таково небольшое буддийское святилище с превосходной гипсовой скульптурой, погибшее в результате пожара. Опустевшее здание использовалось для коллективной гробницы. В окрестностях города имелись и специальные здания, предназначенные для захоронений, куда помещались в основном уже очищенные кости, что явно указывает на связь с зороастрийской традицией и позволяет уверенно именовать эти гробницы наусами (Дальверзинтепе, с. 112 и сл.).

Выше по течению Сурхандарьи среди группы поселений сельского типа открыт выдающийся памятник монументальной архитектуры и художественной культуры северной Бактрии — Халчаян (Пугаченкова Г.А., 1966б; 1971а). Здесь расположен ряд довольно значительных всхолмлений, но не ясно, объединялись ли они в крупный городской центр с общей обводной стеной. Сам Халчаян, судя по всему, представлял собой остатки загородного дворца-резиденции. Весь комплекс достаточно надежно датируется юечжийским или раннекушанским временем и скорее всего представляет собой резиденцию местного владетеля. Показательна определенная иконографическая близость скульптурных голов правителей из халчаянского дворца и бюста правителя Герая, известного по монетам. Предполагалось, что дворец принадлежит «царевичам гераевого рода» (Пугаченкова Г.А., 1966б, с. 248), но речь может идти и об эпохальной близости и о единстве моды, например в характере причесок, принятых в среде юечжийской аристократии.