Дурдом на выезде
Шрифт:
«Кого только нет в этом Лондоне», — изумленно пожимали плечами прохожие.
Асе надоело чужое внимание.
— Куда мы идем? — спросила она.
— Туда, где я оставил машину.
— А зачем было ее так далеко оставлять?
Горохов подивился ее наивности.
— Считаешь, в центре Лондона можно припарковаться? — враждебно сказал он.
— Так мы идем за город, — прозрела она.
— Не совсем. Поблизости есть местечко. До него осталось немного.
И он припустил еще хлеще, хоть и до этого скорость набрал немалую — благо, длинные ноги ему позволяли.
На глаза навернулись слезы.
«Так, только не плакать! — приказала она себе. — Выкручусь!
Во всяком случае, надо попробовать. Сдаться всегда успею. Кое-что у меня получается, я уже начала исправлять положение. Речь удалась. Сыр Генри меня хвалил. Похвалил и Горохов. И президент какой-то…
Вот только странно, что Стерлядь до сих пор на чистую воду меня не вывела. И Игорешка словно исчез. Почему он меня не разыскивает? Что бы это могло означать?
Ай, что бы это ни означало, мне оно на руку. Может Стерлядь и Игорь испугались и затаиться решили…
Но почему тогда их начальник говорил мне про другое задание, якобы выданное Игорю?
Этот момент у Горохова проясню и возьмусь за дело!»
Решившись спасать карьеру мужа, Ася слегка успокоилась, а глянув на волосатые ноги, маячившие впереди, снова развеселилась.
— И ты еще ржешь? — поразился Горохов, ныряя во двор, делая знак кому-то неведомому и открывая дверцу машины.
Ася пискнула:
— Я не ржу.
— Нет, ты ржешь, — рявкнул Горохов, водружаясь за руль. — Ты такая же, как всегда!
— Какая?
— Зловредная!
«Я такая же как всегда? — удивилась она и подумала: — Вот и отлично. Меня это очень устраивает».
Александра пристроилась рядом и спросила:
— А по-вашему, я должна плакать?
— Не плакать, а выть! Вопить во весь голос! Мы в жопе! Дрянь наше дело!
— И вовсе не дрянь, — упрямо возразила она. — С речью я справилась?
— Справилась, — нехотя буркнул Горохов.
— Хайлайтера завалила?
— Похоже, что завалила.
— Если мне скажут, что делать дальше, то, возможно, я снова справлюсь.
Он испытующе на нее посмотрел и спросил:
— Ты что, совсем ничего не помнишь?
Ася потрясла головой:
— Не память — пустыня.
Горохов снова завел шарманку:
— Болезнь Карлсона! Катастрофа! Провал!
— Никакая и не болезнь, — обиделась Ася, — всего лишь головой о крышку люка ударилась.
— Какого люка? — выстрелил он вопросом.
— Обычного люка, каких на тротуаре полно. Шла, задумалась, наступила, крышка перевернулась, я начала падать в люк, а крышка сверху меня накрыла. Удар получился не сильный, но в голове что-то произошло. Теперь ничего не помню.
— Произошло? И когда это произошло? — изумленно спросил Горохов.
Александра неопределенно пожала плечами:
— Точно сказать не могу, похоже, давно, но сказалось вот только теперь.
Он взвыл:
— В самый неподходящий момент!
— Да уж, — смутилась она, — я никого подводить
не хотела.— А подвела! — рявкнул Горохов, зло сдирая с себя женскую блузу.
— Вы тоже меня подвели! — возмутилась и Ася, решив, что пришел подходящий момент для генерального наступления. — Где Игорь? Что с ним случилось? Только не вздумайте лгать! Я по глазам вашим вижу, что с Игорем что-то случилось!
С гордостью она поняла, что осадила Горохова. Он сконфуженно скреб в затылке и молчал. Александра усилила натиск, уверенно сообщив:
— Если узнаю правду про Игоря, с операцией справлюсь, а в темную выполнять задание откажусь наотрез.
Горохов встрепенулся и, с надеждой взглянув на нее, спросил:
— Точно, думаешь, справишься?
— Не думаю, знаю — справлюсь!
— А память?
Ася пожала плечами:
— Что «память». Ее же не напрочь отшибло. В ответственный момент кое-что возвращается. Речь мою вы, кажется, слышали.
Он подтвердил:
— Да, потрясная речь.
— То-то же.
Облизав нервно губы, Горохов придвинулся к Александре и с робкой лаской спросил:
— Детка, а может и в самом деле попробуем справиться? Выход есть. Все равно я в кафе засветился, и в отеле уже наследил. Короче, сделаем так. Ты открыто берешь меня к себе референтом-охранником, а я буду тебя направлять. Если где память твоя откажет, я сразу верный шаг подскажу, посоветую.
— А начальство? — притворно усомнилась она.
— Думаю, шеф идею одобрит.
Александру такая идея чрезвычайно устраивала, но, скрыв свою радость, она заявила:
— Не соглашусь, пока не узнаю про Игорька. Где Игорь? Говорите, где он? Сбежал?
Горохов нахмурился и промямлил:
— Слушай, давай на «ты». Не могу я привыкнуть к тому, что ты выкаешь.
— Ты мне зубы не заговаривай! — прикрикнула Ася. — Отвечай на вопрос!
Он улыбнулся:
— Ну вот, теперь ты нормальная. Успокойся, — продолжил он ненатурально зевая. — С Игорем все в порядке. Жив твой Игорь, здоров, выполняет другое задание.
Из женских журналов Ася уже точно знала в каких случаях так фальшиво зевают мужчины: когда лгут и пытаются скрыть эту ложь под маской безразличия, равнодушия — рядовое мол дело.
— Хорошо, — сказала она, — я согласна работать на любых ваших условиях, только пускай Игорь сам мне позвонит и скажет, что у него все в порядке. А если он не позвонит, тогда я первым же рейсом вылетаю в Москву, — пригрозила она, и Горохов сдался.
— Черт с тобой, — буркнул он, — сама напросилась. В больнице твой Игорь лежит.
Александра, схватившись за сердце, подпрыгнула:
— Как в больнице?
— А вот так, перед самым вылетом в Лондон в аварию он попал.
— Один?
— Нет, со своей домохозяйкой.
— С настоящей?
Горохов внимательно на нее посмотрел.
У Аси душа ушла в пятки: «Перестаралась, дурища!»
Глава 16
«Перестаралась, дурища! — подумала Ася. — Сейчас он меня разоблачит!»
Горохов посверлил ее взглядом и отмахнулся: