Два выхода

Но и в семье Ландэ смог найти источники для экспериментов, и мысли о господстве и присвоении титула демиурга не раз посещали учёный ум.

И вот, первым подопытным стал Капир, а чтобы жена не мешала, произошел несчастный случай. Конечно, было недовольство, что сын решил рано жениться, но его идейные помощники — дроу Трэгором Моэр и Роберро Ррадеско, пошептавшись, всё же смогли уговорить оставить невестку в живых и не быть суровым с сыном. Но Капир перестал быть для Ландэ таковым, он стал подопытным.

Сначала молодой мужчина не знал, кем он был для отца и его друзей, ведь счастье и радость пылали в его груди. А потом случились внезапные провалы в памяти, необоснованный страх изменения, странный шёпот в голове и правда, из-за которой Капир решился сбежать, и как можно дальше, прихватив с собой молодую жену Катрин.

Два года в скитаниях и в прятках прошли, как мгновения, и Капир со своей семьёй вновь оказался в руках этих учёных.

На этот раз Ландэ решил сделать по-своему. Катрин Дион Айшерэ через несколько месяцев изменилась и стала Катрин Дион с изменённой психикой и подавленным чувством материнства. Ей теперь была важны лишь работа и поездки по всему миру. И в частной лаборатории, что была построена под поместьем, остался полуживой Капир, его годовалый сын Дантэ и некоторая «коллекция» из представителей других рас, что не раз уменьшалась и прибавлялась за какие-то восемь лет.

Для тех, кто не был сотрудником лаборатории, это место стало их кошмаром, ужасом, местом пыток, выживания, обречённости, сумасшествия, но и конечный итог все равно был один: стать ингредиентом для опытов и нелёгкая смерть. Были и те, кто перед тем, как пополнить «коллекцию», проходили «отбор» у Моэра, который с упоением «проверял» сладких мальчиков.

И вот среди всего этого я и рос. Не буду говорить, что и как было, но и я был таким же подопытным, если не считать некоторую поблажку в том, что я был волен ходить по лаборатории везде.

Дантэ замолчал и посмотрел в сторону балкона, тем самым стараясь не сорваться на банальный рёв. Прикусив губу, он крепко сжал кулаки. Но вздрогнул, когда руки его Пары коснулись его сжатых пальцев.

Посмотрев в жёлтые глаза, парень заметил лишь поддержку и безграничную любовь.

Распахнулись крылья, и они оба, прижавшись друг к другу, оказались укрыты от всего мира.

Чуть подождав, чтобы успокоиться, Дантэ продолжил, чувствуя, что надо всё же выговориться.

— Учёным удалось лишь укрепить моё тело, разум, психику, а также дать толчок моей магии, хотя у моих родных она ниже среднего или около этого. Но у Ландэ была мечта стать достойным звания «демиург», а значит, создать то, чего не было в нашем мире… создать из человека долгоживущего с внутренним зверем, как у оборотней или как у драконов.

Выкрасть Хранителя из их мира задача трудная, но выполнимая. И на роль подопытного первым был избран Капир. Могу сказать, что оба трудно уживались в одном теле, каждый стремился вытолкнуть разум и душу другого. Но были моменты, когда они могли сойтись на некоторое время, ненадолго. Тело и разум постепенно стали разрушаться, а Хранителю надо было найти нового носителя, который бы подошёл идеально. И так получилось, что таким для него стал я.

Мы сошлись настолько, что через некоторое время поняли — да, мы идеальны.

Угроза жизни и ещё пара факторов заставили меня покинуть поместье и направиться к Катрин Дион. О том, что лаборатория была уничтожена адским огнём, ты, конечно же, знаешь, ведь тогда долго об этом говорили и писали. Вот только никто так и не догадался, что же послужило причиной появления этого огня…

Затем был приезд в этот дом и пара счастливых лет, как мать и сын, а затем вновь отчуждение и редкие приезды Катрин. Я практически оставался один, если не считать приходящей прислуги и моего Хранителя-волка. И если с прислугой мы практически не общались, то с волком мы делили нашу жизнь на двоих и были по-своему счастливы.

Затем произошло наше с ним слияние, конечный итог которого ты сам видел и принимал в нем непосредственное участие. Я стал тем, в ком растворён Хранитель — он стал частью меня, подарив мне некоторые возможности, присущие долгоживущим расам. А затем у меня вновь изменилась жизнь, что привело к тому, что я перестал быть Дион, у меня появились родственники и со стороны новой семьи, и со стороны Хранителей. И, конечно же, пополнение в магии, встреча с тобой и дружба с Каем Шелдоном.

И вот сегодня я должен ехать к новой родне, так сказать, на смотрины. Из-за изменений в моей жизни, нам с роднёй придётся сочинять легенду так, чтобы та стала правдой и все в неё поверили. Ты, наверное, можешь представить, что же было бы, узнай общественность, кто я был на самом деле и кем стал. А так, я как бы был под заклятием или проклятием, и Кериан смог меня найти и освободить. Вроде бы всё, если не считать того, что если бы был жив Ландэ, то он бы был зол — ведь его проект и идея так и не осуществились. Видишь ли, Хранители и раньше могли растворяться в человеческой расе, а после ритуала и вовсе становились оборотными. Но из-за того, что человек был не частным гостьям планеты Интари-Изу, а потом планету оградили ото всех, об этом забыли на тысячелетия.

Теперь Дантэ полностью замолчал, предлагая дракону обдумать услышанное. И тот, крепче обняв свою драгоценность, молча стал наслаждаться им. И Дантэ понял, что его Пара приняла его таким, какой он есть.

Уже за окном стало светать, и запели первые птицы, ветерок, юрко вбежавший в комнату, лишь обследовал комнату и поспешил уйти, чтобы поиграть в саду.

Послышались тихий гул платформы и голоса, но для влюблённых всё это было не существенно, ведь у них был свой мир.

Послышались уверенные шаги на лестнице, затем два коротких стука в комнату и голос Кериана, что заставил Дантэ встрепенуться и попытаться слезть с колен дракона.

— Я дико извиняюсь, но мы договаривались вчера, что с утра у нас намечается поездка в другой город. Так что поспеши вниз, нам ещё нужно о некоторых моментах поговорить.

— Мы скоро спустимся, — рык предупреждения, что вырвался из горла дракона, был услышан оборотнем, который в ответ лишь хмыкнул и удалился вниз.

— И что ты тут раскомандовался? — бурчит Дантэ, но нехотя раздвигает крылья Михея и встаёт, чтобы с упоением потянуться. В ответ тот слышит уже рык-стон и, украдкой улыбнувшись, поворачивается, чтобы невинно спросить, — Что?

— Ничего, если не считать того, что я очень хочу тебя. И если ты не поторопишься скрыться в ванной, то я, независимо от того, что нас ждут, возьму тебя, и не раз. И поверь, твои стоны и крики услышат за пределами этой комнаты.

Взвизгнув, Дантэ ускакал, а Михей, чуть посмеиваясь, поспешил уйти, чтобы забрать вещи около дверей, которые принёс пришедший мужчина, затем постоять под холодным душем в другой комнате, надеясь, что возбуждение спадёт. Он бы ещё не раз за утро приласкал своё сокровище, но их ждут.

«Интересно», — думал дракон, вытираясь и смотря, как магия очищает и придаёт свежесть одежде. — «Кто этот мужчина, что так свободно проникает в дом и ещё требует послушания? Может, это один из новых родственников, о которых говорил Дантэ»?

Ответ он смог бы услышать через некоторое время, а вот рассказанную историю было ещё интересней обдумать сейчас.

Хоть Дантэ и сократил её, но осталось множество моментов, где присутствуют самые яркие эмоции: переживания, злость, страх, растерянность, потеря, затаённая надежда и смирение. Калейдоскоп всего этого и ещё чего-то большего, что многие привыкли не показывать, скрывать и от этого страдать.