Две жизни

Рут приготовила бутерброды и, уговорив Генри немного поесть, понесла чай чете Рейнолдс. Фермерша сидела у постели задремавшего мужа и тоже клевала носом.

Услышав, как кто-то вошел, миссис Рейнолдс встрепенулась и посмотрела на часы.

— Только десять? — удивленно произнесла она. — А казалось, мы не только вечер, но и почти всю ночь провели на этой проклятой речке.

— Как вы себя чувствуете? — поинтересовалась Рут.

— Нормально, — тепло ответила женщина. — Как хорошо, что мне встретились вы и мистер Ормонд. Одна я не смогла бы перейти речку, а тем более поднять рикшу и освободить Дага. Такие самоотверженность и доброта, редкое явление в наши дни. — Миссис Рейнолдс улыбнулась. — А теперь — марш в кровать! Спать! Спать!

Им отвели две соседние спальни, которые раньше, очевидно, были детскими. Свернув в боковой коридор, Рут опять столкнулась с Генри, в нерешительности стоявшим перед дверью в свою комнату. Он рассеянно взглянул на нее.

Чтобы справиться с охватившим ее волнением, Рут быстро спросила:

— Может быть, для вас тоже нагреть воду? Не мешало бы, наверное, попарить ноги…

— Не надо, спасибо, — резко прервал он ее. — Это ведь Даг, а не я, больше часа пролежал в воде!

— Но вы сделали все, чтобы простудиться. — В ее голосе звучала глубокая тревога, словно она имела какое-то право заботиться о его здоровье.

Генри вновь взглянул на Рут, и ей показалось, что полутемный коридор, стены которого были оклеены обоями в розовый цветочек, наполнился ярким солнечным светом. Сердце Рут почему-то подступило к горлу, а его взгляд, все больше разгораясь, медленно опустился к ее шее, а затем проследовал дальше…

В наступившем молчании было столько интимного, что девушка принялась лихорадочно думать, что бы сказать, лишь бы нарушить эту невыносимую, двусмысленную тишину, лишь бы потушить разгоравшийся в теле пожар…

Но первым заговорил Генри.

— Вы удивительная, — легким тоном произнес он, однако было видно, что ему хочется сказать значительно больше, но он всячески сдерживает свои чувства. — Едва встретив, я дал себе слово, что никогда не дотронусь до вас и не подпущу близко к себе. Но даже тогда я уже опоздал со своими клятвами… Как сейчас вижу — вы стоите в гостиной с высоко поднятой головой, гордая, красивая, глаз не отвести. И вдруг я заметил синяки, которые Питер оставил у вас на запястьях. Я готов был разорвать его на части.

Заметив оторопелый взгляд Рут, он тихо рассмеялся, но тут же посерьезнел и принял обычный неприступный вид.

— Ну что же, пора на покой. Неизвестно, что ожидает нас завтра, — словно издалека донеслись до нее слова Генри.

— Спокойной ночи, — прошептала Рут.

— Спокойной ночи.

Рут поспешила юркнуть в открытую дверь своей спальни, опасаясь, что если задержится хоть на секунду, то непременно совершит какую-нибудь глупость: например, подставит губы для поцелуя…

Проснувшись, она потянулась и почувствовала боль во всем теле. Дождь все еще шел, стуча барабанной дробью по железной крыше, но чувствовалось, что силы у него на исходе. Уже звучал радостный птичий хор, возвещая о наступлении нового дня, который обещал быть прекрасным.

Рут бросила взгляд на часы и быстро вскочила с постели. В мгновение ока, натянув на себя юбку, которую накануне одолжила у фермерши, она вышла в коридор. Рут уже собиралась постучаться в дверь хозяйской спальни, когда из нее, зевая и прикрывая ладонью рот, вышла миссис Рейнолдс.

— Ну, как Даг? — спросила Рут, но в голосе уже не чувствовалось прежнего беспокойства: по лицу женщины было видно, что худшее позади.

— Его еще слегка лихорадит. Рука болит. Но я уверена, что все будет в порядке. Если дороги уже пришли в норму, Дага, конечно, лучше отвезти в больницу… Не хотите ли чаю?

— С превеликим удовольствием!

Войдя на кухню, миссис Рейнолдс поставила чайник на электрическую плиту и сказала:

— Свет дали примерно в полпятого. К тому времени дыхание у Дага стало ровнее, температура спала. Я постирала ваше белье и повесила сушиться. А потом завалилась в кровать и заснула как убитая. Если хотите погладить свою одежду — она в прачечной комнате.

— Огромное вам спасибо! — преисполненная искренней благодарности воскликнула Рут.

Поговорив с миссис Рейнолдс о хозяйственных проблемах и напившись чаю, Рут пошла в прачечную и погладила свои брюки и кофточку. Застегивая пуговицы, она почувствовала, что в комнате есть кто-то еще. Она посмотрела через плечо и увидела стоявшего в дверях Генри. Ничего, кроме мятых брюк, на нем не было.

— Доброе утро, — сдерживая зевок, хрипловато произнес он.

— Привет, — отводя взгляд от его загорелого, мускулистого тела и стараясь не терять самообладания, ответила Рут. — Миссис Рейнолдс хотела бы узнать, в каком состоянии дорога и можно ли по ней проехать. Вы не могли бы позвонить в дорожную службу? Линия уже работает.

Генри кивнул в знак согласия.

— Я позвоню туда. Но боюсь, нам понадобится вертолет.

— Может быть, я тем временем поглажу вашу одежду? — спросила Рут, стараясь выглядеть как можно бесстрастнее, но мало в этом преуспев.

— Нет, я сам, — медленно, словно колеблясь, произнес Генри.

Внезапно почувствовав себя абсолютно ненужной, Рут ретировалась в свою комнату.

Минут через пятнадцать, умывшись и расчесав распущенные волосы, она вернулась в прачечную, привлеченная доносившимися оттуда голосами. Рут усмехнулась при виде картины, открывшейся ее взору: Генри сидел на стуле, а миссис Рейнолдс орудовала утюгом с мастерством многоопытной хозяйки.

— Даг хотел бы поговорить с вами, — начала она, обращаясь к Генри, а заметив Рут, добавила — обоими. Конечно, когда вы сможете зайти к нему.

— Генри, — с наигранным возмущением воскликнула Рут, — мне казалось, вы собирались сами погладить свою одежду!

— Я так и хотел… — Его лицо расплылось в смущенной улыбке.

— Это непорядок, — решительно прервала его хозяйка. — Не думаю, чтобы вам приходилось когда-либо гладить.

— Ошибаетесь, — быстро возразил Генри. — Одно время я весьма преуспевал в этом деле. Был прямо-таки профессионалом. Это ведь целое искусство. И чтобы не утратить его, нужно упражняться чуть ли не каждый день.

— Ну вот, можете надевать, — произнесла миссис Рейнолдс, ловким движением выхватив рубашку из-под утюга и протянув ее Генри. — Через несколько минут будут готовы и брюки.

Генри надел рубашку, застегнул ее. В глазах у него мелькнул озорной огонек.

— Рут полагает, что вы меня испортите, и я превращусь в паразита и бездельника.

— Моя критика не даст вам расслабиться, — пошутила девушка и тут же прикусила язычок.

— По-моему, характер у Генри давно сложился и его ничто не испортит. — Миссис Рейнолдс усердно налегала на утюг, наводя стрелки на брюках. — Ну, вот и готово. Надевайте. А я займусь завтраком.