Двенадцатая карта

представлено как сексуальное, но

скорее всего носит заказной

характер). Утрачены материалы дела.

ПОРТРЕТ ОБЪЕКТА 10-9

• Белый мужчина.

• Рост 6 футов, вес около 180 фунтов.

• Голос непримечательный.

• Симулировал разговор по сотовому,

чтобы подобраться к жертве.

• Носит светло-коричневые прогулочные

туфли марки «Басс», 11-го размера;

куплены не менее 3 лет назад.

Правая ступня скошена наружу.

• Сопутствующий жасминовый запах.

• Темные брюки.

• Лыжная шапочка темного цвета.

• Для отвлечения внимания готов

стрелять в случайных людей.

• Скорее всего наемный убийца.

ПОРТРЕТ ЗАКАЗЧИКА НАПАДЕНИЯ

• На данный момент информация

отсутствует.

ПОРТРЕТ ЧАРЛЗА СИНГЛТОНА

• Бывший раб, предок Ж. Сеттл. Женат,

имел одного сына. В подарок от

бывшего хозяина получил ферму в

штате Нью-Йорк. Работал учителем.

Стоял у истоков движения в защиту

гражданских прав.

• В 1868 году осужден по обвинению в

краже (по архивным материалам на

похищенной микрофише).

• По собственному признанию, хранил

некую тайну, которая, возможно,

имеет отношение к текущему делу.

Опасался, что, если тайну предать

огласке, случится трагедия.

• Посещал собрания в нью-йоркском

районе, ранее известном как Холмы

Висельника.

• Возможно, участвовал в рискованных

предприятиях.

Приписываемое преступление, по материалам «Иллюстрированного еженедельника для цветных»:

• Арестован детективом Уильямом

Симсом по обвинению в краже крупной

денежной суммы из нью-йоркского

Фонда для вольноотпущенников. По

свидетельским показаниям, Чарлза

видели выходящим из здания вскоре

после того, как был взломан сейф.

Неподалеку найдены принадлежащие

ему инструменты — орудия взлома.

Основную часть похищенного удалось

вернуть. Приговорен к пяти годам

заключения. Дальнейшая судьба

неизвестна. Считалось, что Чарлз

использовал свои связи с лидерами

движения, чтобы получить доступ к

средствам фонда.

Письма Чарлза:

• Письмо первое, адресовано жене.

Тема: бунты против призыва в 1863

году, вспышка ненависти по

отношению к чернокожим в штате

Нью-Йорк, линчевания, поджоги.

Угроза собственности, принадлежащей

чернокожим.

• Письмо второе, адресовано жене.

Написано накануне битвы при

Аппоматоксе в конце войны Севера и

Юга.

• Письмо третье, адресовано жене.

Чарлз участвует в движении по

защите гражданских прав. Получает

угрозы. Обеспокоен необходимостью

хранить тайну.

ГЛАВА 10

В двадцатых годах прошлого века в Нью-Йорке зародилось новое негритянское движение, которое позже назвали Гарлемским Ренессансом.

В этот период возникла целая плеяда выдающихся мыслителей, художников, музыкантов и в особенности писателей, которые изображали жизнь чернокожих не с точки зрения «белой» Америки, а под собственным углом восприятия. В числе представителей этого новаторского течения были интеллектуалы — Маркус Гарви и Уильям Эдуард Беркхарт Дюбуа, писатели — Зора Нил Херстон, Клод Маккей и Каунти Каллен, живописцы — Уильям Г. Джонсон, Джон Т. Биггерс, и, конечно, музыканты — Дюк Эллингтон, Жозефина Бейкер, Уильям Кристофер Хенди, Юби Блейк. Без них невозможно представить себе эпоху.

В пантеоне столь ярких имен трудно кого-нибудь выделить, но если чей-то голос и звучал выразительнее других, то он принадлежал прозаику и поэту Лэнгстону Хьюзу.

Сегодня по всей стране наберется немало связанных с его именем мест, но больше всего он мог бы гордиться четырехэтажным кирпичным зданием на Сто тридцать пятой улице в Гарлеме.

Школу имени Лэнгстона Хьюза не обошли стороной общие проблемы: постоянная нехватка свободных мест и финансирования, отчаянная борьба за то, чтобы найти и удержать хороших учителей… как, впрочем, и учеников. А еще низкая успеваемость, насилие, наркотики, банды, подростковая беременность, злостные прогулы занятий. Но из ее стен выходили также юристы, предприниматели, врачи, ученые, писатели, танцоры, политики и музыканты. Школа могла гордиться своими комарами-чемпионами, десятками кружков и клубов.

Однако для Женевы Сеттл школа Лэнгстона Хьюза была куда большим — источником спасения, островком безмятежности. Когда впереди показались обшарпанные кирпичные стены, тревога и страх, осаждавшие ее после ужасного происшествия в музее, значительно поубавились.

Детектив Белл остановил машину и огляделся. Не заметив ничего подозрительного, он позволил пассажирам выйти наружу. Затем повернулся к новичку, мистеру Пуласки, и кивком указал на угол улицы:

— Жди здесь.

— Слушаюсь, сэр.

— Вам тоже лучше здесь подождать, даже нужно, — сказала Женева.

Белл усмехнулся:

— Я все-таки поболтаюсь рядом, если не возражаешь. И даже если возражаешь, думаю, мы все равно прогуляемся вместе. — Он застегнул куртку, чтобы не видны были пистолеты, и демонстративно приподнял учебник социологии.

Женева только поморщилась, и они направились к школе.

Перед рамкой детектора девушка предъявила пропуск, а детектив Белл незаметно показал охраннику полицейскую бляху и проскользнул рядом, не проходя через детектор. Была перемена перед пятым уроком, который начинался в 11.37. В коридорах толклись множество учеников. Одни направлялись в кафетерий, другие — подышать воздухом на школьный двор или в закусочные на улице. Слышались шутки, заигрывания, обзывания. Кое-где вспыхивали легкие потасовки. В общем, царил настоящий хаос.

— У меня сейчас перерыв на обед, — стараясь перекричать гул голосов, пояснила Женева. — Я хочу посидеть в кафетерии и немного позаниматься. Идите со мной.

Женеву нагнали подружки — Рамона, Шаллет и Дженет — и пристроились рядом. Все трое тоже были прилежными ученицами. Уравновешенные, приветливые, они выделялись хорошим поведением, стремились попасть в список стипендиатов; вероятно, по той же причине они редко держались вместе со всеми и не принадлежали к каким-либо школьным тусовкам. После занятий они шли домой, учились игре на скрипке и фортепьяно по методу Судзуки, участвовали в «группах грамотности», помогали в подготовке конкурсов по правописанию и естествознанию и, разумеется, делали уроки. А учеба требует уединения. (Где-то в душе Женева завидовала девчонкам, у которых была «своя тусовка».) Однако сейчас троица не отставала от нее ни на шаг, засыпая вопросами: «Он тебя лапал?», «Ты видела его член?», «Он возбудился?», «Ты видела, как он натягивал маску?», «Близко он подобрался?»