Двери во Тьме

– Без проблем.

Когда уселись в машину, Настя поинтересовалась ехидно:

– Как деловая поездка прошла? А то перегар до сих пор чувствую.

– Удачно прошла, – сказал я, заводя мотор. – Это и отметили.

– В массажном салоне «Грезы»?

– Нет, туда не дошел, сломался раньше. Чего туда пьяному идти? Только позориться – ни потенции, ни пылу, даже деньги пропиты.

– А-а, – закивала она с пониманием. – Ну ты в следующий раз не пей столько, а то мне за тебя стыдно будет.

– Хорошо, – ответил я и перевел разговор на другое: – Мы домой, или у тебя сейчас время есть?

– А что? Хочешь в «Грезы» все же сгонять, раз протрезвел? Вместе со мной – свечку подержать?

– Нет, хочу в порт скататься. Там Иван сегодня быть должен, он говорил, и Пашкин дежурит.

К Пашкину вопросы возникли, а Ивану надо бы просто показаться – по долгу службы, и вообще.

– Ну… поехали, если потом меня в приличном месте покормишь. Кстати, мне эта машинка больше той нравится – хоть садишься по-человечески и за шиворот не льет, – заявила она, оглядевшись.

– Мне тоже. Кстати, где бы войлоку добыть? Я бы ее тогда утеплил.

– Валенок накупи – и порежь на квадратики, – фыркнула она, напомнив мне мои собственные мысли. – Или обей звериными шкурами: и стильно, и тепло. Снаружи.

– Износятся, – усомнился я.

– А ты их вычесывай регулярно, чтобы колтунов не было. Кстати, кто обещал квартиру побелить?

– На неделе сделаю, – солидно кивнув, пообещал я.

– Ага, на неделе… – сделала она вид, что поверила.

Народу на улицах города было полно – похоже, что все из домов вывалили, радуясь затишью и первому настоящему снегу. Он сыпал все сильнее и сильнее, белый, кристально чистый, словно старающийся прикрыть и спрятать всю серость и мерзость тутошнего бытия. То ли чехол, чтобы никто не видел, то ли саван – черт его разберет.

Машины включили фары, на подъеме с Октябрьской набережной забуксовала полуторка. Водитель сделал несколько безуспешных попыток подняться, но потом плюнул на это дело, развернулся и поехал в объезд. У нас пока таких проблем не было – «кюбель» месил свежий снежок уверенно.

Вахтер портового КПП разминался с лопатой, расчищая проезд, хотя необходимости в этом пока никакой не было. Тоже, наверное, снегу обрадовался, вот и нашел себе занятие. Вахтер был незнакомый, так что меня не узнал и документы проверил, сверившись со списком. Потом все же пропустил, заодно записав марку и номер машины.

В выходной в порту людей почти не было, лишь на одной самоходной барже по палубе люди шлялись, курился дымок над конторой и над нашим «Ваней-комсомольцем». Так, Иван здесь, как и собирался. Ага, и ледостав начинается: видно, как течение местами несет ледяную кашу.

Остановил машину возле самых сходен, рядом с нашим отдельским массивным «шевролетом», на фоне которого она совсем потерялась. Вход на сходни был символически перекрыт веревкой с крючком, так что я пропустил вперед Настю, потом зашел сам и вновь накинул крючок у нас за спиной. Ивана нашли в рубке сидящим возле печки за столом и читающим какие-то бумаги. Естественно, в руке у него была кружка с чаем. Увидев нас, он засуетился – больше из-за Насти, естественно, – усадил на диван, сразу предложил чаю.

– Вань, а чего ты сюда – переехал, что ли? – поинтересовался я.

– Да как тебе сказать, – замялся он. – Тут работать лучше, чем у меня в общаге. Светло, чисто, тихо, печку натопил – так и тепло стало. Хоть живи.

Я увидел приткнувшийся в углу рубки большой рюкзак и решил, что Иван тут пожить остался. Ага, вон и автомат его, так что точно обосноваться собирается. Рубка за кабинет будет, а кубрик за спальню: чем не жизнь? Все просторней, чем у него там.

– Вань, Пашкина видел?

– Видел, часа два назад. Он уже чуток подшофе, рожа красная и контактный до ужаса.

– В смысле, пытался выпить затащить?

– Угадал, – ухмыльнулся Иван. – Насилу отбился.

– Хм… ладно… – задумался я. Керосинить водку с Пашкиным совсем не хотелось. – Насть, ты вот что… вон ту контору видишь?

– И что? – настороженно спросила она.

– Минут через… тридцать… – посмотрел я на часы, – да, тридцать… зайди туда и уведи меня нагло и безапелляционно.

– А сам не сумеешь? – опять съехидничала она.

– Сумею, но Пашкин обидится. А если жена утащила, то это вроде как форс-мажор, обстоятельства неодолимой силы.

– Сам ты форс-мажор… сплошной, – вздохнула она не очень искренне. – Ладно, уговорил.

Я даже тулупа накидывать не стал. Выскочив из рубки и плотно прикрыв за собой дверь, чтобы тепло не выходило, пробежал, стараясь не поскользнуться, до гнездовья «капитана рейда», постучался и рывком открыл дверь, вновь очутившись в тепле.

– О, Володя! – обрадовался сидевший за столом с книжечкой и бутылочкой Пашкин. – А я думал, что так в одну глотку пить и придется, – а это нехорошо, уже пьянство получается.

– Не, Михал Михалыч, не выйдет, – сразу отказался я. – Я с женой здесь – не одобрит.

– А чего это ты с женой? – спросил Пашкин таким тоном, словно заподозрил в этом какой-то злой умысел с моей стороны. Вроде как я специально зашел его обнадежить насчет собутыльника, а потом вот так взять да и обломать. – Сюда без жены надо.

– В следующий раз, не последний день видимся, – послал я ему луч надежды. – У меня просто вопрос возник по той теме, что тогда беседовали, помните?

– Помню, – кивнул он уверенно, – мозги пока не пропил.

– Так вот, я все это на досуге обдумал – и уточнить кой-чего захотелось.

– Чего?

– Вы помните, как Пашу тогда тварь покусала? Ну когда «Карась» в последний рейс пошел?

– Помню, но сам не видел, я тогда выходной был, – сразу ответил Пашкин. – А что интересует?

– Интересует, как это вообще случилось. Кто рядом был, кто все видел, как все вышло. Типа общую картину увидеть хочется.

– Картину, говоришь? – переспросил он, задумавшись. – Подумать надо насчет картины – рано это было, народ на работу не пришел. Так… кто у нас что про это знать может?

– В госпиталь его кто вез?

– В госпиталь? – задумался Пашкин еще глубже. – В госпиталь, в госпиталь… «скорая» не приезжала, и не дежурная машина, это я помню откуда-то. А я позже приехал, меня уже Горсвет вызвал. Кто же его везти мог? Вот комплект первой помощи у нас взяли, это я точно помню. Потому что не вернули: за него потом отчитывались…

Видимо, для того чтобы запустить маховики какой-то особо глубинной памяти, Пашкин налил себе полную стопку и разом замахнул, закусив соленым огурчиком, который положил на кружок колбасы, без всякого хлеба.