Двери во Тьме

– Нет у них ни хрена на десерт, говорит, – пожаловался он на буфетчика. – За десертом в гостиницу посылает, а у них на сладости потребителя нет, у них только водка с закуской.

– Оно и верно, – кивнул я и добавил, вспомнив из Зощенко: – А натурального лимонаду, извиняюсь, не держим – потребителя нету.

– Во-во, примерно.

– Ну и хрен с ним, у меня идея есть, – сказал я, вдруг осознав, что она у меня и вправду появилась. – Допиваем – и пошли.

– Чего задумал?

– Увидишь.

Чай был горячий, быстро допить не получилось, а оставлять недопитым было жалко, тем более что еще на холод идти. Допили все же, потом засобирались, застегиваясь на ходу. Скрипнула и глухо бухнула, захлопнувшись за спиной, дверь трактира, снег заскрипел под подошвами. Прошли через уже почти безлюдный базар к гостинице, на всякий случай стараясь держаться дальше от темных мест – на инстинкте, так сказать.

– А эти чо здесь делают? – спросил Федька, увидев двух мужиков в черных полушубках, овчинных шапках и с автоматами на плече.

На рукавах полушубков виднелись красные повязки «милиция». И стояли эти самые милиционеры возле моего «кюбеля», причем один из них, усатый, лет тридцати с виду, держал в руках мой карабин и ППШ Федьки. То есть пошарились в машине. В салоне, если точнее, потому что если бы они заглянули в багажник, то нашли бы еще и вальтер с глушителем.

– Э, орлы, вы чего тут делаете? – разозлившись, с ходу спросил Федька.

– Документики ваши можно? – вместо ответа потребовал усатый.

– Документики можно, – кивнул я и вытащил из кармана удостоверение Горсвета. – Достаточно?

Усатый протянул руку за открытой книжечкой с красной обложкой, но я отдернул руку и убрал удостоверение в карман.

– Горсвет Углегорска. Еще вопросы?

– Оружие сдайте, – сказал вдруг второй, помоложе, румяный, белокожий и круглолицый.

– А еще чего сдать? – обернулся к нему Федька. – Ты умом не тронулся, болезный? Законов не знаешь?

Федька был прав. Я бы в любом случае ничего сдавать здесь местным ментам не стал, но в данном случае и закон на нашей стороне. Горсвет – это такие же представители власти, как и менты. И без письменного ордера городского суда или прямого приказа нашего начальства мы оружия никому отдавать не должны.

– И это… усатый… положь, чего взял, на место, – добавил Федька, обратившись уже к напарнику румяного.

– Ты че, хамить еще будешь? – Молодой вызверился мгновенно, но направить автомат на Федьку не успел – наткнулся взглядом на короткий наган, направленный ему в лицо, – я выдернул оружие из-за пазухи сразу, как убрал документы, отступив на пару шагов. А через секунду и Федька направил на них, опешивших, свой ТТ.

Усатый тоже дернулся было, но дурить не стал: руки были заняты. Поэтому пошел вроде как на мировую:

– Нам данные переписать надо, покажите удостоверения.

– А на хрена тебе данные? – зло поинтересовался Федька. – Рожа не треснет?

– Послали документы проверить, надо отчитаться, – ответил тот.

– А по машине шариться тебе тоже поручили?

Тот не ответил и сделал вид, что ничего и не услышал. Я продолжал держать молодого на прицеле.

– Давайте успокоимся, – сказал усатый. – Уберите оружие, тут все при исполнении, и стрелять никого не надо.

– Карабин с автоматом в машину положи сперва, – сказал я ему. – А потом подумаем.

Тот вздохнул так, словно отчаялся объяснять глупым детям очевидные вещи, но открыл заднюю дверцу и бросил оружие на сиденье.

– Так лучше?

– Намного, – не очень натурально улыбнулся я. – Теперь напарнику скажи, чтобы не дергался, и тогда можно будет поговорить.

– Он не будет дергаться. Давайте успокоимся.

Худо-бедно, но и вправду успокоились. Молодой был зол, но ничего лишнего не предпринимал. Данные наших удостоверений мы им переписать дали – просто потому что требование было законным. И я записал их имена и фамилии, что тоже было законно. Про сдачу оружия никто уже не заикался. Разошлись. Они быстро потопали куда-то в сторону базара, а мы упаковались в машину и быстро уехали.

– Так чего задумал, колись, – сказал Федька, убедившись, что нас никто не преследует и никто в нас не целится.

– Задействуем закон. И ментовские инстинкты Тенгиза: не зря же он в ярославском СОБРе служил.

– А подробней?

– Кто может задерживать в Углегорске?

– Ну… все. Даже мы можем, если нарушение по нашему профилю, типа там подвалы не просвечиваются злостно или намеренно, или что-то такое еще. И все, надеваем браслеты и везем в комендатуру.

– И разведбат может?

– Не, им не положено, – помотал головой Федька. – Они за пределами города действуют. Могут в плен брать, так сказать, – гоготнул он. – А вот комендачи – вполне, у них работа такая.

В Углегорске комендатура была за милицию, все верно. Отвечала за порядок на улицах и за уголовный розыск. И хоть формально ведомство коменданта города Мокроусова и разведбат Евстигнеева были совсем разными подразделениями городской власти, по факту они образовывали единую фракцию в городском совете. А противниками были Управление Охраны, которым руководил бывший военный особист Бабинов, и Горбезопасность, которой командовал Котовский. И если правильно поговорить с Тенго, то вопросы с местным форпостом углегорской комендатуры он решит. Должен решить, как я думаю. Это я Федьке и изложил, вместе с подробностями того, что я планирую.

– А чо, нормально, нагло, – кивнул он, выслушав. – Очень даже может сработать. И кстати, только сейчас сообразил… если они в Углегорске тварей сами выращивают, то даже наших можно привлечь к делу. Там и сами справимся.

– Хм, – задумался я. – А что, вполне реально.

Показалась проходная бывшей школы, мы тормознули возле самых ворот. На КПП пришлось подождать, пока дежурный светил нам в глаза, потом попросили вызвать Тенго.

– На месте он хоть?

– Был на месте, – сказал комендач, разглядывая мое удостоверение. – Сейчас вызову.

Тенго пришел почти сразу, заметно удивленный нашим визитом.

– Случилось чего?

– Поговорить есть где спокойно? – спросил я вместо ответа.

– Без проблем, пошли, – махнул он рукой, после чего сказал дежурному: – Это друзья мои, так что со мной.

– Понял, – кивнул тот, что-то записывая в журнал поста.

Тенго, одетый в свитер, пробежал через двор трусцой, толкнул дверь подъезда, пропуская нас вперед.

– В столовку пошли, там посидим, – сказал он и опять пошел вперед.