Движение солнца

лишениями, которые выпадали на долю солдата на войне.

Хотя, в данный момент, было спокойное время. На дворе была весна 2001-го года. И,

возможно, его дорогая девочка познает лишь разнообразные приключения, а не

приобретет опыт в военных конфликтах.

Наконец, он увидел ее сияющую золотистую кисточку, мерцающую в солнечном

свете, что заливал лестницу, ведущую на сцену. Ее длинные густые каштановые волосы

рассыпались по спине. Даже спустя четыре года в службе подготовки офицеров резерва,

она отказалась обрезать их, предпочитая вместо этого, пока она находилась в форме,

заплетать их и прикреплять к голове шпильками. Лилли была невероятно красива, у нее

было много достоинств, но главным из них он считал ее волосы.

Она стояла на сцене. Затем он услышал, как ее имя раздалось громким эхом из

акустической системы: Лиллиан Филомена Аккардо, бакалавр истории искусств эпохи

Возрождения, бакалавр Востоковедения. Его дочь, его единственный ребенок шагала

уверенно по сцене и буквально утопала под лентами, орденами и медалями за ее заслуги

за год обучения. Она приняла папку, в которой находился ее диплом, пожала руки всем

мужчинам и женщинам, которые выстроились в небольшую линию, и затем, прежде чем

спуститься вниз по лестнице с другого конца сцены, она развернулась и пробежалась

взглядом по присутствующим.

Джонни поднялся на ноги, единственный среди сидящих, и терпеливо ждал, пока

она отыщет его взглядом. Она увидела его, ослепительно улыбнулась ему, показала

жестом знак, тот самый, который она показывала ему каждый раз перед тем, как

отправиться каждое утро в школу, тот, который она показывала ему каждый раз, когда он

уезжал в деловую поездку. Она оттопырила большой и указательный пальцы и мизинец, а

затем прижала ладонь к своему сердцу. Этот жест обозначал «я люблю тебя».

Он повторил в точности ее действия.

Глава 7

Лилли чувствовала себя расслабленной, лежа рядом с Исааком, ее голова покоилась

на его сильном плече. Его член был еще все еще твердым внутри нее, и ей нравилось

ощущать его полный размер. Ей нравилось все, что касалось этого интимного момента: то,

как его грудная клетка прижималась к ее груди, все еще вздымаясь от жесткого секса, что

они разделили; то, как его голова прижималась к ее; ласковые, чуть шероховатые ладони,

которые легкими движениями поглаживали ее спину; как его пальцы сжимали ее волосы,

собранные в хвостик. Она чувствовала себя очень... комфортно.

58

Она села. Он, казалось, выглядел еще более расслабленным, чем она; его веки были

тяжелыми, чуть прикрытыми, когда их взгляды встретились.

— Что такое? — проговорил он, его голос звучал хрипло.

Она была так зла, когда он приехал к ней днем, казалось, что он преследует ее и,

отчасти, она ожидала, что он заявится к ней вечером. После его утреннего «визита

вежливости» она достала из своего «Камаро» еще пару пистолетов и положила их туда,

где уже лежало ее личное оружие. Как бы она не храбрилась, она боялась Исаака.

Также она отправила закодированное сообщение, спрашивая об информации

касательно МК «Ночная Банда» и их президента, если до утреннего визита ей совершенно

не было дела чем он занимается, то после него, она испугалась не на шутку и должна была

иметь какой-то рычаг давления в противовес его силе, если он решит по-настоящему

воплотить в жизнь свои угрозы.

Когда он подъехал к ее дому ближе к полуночи, она была готова убить его. Но когда

он предстал перед ней на крыльце ее дома, она почувствовала себя сбитой с толку. Она не

могла понять этого чувства, потому что никогда раньше она внутренне не сомневалась в

своих действиях, теперь же с приходом Исаака все перемешалось и перепуталось. Он

привлекал ее. Очень сильно. Но это было больше, чем просто влечение и секс между

ними. Она балансировала на тонком лезвии между чувством опасности, что исходила от

него волнами, отталкивая ее, и мощным влечением, что притягивало ее, словно магнитом.

Теперь, когда она сидела на его коленях после очередного раунда потрясающего

секса, девушка покачала головой.

— Исаак, тебе нужно прекратить приезжать без предупреждения. Это нехорошо. И

опасно, в первую очередь для тебя.

Она сделала вдох, чтобы подчеркнуть следующее слово:

— Исаак.

— Это же деревенский способ заезжать в гости, Спорти, — он очерчивал ленивые

круги вокруг ее сосков. — И мне больше нравится быть тут с тобой, чем быть вдали от

тебя.

Она закатила глаза.

— Мне наплевать, что это за способ. Но он точно мне не подходит. В следующий раз

я просто пущу тебе пулю между глаз.

Его спина стала прямее, а цвет глаз — более интенсивным. Она замечала

невербальные знаки. Другие могли бы не понять сцену, развернувшуюся перед её глазами,

но не она.

Внешне Исаак оставался невозмутимым, но при этом старался вернуть контроль.

Он сжал ее в более жесткие объятия, которые, определенно, были далеки от

дружеского настроя.

— Ну вот, кто теперь угрожает? Тебе нужно следить за тем, что ты говоришь,

Спорти.

Тонкая грань между опасностью и влечением начала больше склоняться к первому,

Лилли отстранилась от него и попыталась подняться на ноги.

Она посмотрела на его взглядом «ладно-ладно-сделаю-как-ты-хочешь», он

улыбнулся ей в ответ и чуть ослабил свою хватку. Ему не нужно было ничего больше

говорить — выражение его лица и язык тела говорили громче, чем слова. И все же ему