Двое из прошлого

– А что? Очень на жизнь похоже.

– Каким же это образом?

– А таким: стартуешь вместе со всеми и бежишь сломя голову к финишу. Дистанция вроде длинная, а времени не хватает. Каждый старается в лидеры попасть, вперед вырваться.
– Игорь ухватился за возможность поговорить на отвлеченную тему и сам не заметил, как увлекся.
– А все почему? Там, впереди, - слава, почет. Впереди три призовых места. Всего три, на всех не разделишь. Попал в тройку - твое счастье, забирай золото, серебро, в худшем случае - бронзу, а не попал - считай, что и не бежал вовсе, зря только силы расходовал. По мне, так лучшее...

– Красильников замолчал, недосказав, и, сощурившись, посмотрел на меня.
– Что-то не о том мы с вами говорим, гражданин следователь.

– Почему же, продолжайте - это очень интересно.

– Вот выйду отсюда, - он кивнул на стены кабинета, - тогда можно и о жизни порассуждать, если у вас желание не пропадет, а сейчас, извините, не то настроение.

Будто на миг случайно приоткрылся край занавеса, и тотчас чья-то невидимая рука поправила его и наглухо отрезала происходящее по ту сторону. Игорь сболтнул лишнее и теперь жалел об этом.

– Вот, стало быть, о чем вы говорили с Волонтиром, - сказал я, - о марафоне?

– Не обязательно. Может, о боксе или о футболе...

– О футболе? Зимой?
– удивился я.
– Да вы, я вижу, заядлый болельщик.

– Есть грех, - подыграл он мне.
– Игра динамичная, интересно понаблюдать, это как-то отвлекает.

– И когда, если не секрет, вы в последний раз ходили на стадион?

Он не ожидал, что я буду копаться в таких подробностях. Ответил неуверенно:

– В октябре или ноябре...

– Вы могли бы напомнить мне, какое место в турнирной таблице занимает местная команда?

Он смешался, но все же выкрутился:

– Удивляюсь, гражданин следователь, почему вы мне не верите? Разве я дал вам повод?

– Это сложный вопрос, Красильников, мы еще к нему вернемся. В данном случае мне просто любопытно: вы были в гостях у Волонтира больше четырех часов. Неужели ни о чем, кроме спорта, не говорили?

– Говорили, конечно.

– О чем же? Не помните?

– Очень смутно. Мы много выпили, - последовал ставший традиционным ответ.

"Не помню", "забыл", "мы много выпили". Красильников возвел укрепления под стать крепостным сооружениям Трои. Пробить в них брешь казалось непосильной задачей - ответ был готов буквально на все. Но и вопросы, которые накопились у меня за две недели, были не из легких.

– Сколько вы получали в месяц, Красильников?
– начал я издалека, зная заранее, что он не рискнет соврать. В деле имелась справка из бухгалтерии.

– В зависимости от выработки. Когда сто сорок, когда сто шестьдесят.

Это соответствовало действительности.

– Вам хватало?

– С трудом, - ответил он, и я догадался: Игорь подозревает, что нам известно о сберегательной книжке, и хочет на всякий случай перестраховаться. Моя догадка тут же подтвердилась: - Часть денег я относил в сберкассу, собирал на машину.

– Жена знает о сберкнижке?
– спросил я.

Он пожал плечами:

– Нет, мы как-то не говорили об этом.

– И много вы собрали?

– Четыре тысячи.

Характерная для Красильникова черта: соврать хотя бы в малом, если нельзя в большом. Согласно нашим данным он собрал более пяти, но я не стал уточнять: в мою задачу не входило спорить о величине вклада.

– Мать оказывала вам материальную помощь?

– Нет.

– А тесть?

Не понимая причин моей настойчивости, он забеспокоился:

– Ну да, я же говорю, что нам приходилось туго, денег не хватало, иногда он давал для внучки.

Именно такой ответ я и хотел услышать.

– Значит, ваш семейный бюджет не отличался большим размахом?
– Это был последний уточняющий вопрос, перед тем как навести первый удар.

– Да, иной раз приходилось экономить, - с легким вызовом ответил он.
– Даже в мелочах.

– Объясните тогда, как вам удалось выкроить деньги на похороны Нины Ивановны Щетинниковой, вашей соседки?

Удар попал в цель. Красильников растерялся и опрометчиво ляпнул первое, что пришло на ум:

– Похороны обошлись недорого...

Это была ошибка.

– Но и не так уж дешево. У нас есть справка, что они стоили вам сто тридцать семь рублей пятьдесят копеек. Ваш полный месячный заработок.

Он допустил еще одну грубую ошибку:

– Кажется, я снял деньги с книжки.

– Пусть вам это не кажется. В лицевом счете значится, что за последний год вы только вкладывали деньги и не сняли ни одной копейки.

Я не обольщался насчет результатов допроса, но продолжал наступление по всему фронту.

– В каких отношениях вы состояли с Щетинниковой?

– Ни в каких!
– выпалил он чересчур поспешно.
– В соседских, не больше.

– Она ваша родственница?

– Нет.

– И вы ничем ей не обязаны?

– Абсолютно!

У меня возникло четкое ощущение, что мы подошли к чему-то важному, что имело непосредственное отношение к убийству, но, к сожалению, дальше ощущений дело не пошло.

– Я не был ей обязан абсолютно ничем, - повторил Красильников.

– Тем более непонятно, по какой причине вы при столь жестком семейном бюджете пошли на столь значительную трату.

– Она была одинока...

– Но заботы о похоронах в таких случаях берет на себя государство. Куда вы торопились, почему не подождали? Или у вас были лишние деньги?

– Нет, - промямлил он.

– И зачем вы выкрутили лампочку в прихожей? Только не говорите, что у вас от света болели глаза...

Это был момент, когда я почувствовал, что самообладание покидает Красильникова, - он сник, как надувная кукла, из которой выпустили воздух. На лице проступили глубокие морщины - раньше я их не замечал.

– Вам плохо?
– вынужден был спросить я.

– Да, мне нездоровится, гражданин следователь, - невнятно проговорил он.
– Позвольте вернуться в камеру.

Я нажал на кнопку, вмонтированную в крышку стола. В дверях тотчас появился дежурный.

– Заключенному плохо. Вызовите, пожалуйста, врача.