Двойник твоей жены

— Ох… — повторно выдохнула я.

В памяти всплыл очень странный образ. Я ребенком лет пяти забилась в угол спальни и горько плакала, закрывая лицо руками. Рядом стояла… другая девочка моего возраста, одетая, как и я, в ночную сорочку. Только… только… она мерцала. Точь-в-точь, как Паркер!

Призрак?! В моей спальне?! Но почему я этого не помню?!

Может, предпочла забыть, как дурной сон.

«Уходи», — хныкала я. — «По-по-пожалуйста…»

«Сама уходи!» — велела призрачная девочка. — «Это моя комната! Я тут живу!»

Дверь скрипнула, и порог перешагнул отец.

«В чем дело, Ева?» — начал он строго, но охнул и прошептал: — «Матильда…»

Девчонка сложила руки на груди и потребовала:

«Папа, прогони ее! Пусть уходит! Уходит!»

Отец тяжело вздохнул и подошел к нам.

«Не бойся, Ева», — прошептал, склонившись ко мне. — «Это просто дурной сон. Ты проснешься и даже его не вспомнишь».

«Папа!» — закричала девочка требовательно.

«Не шуми, Мати. Хорошие девочки не кричат на весь дом».

Он говорил так, будто с живым ребенком, а не с духом.

«Но…» — начала та, которую назвали Матильдой.

«Послушай меня внимательно, дочка», — голос дрогнул. Однако он взял себя в руки и продолжил прежним уверенным тоном: — «Мати, тебе пора в путешествие. Давно пора, малышка. Ты слишком долго задержалась там, где тебе быть не полагается».

Я ожидала, Матильда воспротивится. Однако она слушала, жадно ловя каждое слово, будто звучали не обычные фразы, а некое заклинание, вводящее в транс. Отцу «речь» давалась отнюдь не легко. Глаза слезились, дыхание прерывалось.

В завершении он набрал в грудь побольше воздуха. Поднял руку, выставив ладонь пальцами вверх, и проговорил громче прежнего:

«Покойся с миром, Матильда Ратлидж. Ты свободна».

Комнату заполнило странное свечение, будто сквозь стекло проник свет луны. Потом всё погасло, оставив нас во мраке ночи. Нас двоих. Меня и отца.

Девочка исчезла. Ушла. Навсегда.

«Ложись в кровать, Ева», — отец взял меня за руку. — «Этот кошмар тебя больше не потревожит. Забудь его… забудь…»

Я — реальная я — едва дышала от потрясения. Матильда Ратлидж, называющая моего отца «папой»! Ох, а мы с братом и сестрами гадали, почему первый ребенок у родителей появился лишь через пять лет после свадьбы. У них была еще одна дочь. Самая первая. Но с ней случилась беда.

Но почему? Почему нам никогда не рассказывали о малышке Мати? Вместо того, чтобы сохранить память о ней, просто вычеркнули, будто та никогда не существовала…

— Еще немного терпения, — донесся до моего сознания высокий голос мага. — Я почти закончил. Сейчас она очнется прежней послушной и влюбленной женой.

Зубы не сжались лишь благодаря колоссальному усилию воли.

Я им покажу послушание! Надолго запомнят!

Вот только как это сделать, если я привязана к стулу?

Идея пришла вспышкой молнии. Ну, конечно! Я же неделями притворялась Ребеккой перед всеми подряд. Сыграть старую себя — не самая сложная задача. Хотя и неприятная. Я, глядящая на Саймона влюбленными глазами — то еще удовольствие. Но главное, обмануть мужа и нанятого мага. А потом… потом…

«Огрею негодяя-супруга чем-нибудь тяжелым и сбегу», — закончила мысль Ева новая.

Я ощутила слабое колыхание воздуха. Дедок выделывал некие пасы пред моим лицом. Не пел больше, и на том спасибо.

«Собраться! Собраться!» — стучало в голове.

— Готово! — оповестил маг Саймона, и наступила тишина.

Сладкая парочка даже дышать не смела в ожидании моего «пробуждения». Но я не спешила открывать глаза. Потерпят! Увы, долго тянуть время не вышло. Саймон занервничал и предложил сообщнику применить «еще какую-нибудь» магию. Пришлось «просыпаться», пока со мной не сотворили очередную гадость.

— Ох… — выдохнула я и превратилась в преданную овечку, невинно улыбнувшись мужу: — Саймон. С добрым ут-ут-ут…

Главное, не оплошать и достоверно изобразить удивление. И испуг.

— Почему мы… ты… в магазине? — я вытаращила глаза, а затем громко всхлипнула. — Почему меня свя-свя-связали?

О, да! До неприятелей дошло, что они опростоволосились. Следовало освободить меня до того, как пришла в себя.

Однако паразит-муж придумал способ выкрутиться.

— У тебя был припадок, милая. Я боялся, что ты покалечишься.

— При-при… падок?

Из глаз брызнули слёзы. Даже стараться не пришлось. Стоило вспомнить горечь, которую я испытывала, считая, что лорд умирает.

— Не переживай. Твой доктор… он — маг… уверен, что ты поправляешься, — паразит торопливо развязывал веревки. — В последние недели нам пришлось несладко. Из-за твоей травмы и провалов памяти.

— Про-про… валов?

— Что последнее ты помнишь? — спросил он, не пытаясь скрыть любопытство и надежду.

— Я… я… бы-была тут, — слезы всё бежали по щекам, и речь звучала надрывно. — У меня ужа-жастно болела го-голова. Я по-пошла домой. А потом… потом…

Я сделала вид, что пытаюсь вспомнить, затем изобразила панику во всей красе, заревев в голос.

— Не не не… знааааааааююююю…

Внезапно накрыло отвращение, и я уткнулась Саймону в грудь, чтобы они с магом не разглядели истинных чувств на лице.

— Ничего-ничего, — зашептал негодяй, гладя меня по спине. — Ты плохо себя чувствовала и не заметила, как вышла на дорогу. Тебя сбила карета. Ты упала и ударилась головой. С тех пор случаются припадки. Все реже и реже. Но после них ты каждый раз теряешь память.

Зубы сжались. Ну и враль!

Однако следовало верить бездарной выдумке.

— Не хочу… за-забывать…

— Я знаю, любимая. Не плачь. Ты на пути к выздоровлению. Скоро всё прекратится, — он отстранил меня и обхватил мокрое лицо руками. — У нас все будет хорошо.

— Обещаешь? — прошептала я, как ребенок.

— Обещаю.

Улыбка выдавилась с трудом, но Саймон легко поверил в ее искренность. Отлично! Не всё ему водить меня за нос!

— Мне, наверное, того… пора… — осторожно вставил маг, пятясь к выходу.