Двойник твоей жены

— Я понимал, что рискую. Но ваш покойный помощник лишь желал женщину, которая пообещала себя в обмен на «услуги». Эта мысль сводила его с ума при жизни и, подозреваю, была последней перед смертью. Отсюда и одержимость. А леди Гертруда хотела заполучить Ребекку, чтобы стать еще сильнее. Этого нельзя было допустить любым способом.

Мы находились в библиотеке вчетвером: отец, лорд и я сидели за чайным столиком, Мюррей нам прислуживал, подливая горячий ароматный кофе. Тая и Эллис мирно спали. Каждая в своей комнате. Отец осмотрел обеих и заверил, что их жизни ничего не угрожает. Гертруда не успела всерьез навредить последней похищенной девушке. Что до сестры лорда, обряд помог. Хотя и не излечил полностью. Наша с Ребеккой связь — не то же самое, что было у отца с дядей Еремиром. Смерть отступила, но теперь Тае грозила подверженность всем недугам подряд. Нас это не слишком расстроило. В конце концов, есть укрепляющие здоровье настойки.

— Ребекку можно вернуть? — спросил лорд.

Отец отрицательно качнул головой.

— Призраки ушли. Господин Голкомб в компании вашей жены. Теперь они все недосягаемы. Но я бы не советовал вам, милорд, оставаться в доме. Здесь все пропиталось их злобой. Для большинства людей это неопасно, но для вас пагубно.

Лорд не отреагировал на предупреждение.

— Получается, Ребекка мертва… Но что же теперь делать?

— Это ваша проблема. Но я предпочту, чтобы вы решали ее без участия моей дочери. Ева достаточно вам помогала, рискуя собой. Расплатитесь за ее «услуги». Купите магазин, как обещали. Только далеко от столицы. А лучше и вовсе в другой империи. Здесь репутация уничтожена. К тому же, в любой момент Еву вновь могут принять за Ребекку, а это создаст дополнительные трудности.

Лорд кивнул, признавая правоту гостя.

— Я больше не подвергну Еву опасности. Даю слово, — он устало потер переносицу. — Но объясните, почему Гертруда упорствовала, оставалась в доме? Из-за самоубийства? Не могла обрести покой?

— Не могла, — подтвердил отец. — Но по другой причине. Осталось незаконченное дело. Убив себя, она пыталась навредить вам. Для того и написала письмо.

«Умерла на своих условиях», — пронеслось у меня в голове. На память пришло видение. Гертруда смотрела в окно на зимний ночной пейзаж и нисколько не страшилась смерти. Потому что сама всё спланировала и верила, что ее действия погубят и Патрика.

— Письмо! — воскликнул, тем временем, лорд. — Я его в глаза не видел. Получается, Брант им не воспользовалась? Или его забрал кто-то другой?

За его спиной сконфуженно крякнул Мюррей.

— Простите, милорд, — произнес он, глядя в пол. — Это я. Я забрал то письмо.

В библиотеке повисла тишина. Лорд взирал на дворецкого, будто впервые видел, а тот переминался с ноги на ногу.

— Понимаете, я… я просто по коридору шел. Рано утром. И вдруг почудилось, что в комнате Элизы… в смысле, Брант, ветер гуляет. А откуда ж там быть сквозняку? Если только Брант — а она тогда выходной брала — окно закрыть забыла. Вот я и проверил. Вошел, а на кровати письмо лежит. То есть, краешек из-под подушки торчит. Ну я и… Ох, милорд, сам не знаю, что меня тогда дернуло прочесть.

О! Вот на этот вопрос я знала ответ. Мюррей давно неровно дышит к Брант. Захотелось узнать, что за тайны у зазнобы. Возможно, никакого сквозняка и не было в помине, а дворецкий просто воспользовался возможностью посидеть в спальне Брант, словно это помогло бы почувствовать себя ближе к ней.

На лице лорда расцвело выражение абсолютной растерянности.

— И… и… что т-т-там бы-было? В пи-письме?

— Всё и было, — выдал Мюррей, пряча руки за спиной. — Что это вы, дескать, струю леди до самоубийства довели. Ну и про Полин. Что не кормилица она вам, а… а…

— И что вы сделали? — спросил Мюррея отец, пока лорд судорожно глотал воздух, словно рыба, выброшенная на сушу.

Мюррей передернул плечами.

— К Полин пошел. Вместе мы проверили леди Флеминг. Она уж холодная была. Полин не хотела скандала. Забрала бокал с остатками яда. Я не препятствовал.

— А как же тело? — удивился отец. — Его не осматривал доктор? Или он настолько бездарен, что не сумел отличить отравление от сердечной болезни?

— Дык доктор того… — Мюррей раскраснелся от смущения. — К Полин был не равнодушен. Вот и сказал всем, что она велела. Сердце подвело старую леди, и все дела.

Лорд всплеснул руками, полностью утратив дар речи. Я его понимала. Ну и история! А Мюррей хорош! Столько лет знать правду о происхождении хозяина, и помалкивать!

Дворецкий будто прочел мои мысли.

— Простите, милорд. Но я посчитал, что надо оставить всё, как есть. И вообще, нехорошее дело старая леди удумала. И себя сгубила, и…

Мюррей неловко примолк, и нить беседы вновь взял в руки мой отец.

— Милорд, советую списать смерть помощника на призрака. Скажите констеблям, что господин Голкомб погиб, сражаясь с духом и защищая остальных обитателей особняка.

Его сиятельство скривился, но отец продолжил давить.

— Констебли не сумеют это доказать, но и опровергнуть тоже. Так будет лучше для всех.

— А как же Саттон? — спросила я. — Ведь это Голкомб его убил.

— В империи хватает нераскрытых преступлений, — философски изрек отец и допил остатки кофе. — К тому же, как я понимаю, убитый — вам не друг. Какой смысл стараться?

Лорд плотно сжал губы, а Мюррей взволнованно заговорил:

— Господин Ратлидж, но почему погиб Голкомб? Я же ничего не сделал.

— Вы маг? — ответил тот вопросом на вопрос.

— Да. То есть, родился в семье боевых магов. Но сам не обладаю силой.

— Есть два варианта, — проговорил отец, поднимаясь из-за стола. — Либо у вас проснулся родовой дар, либо… — он сделал эффектную паузу. — Скажите, Мюррей, против кого боевым магам строжайше запрещено применять силу, ибо это настоящее самоубийство?

— Против кровных родственников, — ответил дворецкий без раздумий и охнул.

— Вот и возможный ответ. Насколько я успел понять, ваш Голкомб был именно боевым магом. Если вы связаны кровными узами, он сам подписал себе приговор, ударив в вас. Рикошет в этом случае неизбежен.

Мы молчали, переваривая сведения.

— Я вас покидаю, — объявил отец. — Вызывайте констеблей. Пора разгрести этот бедлам…

Глава 24. В добрый путь

— На повестке осталась одна проблема: Элиза Брант.

— Одна? — усмехнулась я, изумленно глядя на лорда. — А как же остальные?

— Остальные в процессе решения, — парировал он, поправляя шарф.

Мы гуляли в парке, дышали свежим морозным воздухом. На календаре, по-прежнему, значилась осень, но в столицу пришла самая настоящая зима. Снег валил два дня, не переставая, и полностью покрыл землю. Да так, что особняк едва не утонул в сугробах. Слугам пришлось основательно повозиться, чтобы расчистить аллеи. Сегодня небо, наконец, прояснилось. Ударил морозец. Приятный морозец. Вдохновляющий.

— Угу, в процессе, — проворчала я и тяжко вздохнула.

Процесс, и правда, шел. Но очень уж утомительно.

Разумеется, я продолжала жить в особняке Флемингов. Временно. В рамках нашего с лордом договора. Пока по дому бродят толпы констеблей, исчезновение хозяйки — плохая идея. А они бродили. Вторую неделю. Я натыкалась на них в каждом углу. Они исследовали наше жилище, проводили некие «следственные эксперименты», в суть которых нас не посвящали. Но, кажется, придраться к нашей версии не могли.