Двойное попадание

Тут у меня выдался ну просто великолепный случай пообщаться с немецкой проституткой из походного офицерского дома терпимости. Когда наши громили в Кричеве штаб второй танковой группы вместе со всеми прочими «сокровищами», они захватили и это походное заведение, призванное сглаживать тяготы службы немецким старшим офицерам. Уж не знаю, насколько это будет интересно широкой публике, но сама я просто сгораю от нетерпения взять интервью у жрицы любви. Меня так и подмывает спросить: «Часто ли вас посещал герр Гудериан? А каков он в постели? А вы стучали в военную полицию на офицеров, высказывавших пораженческие настроения? А как вам наше русское горячее гостеприимство? Не жалеете, что вообще остались в живых, а то глаза бы наши вас не видели?» А вообще-то мне очень хочется понять, как эта женщина докатилась до жизни такой. Ну, это я так рассуждаю, что докатилась, а вот по мнению самих этих продажных девиц, обслуживать офицеров вермахта – большая честь. Так что передо мной стоит задача – показать российским читателям образ мыслей рядового немецкого гражданина, ведь девица эта как раз к таковым и относится. Явная патриотка своей страны и фанатка своего фюрера, причем, кажется, весьма неглупая. Вот и выясним, как и чем их там оболванивают.

Интервьюируемую мою зовут Паулина Липсиус, по-русски Поля Губкина. А может, это ее рабочий псевдоним, а настоящее имя у нее совсем другое. Красивая девка, ничего не скажешь. Коротко стриженая, на манер Мэрилин Монро, цвет волос точно как на коробочке с краской под названием «скандинавский блонд»; но, кажется, это ее естественный оттенок. Лицо белое, с приятным румянцем, на щеках премиленькие ямочки. Нос прямой и изящный – этакий горделивый, породистый немецкий нос. Маленький ротик – с яркой помадой он, должно быть, смотрится прелестно. Глаза у Паулины яркие, зеленые, да только ресницы она сегодня не накрасила (она вообще без макияжа), и видно, что они у нее тоже белесые. Настоящая, типичная немка, образец холодной красоты. Ничего лошадиного, как в некоторых представителях этой породы, в ней нет. Они вообще тут, в борделе, все отборные арийки, преимущественно блондинки – рослые, стройные, грудастые и жопастые, хоть на конкурс красоты.

Шишка на лбу и одежка с чужого плеча говорит о том, что девушки побывали под налетом наших «Грачей», которые долбили по штабу танковой группы, но попутно расковыряли и тот дом, в котором располагался походный бордель. Еще их счастье, что летуны использовали обычные фугаски, причем местного производства, а не начали кидаться бомбами объемного взрыва, а то сейчас не было бы никакой Паулины, несмотря на подвал, в который немецкие шлюхи успели спуститься еще до

Мой Коляша, которого я попросила выступить в роли переводчика, воспринял идею насчет интервью с проституткой без особого энтузиазма. Но куда он денется! Спекся парнишка, и причем давно. Из глаз сердечки так и вылетают, когда на меня смотрит. Так что я уверена, что любую мою, даже самую бредовую, затею он поддержит – с удовольствием или без, главное, что мне это надо! Слова против не скажет, только вздохнет, грустно поморгает и сделает все, что требуется – настоящий немецкий характер…

Держат импортных шалав в отдельном домике, где для них поставили кровати и все необходимое, и охраняют не для того, чтобы не сбежали, а для того, чтобы местные бабы не пришли не повырывали их патлы и не повыцарапывали зенки. И вот мы сидим в маленькой комнате, в которой Паулина живет с еще тремя «подругами». Остальные в немецком госпитале, захваченном нашими передовыми частями в этом Сураже – помогают делать перевязки и выносить судна. После того, как наши сдали в советский плен всех санитаров-мордоворотов мужского пола, у которых откормленная ряха не пролезала в дверь, в этом самом госпитале резко образовался некомплект рабочих рук – и вот бывшие проститутки занимаются там трудотерапией, а заодно проникаются тем, что такое война на самом деле. А Паулина сегодня дежурная по «общежитию», и потому в госпиталь не пошла, что позволяет мне не спеша взять у нее интервью.

Я в своей стихии. «Рабата» предстоит интересная… Интервью я решила обставить по-домашнему, без официоза. Поэтому, собираясь «в гости» к немкам, я прихватила с собой чай в термосе, рафинад, сушки, варенье, медок, конфеты и даже кишмиш. И вот теперь я разливаю нам всем троим ароматную жидкость из термоса. Со смородиновым листом, знатный чаек…

– Пейте чай, Паулина… – Я дружелюбно улыбаюсь и хлебосольным жестом указываю на сладости, что стоят на столе незамысловато-соблазнительной композицией, разложенные по вазочкам и блюдечкам. Другой рукой подношу свою чашку ко рту.

Коляша добросовестно переводит, стараясь передать даже интонацию – до чего же старательный, будто школьник на первом экзамене! А между тем вступительную часть можно даже не переводить – и так все понятно.

– Danke, – говорит Паулина и следует моему примеру – поднимает чашку и подносить ко рту. Дует, смешно складывая свои маленькие, но пухлые губки.

– Bitte, – щеголяю я знанием немецкого и замечаю тень удивления, что промелькнула на ее лице.

Коляша только смущенно кашлянул и скрипнул своей табуреткой. Он смотрел в основном на свою чашку. Ах, ну да – он боится пить горячий чай! Смешной. Как-то пыталась его научить, как правильно это делать, но он все равно обжегся и больше не делает попыток освоить этот русский трюк, предпочитая дождаться остывания.

Паулине явно неловко. Впрочем, она хорошо держится. Смотреть на нее даже приятно – так культурно и с достоинством она принимает участие в чаепитии.

– Паулина, вы, наверное, уже догадываетесь, что у нас с вами будет не просто разговор, а беседа на определенную тему… – наконец начала я. – Я журналист. Меня зовут Марина Максимова. И я хотела бы побеседовать с вами на тему того, что происходит сейчас в Германии – я имею в виду те факторы, которые заставляют немцев следовать за своим фюрером и поддерживать его человеконенавистническую идеологию… Надеюсь, вы не откажете мне в небольшом интервью… – Пока Коля переводил, я твердо смотрела прямо ей в глаза, невозмутимо прихлебывая чай.

В ее ответном взгляде читалось: «Что ж, я ожидала чего-то подобного…» Она весьма грациозно поставила чашку на стол и, холодно мне улыбнувшись, ответила:

– Jawohl.

И все пошло как по маслу. Девица заливалась соловьем, любо-дорого было ее слушать. Коляша старался. Естественно, весь разговор я записывала на цифровой диктофон.

Итак, после моей обработки интервью с немецкой проституткой стало выглядеть

«– Паулина, давайте начнем с вашей профессии. Мне кажется, вы относитесь к занятию проституцией как к обычной работе, которая к тому же вам нравится…

– Да, я не вижу в своей работе ничего зазорного. Бордели существовали во все времена. Работать же в борделе, подобном нашему – это немалый престиж. Многие мечтают работать в таком месте. Сюда берут только самых красивых и образованных немецких женщин, а самое главное, не имеющих примесей грязной еврейской крови, преданных фюреру и идеалам национал-социализма.

– Как же определяют, насколько женщина предана этим идеалам?

– Я же говорю, перед приемом в элитное заведение нас проверяют на отсутствие в прошлом порочащих связей и экзаменуют. Также с нами проводят инструктаж, что мы можем делать, а что нет.

– Какие же еще качества ценятся у немецкой жрицы любви, помимо красоты и преданности нацистским идеалам?

– Стойкость духа. Хладнокровие. Решительность.

– Можете пояснить?

– Да. По сути, все мы шпионки и оказываем неоценимые услуги руководству нации, помимо постельных. Во время инструктажа нас учат, как вызвать на откровенность расслабленного, а то и подвыпившего клиента. Таким образом вычисляют нелояльных. При нашей помощи происходит чистка рядов немецкой армии.

– Надо же! Так происходит во всех немецких борделях?

– Конечно.

– Что ж, это весьма интересные подробности, но мы, возможно, вернемся к ним позже… А сейчас расскажите, что заставило именно вас таким вот образом служить Германии?

– Я люблю свою страну. Мне хотелось сделать все возможное для ее славы и процветания. Кроме того, мне нравится заниматься сексом с мужчинами.

– Что-то мне подсказывает, что у вас неплохое образование… Это так?

– Да. Я закончила факультет философии Берлинского Университета. Все наши девочки хорошо образованы. Мужчины, с которыми мы имеем дело, ценят интеллект и находят умных женщин сексуальными.