Двойной генерал
Шрифт:
Конец 8 главы.
Глава 9. В час по чайной ложке
2 апреля, среда, время 08:50.
Минск, штаб округа.
— Пётр Михайлович, — обращаюсь к шефу инженерного управления генерал-майору Васильеву. Сегодня он с нами, прибыл вчера вечером из Гомеля. Лицо у генерала интересное, удлинённое в гармонии с большим прямым носом. Уголки рта слегка вниз, что придавало бы тоскливый вид, если бы не умные серьёзные глаза.
— Понимаю, что не совсем ваше дело, но ближе всего к вам. Найдите у себя, да хоть в других управлениях, — при этих словах
Васильев внимает, человек он такой. Вроде никогда не торопится, но иногда удивляюсь, как много успевает.
— Организуйте у себя новый отдел по этому направлению, — тут мои генералы начинают смотреть с лёгкой завистью. Это они рановато, понимаю, что любой начальник стремится расшириться. За счёт количества подчинённых, увеличения подконтрольных ресурсов, всего, но рано они завидуют.
— За счёт чего, Дмитрий Григорич? — задаёт резонный вопрос Васильев. Всё правильно, у него, да ни у кого, даже помещений лишних нет.
Я смотрю на Фоминых, подавив ухмылку. Комиссар ёрзает, но я пока молчу. Нет, пока рано потрошить стратегический резерв.
— Тут вот в чём дело, Пётр Михайлович, — «снимаю» многообещающий взгляд с Фоминых, перевожу на Михайлина, главного по УРам, — давайте говорить прямо, мы люди военные. В случае начала войны, что произойдёт с УРами? Они отработают своё в течение одного-двух дней. А потом всё. Оставшиеся целыми станут позициями передовых частей, да, именно так я и сделаю. И что будет делать ваше управление, Иван Прокофьевич?
— Есть старая линия УРов, — пожимает плечами Михайлин.
— Даже если предусмотреть возможность отступления до старой границы, всё равно я, вы уж простите, плохо отношусь к длинным защитным линиям. Слишком они уязвимы. Стоит пробить её в одном месте, как вся линия теряется. Её уничтожат с тыла.
Генералы молча переваривают мои слова, идущие поперёк некоторым инструкциям и директивам Москвы. Не пугает. Они настолько часто противоречивы, что я между ними запросто проскочу. Тыкнут в глаза одной директивой, сошлюсь на противоположную.
— Поэтому, — делаю неожиданную паузу, это обостряет внимание, — Васильев создаст новый отдел за счёт вас. Ваших помещений, ваших людей и прочего. Коротко говоря, всё ваше управление станет этим отделом. При вашем активном содействии.
Михайлин слегка линяет с лица. Тоже рано огорчается.
— Вам надлежит внимательно и скрупулёзно вникнуть во все эти дела. А когда управление УР будет ликвидировано по факту, вы станете главой управления по новым вооружениям.
Отчётливо слышу лёгкий вздох облегчения, не списываю в тираж, новое и ответственное дело поручаю. Перспективное. В том числе, и в смысле наград и званий.
— Строительные управления № 72 и № 74 из Ломж и Бреста снимайте. 72-ое на строительство аэродрома в Мачулищах, там новая авиадивизия будет базироваться. А 74-ое… — гляжу на Болдина.
— Иван Васильевич, мне нужна железнодорожная ветка, причём с европейской колеёй, — показываю на карте место на юг и восток от Гродно, — вот здесь, с этого места и до… что у нас здесь? Станция Озёры. Можно вывести не из этого узла, а ближе к Гродно. Тогда чтобы замкнуть вокруг Гродно кольцо, понадобиться всего километров сорок.
Генералы внимательно
смотрят.— Зачем там это железное колечко вокруг Гродно? — осмеливается на вопрос Болдин. Хотя почему осмеливается? Сегодня я спокойный, все видят. Видят и знают, что спрашивать можно, о чём угодно.
— Такие кольца нужны вокруг всех крупных железнодорожных узлов, — объясняю кажущиеся прописными логистические истины моего времени. О трёх московских кольцах знают даже младшие школьники. Взрослые, тем более генералы, должны не только знать, но и понимать.
— Чтобы не перегружать их. Зачем гнать транзитные эшелоны конкретно через узел, рискуя загнать их в длинную очередь. В военное время, в случае прорыва противника к городу, мы легко блокируем этот узел. Перебросим войска, тяжёлые танки, поставим в ключевых позициях бронепоезда и… — замолкаю, предлагая желающим закончить.
— И возьмём их за горло, — принимает подачу Болдин. Смотрю с одобрением, именно ты и должен был так сказать. Если бы тебя опередил начальник связи или шеф разведки, я бы начал в тебе сомневаться.
— Такие кольца нужны везде. Но прежде всего у пограничных городов. Вокруг Бреста есть. Вокруг Белостока до конца не замкнутое, но за него я не боюсь, там у нас самая мощная 10-ая армия. У Минска полукольцо, но полагаю, хватит и его.
— Почему? — спрашивает Васильев. Ему любопытно, хотя он инженерный генерал.
— Удар по Минску наиболее вероятен с севера и запада. Как раз полукольцо с востока и юга будет опорным. По нему можно быстро перебрасывать войска, технику. Опять же с бронепоездами можно поиграть. Если по уму разместить тяжёлые бронепоезда с корпусной артиллерией, то можно надёжно прикрыть город со всех опасных направлений.
— Авианалёты? — меняет Васильева Болдин.
— Бронепоезда без зениток не предусматриваются вообще, — пожимаю плечами. А хорошо, что разговор свернул в эту сторону.
— Пётр Михайлович, — высунулся товарищ генерал Васильев, теперь получай, — возьми на себя формирование дивизионов бронепоездов. Начни с лёгких, проконтролируй получение усиленных тяжёлых платформ, но в дело не торопись пускать. Я их в Ленинграде заказывал. Саша, — не успеваю перевести взгляд на адъютанта, как он уже ищет в портфеле бумаги.
— Ты, Пётр Михайлович, займёшься на первое время зенитными платформами облегчённого типа. Мощной брони там не надо. Достаточно, чтобы она держала авиационные пулемёты и пушки. В военное время будем цеплять ко всем эшелонам, хоть военным, хоть гражданским. Две платформы, одна с крышей, на которую можно зенитный пулемёт установить. Там же расчёт будет находиться. И открытая платформа с зенитной пушкой. Как проект приготовишь, покажешь мне. Потом приступаешь к изготовлению. Лучше своими силами.
— Всё своими силами? — сомневается генерал.
— Не сможешь всё, закажешь сложные узлы на заводах и установишь. Целиком я заказывать… нет, заказать можно, конечно. Только вот получу ли их, неизвестно. Увидит кто-нибудь, позавидует, нажмёт на нужные педальки и прикарманит.
На самом деле я не уверен, что в этом времени такие ухари есть. В чём уверен, так в человеческой психологии, которая принципиально меняется крайне медленно. Дисциплину товарищ Сталин насаждает жёсткую и жёсткими методами, но кто его знает. Его самого могут уговорить. Почти у любого большого начальника есть любимчики, есть они и у Сталина.