Двойной генерал

— Я — пятерых, шенкеля вам в зад, — бурчит стоящий рядом Никитин. Сам я на чурбачке сижу, Саша озаботился.

Мы с Никитиным в полевой форме, без выделяющихся знаков различия. Надо бы подумать над камуфляжем. И вообще, много над чем надо подумать. Например, над тактическими перчатками. Я, конечно, понимаю, что эпоха брутальная, некоторые гвозди ладонями забивают, но не у всех ладони по крепости с копытами поспорят. Так что перчатки нужны. Без наколенников и налокотников учёба передвигаться ползком мигом превращает гимнастёрку в одежду бомжа. Разгрузка ещё очень помогает, а у нас почему-то не в ходу.

— Дмитрий Грыгорыч, ещё разок?

— Давай, и один раз маловато будет, — давлю гуманиста, который пищит откуда-то из закоулков сознания: пожалей ребят, пусть отдохнут! До обеда ещё далеко, пару раз успеем порезвиться.

Я решил погодить с генералами и старшими офицерами. А также курсантами и прочими добровольно-принудительными волонтёрами. Сначала надо технологию обкатать. С кем это лучше всего сделать? С людьми Никитина, они с самого начала должны знать всё изнутри. Им придётся обучать подопечный личный состав. И младших командиров и рядовых.

Обедаем все вместе. Совместная трапеза сближает, народ уже не хмурится при виде меня и обидок не строит. После обеда устраиваем совместный мозговой штурм, что добавляет мне авторитета.

— Вы будете делать со своими людьми то же самое, что сейчас я, — втолковываю внимательно глядящим на меня парням, — и чем больше пота вы из них выжмете, тем меньше их погибнет потом. Грубо говоря, капля пота заменяет каплю крови. Поэтому каждый должен пролить пять литров пота, не меньше. Столько, сколько крови у человека.

Всё с мотивацией или добавить? Вроде понимают, можно продолжать. О том, что могут перенимать мои методы, не стоит упоминания. И так собезьянничают. Вплоть до матерных выражений, что употребляем мы с Никитиным.

— Нам надо составить схему ежедневных тактических занятий и прогонять через них людей, как через конвейер. Иногда слегка меняя задачу. Маршруты коротких марш-бросков, длинных не надо, они потом на тактическом поле набегаются.

— Насколько коротких, товарищ генерал? — после разрешения спрашивает один из командиров.

— Не более трёх километров, не менее двух. Большая точность расстояния не нужна, это просто разминка. Можно сделать так…

Тут я немного подумал.

— Можно сделать так. В самом начале две соревнующиеся роты кидают учебную гранату. Сначала на дальность. Результат суммируется по всей роте. От него отнимается три тысячи. Допустим, остаётся пятьсот. Тогда марш-бросок сокращаете на пятьсот метров, которые они пройдут спокойным шагом.

— По окончании занятий после обеда командиры будут заниматься индивидуальной и групповой подготовкой. Например, для обучения бросков гранаты пусть бросают камни сначала в одну сторону, потом собирают их и кидают обратно. Если кто-то плохо бросает, целую кучу пусть перебрасывает туда-сюда.

— Можно организовать групповую дуэль между взводами, отделениями и ротами. Не настоящую, конечно. А выставить перед каждым одну мишень, можно небольшую, какую-нибудь консервную банку метров за сто. Выдать по одному патрону, пусть по команде открывают огонь. Установить временные рамки. Несколько секунд. Кто больше собьёт мишеней, тот победил.

— Если и те и другие все собьют?

— Тогда тот, кто быстрее. Это ж и так понятно, — объясняю я, — исходите из обстоятельств настоящего боя. Потом перенесёте стрельбу на тактическое поле. По бокам поставим вкопанные в землю танки. Они будут стрелять из пулемётов холостыми…

— Как вы сегодня? — бурчит кто-то.

— А что, обделался? — откровенно ржу, — вам надо сделать вот что. Жёстко установить пулемёты так, чтобы пули атакующих не задели, но свист их был слышен. Проверять эту установку строго и ежедневно. Понимаю, что опасно, но другого способа не вижу. Опечатывайте что ли, пулемёты после фиксации.

Много мы чего обсудили. После обеда заключительный аккорд на сегодня.

Обкатка танками. Боец должен лечь, танк проезжает над ним. Глядя на немного растерявшихся командиров, равнодушно извещаю:

— Необходимый элемент боевой подготовки. Боец не должен бояться танка.

Адъютант стелит на землю плащ. Бормотнув «Ну, мне положено, я ж всё-таки генерал», ложусь. Т-34 с открытыми люками осторожно надвигается и проезжает с десяток метров. Немного меня потряхивает, только чёрта с два кто-то это заметит.

— Примерно так, товарищи командиры. Можно прогонять танки над окопами. И каждый красноармеец после этого обязан бросить в танк камень. Ну, как бы гранату. Или бутылку с зажигательной смесью. А теперь давайте, по одному…

После того, как танк аккуратно проезжает над всеми, решаю, что на сегодня уделил достаточное внимание личному составу. Теперь можно и в штаб вернуться.

В штабе озадачиваю зампотылу камуфляжем, разгрузками и перчатками.

— Такая тебе боевая задача, — с садистким наслаждением возлагаю неподъёмное на плечи полковника Виноградова.

— На всех? — поражается он.

— Зачем на всех? Летчикам, танкистам и всяким интендантам это не нужно. Только пехотные части первой линии.

— Их много, — кручинится полковник.

— В первую очередь группы диверсантов и бригаду ВДВ, после них — все остальные. Первую партию — диверсантам, и паре рот ВДВ. На них обкатаем и закажем на всех.

Все гвозди нужны, большие и малые. И эти тоже. Удобство амуниции и оружия — стратегическая необходимость. Но есть один гвоздь такого размера, что больше напоминает рельсовый костыль нестандартно большой длины. Размером с лом.

7 апреля, понедельник, время 16:20.

Минск, аэродром Мачулище.

— Я больше не знаю, что делать, — разводит руками Хадарович, — мы закрывали, чем придётся, источники помех, их меньше не становится.

Ребята упёрлись лбом в стенку, легко свои тайны природа не отдает. Требую подробности.

Подробности скучные и примечательные. При заведённом двигателе помехи носят приемлемый, хотя и малоприятный характер. При включении устройств самолёта резко усиливаются и слабо реагируют на экранирование.

— Займитесь экранированием. Не временным, как делали, а изготовлением и монтажом металлических или сетчатых кожухов или что там нужно?

Выпрыгиваю из самолёта. Я тоже не знаю, что делать, не всезнающий я и не всеведающий.