Двойные листочки

— Дыши глубже, Петруша, это же всего лишь концерт. Ладно, пойдём, скоро звонок! — быстро добавила она, не дав Певцову ответить. — Слава богу, что мы теперь последние выступаем, что-нибудь придумаем, может, и костюм найдётся. Куда, в конце концов, он мог деться…

Во всей суете последнего учебного дня Ваня и не заметил, как пролетели все уроки и перемены. Пока Певцов искал по школе свой костюм, Вика попросила Ваню помогать вместо него. Так что Ваня постоянно что-то куда-то носил, переставлял, устанавливал, потом уносил всё обратно — и как никогда радовался, что он не староста. К тому моменту, как их класс зашёл в гримёрку, чтобы переодеться к выступлению, Ваня понял, что он уже

выжат как лимон. Переодев брюки и рубашку, Ваня рухнул на диван и не спеша натягивал чёрные сапоги, а вокруг него царила суета и чертыхались одноклассники.

— Где мой текст? Кто-нибудь видел мои листы? — Трофимов бегал глазами по помещению, заставленному стульями и вешалками. — Там ещё синим маркером свинья нарисована!

— Вроде на каком-то стуле свинью видел, — Бунько неопределённо махнул рукой в сторону ряда стульев напротив огромного зеркала. — Народ, а где моя шляпа? Я же её вчера здесь оставил.

— Не оставил, Бунько, а швырнул. Вон в тот угол.

— Не швырнул, а аккуратно положил. Точно, вот она. — Бунько поднял с пола разноцветный плюшевый цилиндр и, отряхивая, поворошил ногой гору тряпья.

— О, Петруша, тут вроде бы торчит корона, может, твоя?

— Я же там сто раз смотрел!

Певцов, так и не нашедший костюм, последние десять минут извергал только нецензурную брань. Он рванул в угол, где стоял Бунько, поднял с пола ворох мятых сценических тряпок и облегчённо выдохнул.

— Как пакет сюда попал? Я же вешал его наверх вчера… Чёртовы «Б-шки» опять всё перевернули…

Певцов, продолжая ругаться и поливать одиннадцатый «Б», переоделся с космической скоростью. Едва парни вышли в коридор, уступая гримёрку девочкам, Петя потащил Ваню ещё раз прогонять их общие сценки. Они делали это уже сто раз, но Певцов всё не унимался. Впрочем, он такой был не один. Всю последнюю неделю ребята постоянно собирались парами и отыгрывали свои реплики — в коридоре, в столовой, а иногда и на уроках. Миля дёргала Ваню с репетициями чуть ли не чаще, чем Певцов. Стоя в коридоре и бормоча слова своего героя, Ваня думал о том, что, наверное, запомнит их навсегда.

ПЕТЯ

Концерт был в самом разгаре. В помещении за кулисами все выступающие не поместились, так что несколько классов, включая Петин, стояли в коридоре и ждали, когда выступят те, кто перед ними. Поскольку одиннадцатый «А» снова выступал последним, Петя с ребятами спокойно расположились на диванах в стороне. Некоторые всё ещё повторяли свои слова, но большинство просто расслаблено сидели и прислушивались к тому, что происходит в зале.

Яна Сергеевна оказалась права: они были готовы. Всю последнюю неделю она заставляла их репетировать в костюмах, слова они выучили давно, причём не только свои, но и своих напарников по сценам, так что сегодня их класс чувствовал себя уверенно. Слухи о том, что одиннадцатый «А» приготовил что-то очень крутое, расползлись по всей школе. Актовый зал битком забился учителями, родителями и ребятами из младшей и средней школы, которым тоже было интересно посмотреть на старших. Именно новогодний концерт старшей школы всегда собирал наибольшее количество народу, но сегодня Петя с ребятами дружно согласились, что никогда ещё они не видели такого аншлага. В зале не было ни одного свободного места, и за рядами стульев быстро собралась толпа тех, кто смотрел выступления стоя. Это нервировало остальные классы ещё больше, но класс Пети едва об этом думал.

Наконец, после одиннадцатого «Б», отыгравшего сказку «Обыкновенное чудо» и буквально заставившего зал рыдать, подошла их очередь. Оказавшись за кулисами, все неожиданно притихли и разошлись по углам со своими листами со сценарием. Петя дождался, когда стихнут аплодисменты их конкурентам и махнул одноклассникам.

— Народ, все сюда!

Трофимов бодро скакнул к нему.

— Да, тренер! — Даня отсалютовал Пете под общие смешки.

На сцене ведущие, которыми снова были Ильяс и Алина, уже готовили зал к их выходу. Ребята сгрудились вокруг Пети. Он поправил корону и торжественно обвёл всех взглядом.

— Друзья! Вы понимаете, что это наш последний новогодний концерт? Больше мы никогда не окажемся вместе на этой сцене в костюмах.

Ребята удивлённо переглянулись, очевидно, осознавая Петину правоту.

— Ты нас успокаивать собрался или волновать ещё больше? — спросила Миля, у которой, как показалось Пете, слегка увлажнились глаза.

— Никакого волнения, наша дорогая Маруся! — твёрдо и с широкой улыбкой сказал Петя, закинув руку Миле на плечо. — Мы в последний раз выступаем вместе! Выпускной не в счёт, там всё будет по-другому. Давайте постараемся. Порвём зал и как следует выложимся! Помните, что говорила Яна Сергеевна на первой репетиции? И на каждой следующей?

— Что поставит всем по пятёрке? — радостно спросил Трофимов.

Петя закатил глаза.

— Валяйте дурака по максимуму! — хором ответили Бунько и Савченко.

Петя кивнул.

— Именно это мы и сделаем — повеселимся и поваляем дурака. Не забудьте про мимику и жесты, ходите по сцене, говорите громко. И главное — не торопитесь, мы всё равно последние. Если чувствуете, что забыли слова, делайте как договаривались — почешите ухо, кто-нибудь подскажет. Мы столько репетировали, мы готовы! И сейчас просто снесём зал! И войдём с историю!

— Да, тренер! — взревел Трофимов, и класс расхохотался.

— Погнали, — кивнул всем Певцов и, под оглушительные аплодисменты нетерпеливого зала на сцену вышел Бунько, а сразу за ним — Низовцев и Петя.

Как и предполагалось, смех раздался на первых же строчках речи потешника, продолжился на диалогах царя и Федота и не прекращался до самых последних слов. Периодически ребятам приходилось молча бродить по сцене, на ходу придумывая дополнительные движения, чтобы дать залу отсмеяться. На моменте, когда царь ругает своего генерала, а тот отказывается изводить Федота, Трофимов неожиданно сымпровизировал и рухнул на колени, приложив саблю к своему горлу. Зал со смехом зааплодировал этой шикарной сцене, а Петя изо всех сил старался скрыть восхищение, продолжая хмурить брови на незадачливого генерала. Петя переживал за выступление Мили, но Ваня как мог поддерживал её на сцене взглядами и жестами, так что их пара отыграла очень нежно, плавно и трогательно, без происшествий.

Однако, судя по реакции зала, фурор сегодня произвели Вика с Петей. Потратив на поиски костюма всё утро, Петя был жутко изнурён и думал, что выступит обычно — не лучше и не хуже, чем на репетициях. Но как только он оказался на сцене и увидел полный зал людей, жадно ловящих каждое его слово, Петю накрыло волной адреналина. Он сам не ожидал, что сможет с таким энтузиазмом последовать собственному совету валять дурака и веселиться. Вика, в сарафане, с красными губами и в цветастом платке, повязанном задом наперёд, с комичным узлом на лбу, быстро подхватила от него эту волну. Она тоже играла харизматичнее, чем на репетициях, хотя Петя не думал, что такое возможно. Благодаря огромному количеству репетиций они чувствовали себя на сцене абсолютно расслаблено и даже немного импровизировали, добавляя новые движения, закатывание глаз и тычки пальцами. В итоге на перепалках няньки и царя учителя хохотали до слёз. Несколько раз даже сами Вика и Петя едва сдержали смех, особенно когда нянька сказала царю:

— Перед кем ты, старый бес, тут разводишь политес?

Твой посол, я извиняюсь, третий день как с пальмы слез!

Будь на ём хотя б картуз — не такой бы был кофуз.

А на ём же из одежды — ничаво, помимо бус!..

Во время репетиций на этих словах Вика указывала Пете на шею, но сейчас она, неожиданно, широким жестом указала Пете ниже пояса. Зал снова расхохотался, а Петя с картинным возмущением прикрылся мантией, чем вызвал ещё более громкий смех зрителей. У Вики, как и у него самого, начали подрагивать губы, и они резко друг от друга отвернулись, пытаясь проглотить рвущийся хохот.