Дьявол для отличницы

– Марш спать! – сквозь зубы процедил вожатый, впихивая в мою ладонь вещи, и я больше не рискнула с ним препираться, стыдливо хватая комок и убегая в домик.

Бороться с пыльной бурей в пустыне было бы сейчас легче, чем с моими собственными эмоциями. И в этом мире нет такой комнаты, которая поместила бы все мои чувства. Просто дикий ураган, и я больше не могу все это раскладывать по полочкам, рассуждать логически, искать причины. К черту. Пусть все катятся к черту! И двинутый Громов, и бесстыжие агрессоры в юбках, и даже дорогой мой Олег Сергеевич ! Я просто от всех устала. И моя жизнь вряд ли будет прежней, даже если я уеду отсюда на край земли.

Эта адская ночь выжала меня до последней капли, но как ни странно, я не чувствовала себя растоптанной, хоть меня и унизили. Нет, напротив, я ощущала себя сильнее, чем когда либо, и моя решимость меня даже слегка пугала. Почему-то я была уверена, что я уже на краю, хожу по острому лезвию, и еще одна маленькая капля в мою переполненную чашу вызовет торнадо, и я смету здесь все. Вот насколько сильно изменила меня сегодняшняя ночь.

Глава 12

POV Полина. Настоящее

Я бы хотела, чтобы мои родители наказали меня за ту выходку. Чтобы жестко отругали, прочитали нотацию и, как бабушка, пообещали бы мне унылое будущее. Или пусть бы на их лицах появилось гневное выражение и мне бы бросили «ты нас разочаровала». Я хотя бы почувствовала их заинтересованность в собственном ребенке. Но нет. Ничего этого не было.

Меня наказала бабушка, отменив мои походы в кино с Кристиной, прогулки по парку и прочее. Теперь после уроков я должна была незамедлительно вернуться домой. Бабушка даже рассчитала сколько уходит времени на дорогу до школы, и я не имела права задержаться более чем на 5 минут.

– Это все глупости! У тебя такой возраст, юношеский максимализм. Тебе хочется делать все наоборот, назло всем. Но ты мне еще спасибо скажешь.

Я молча соглашалась, покорно кивая головой на все ее замечания. И хоть мне сильно хотелось топнуть ногой и заорать на всю квартиру «отстань от меня!» как обыкновенному обиженному подростку, нет, я этого не делала. Ведь иначе столичная филармония помашет мне ручкой. И поэтому я терпела.

Родители вернулись через несколько дней после моего конкурса, они задержались в Гамбурге после последнего выступления, чтобы посмотреть город и отдохнуть. А меня не покидала настойчивая неприятная мысль, что достопримечательности спокойно выиграли у моего конкурса, без малейшей борьбы.

Бабушка незамедлительно им все рассказала о моей выходке, в малейших подробностях.

Да, забыла сказать, что с конкурса меня дисквалифицировали, потому что произведение «не соответствовало заявленному». Чем-то напомнило мое провальное выступление в лагере.

– Она поступила безответственно, намеренно игнорируя установленные конкурсом правила, - отчитывала меня при родителях бабушка, а я пристально вглядывалась в их такие родные чужие лица.

Мы сидели за семейным ужином и неспешно поедали изысканную пищу, которую бабушка всегда готовила в честь их приезда. Никаких зажарок и свиных котлет.

– Катерина, как тебе вот этот отрывок? – Папа как всегда писал за столом музыку. Он писал ее везде, сколько я себя помню, в любых закоулках нашей квартиры, независимо от времени суток. И вечно был «не здесь». – Естественно адажио.

– Ммм, ага, - побормотала мама, даже не повернувшись в его сторону, принимаясь рассказывать об архитектурных особенностях католических соборов Германии, как будто не слышала, что сказала бабушка.

– Володя, сынок, ты слышал что я вам сказала? Полину нужно наказать по всей строгости…

– Мам, она уже взрослая… Нет, все-таки адажио противоречит изначальному замыслу. Темп будет анданте, - он наклонился к нотному лист, принимаясь снова черкать карандашом.

– Катя, хотя бы ты скажи что-нибудь!

– Ну сколько я просила! Не называйте меня Катя, это так провинциально, в музыкальном искусстве такое имя совсем не звучит.

Из-за этого мама в свое время даже не стала брать фамилию отца, оставшись Милославской, но мне, при рождении, дали фамилию папы. И когда ее называли Катей, она прямо выходила из себя.

Вобщем уже понятно, что обсуждение конкурса так и осталось повисшим в воздухе, и я, вздохнув от этого странного ужина, ушла к себе. То ли ужин, то ли слезы вызвали ком в горле.

– Полина, я тебе купила сувениры, не будешь смотреть? Там есть книга про знаменитого архитектора четырнадцатого века, Петра Парлержа! – крикнула в спину мама, но я лишь покачала головой, с горечью сдерживая рыдания.

Я так их ждала! А они даже не спросили про мои дела в школе, или как я себя чувствовала на конкурсе, или чем занималась все это время. Ничего.

Да, родиться в семье профессионально успешных музыкантов – это как жить с братом и сестрой, а не с родителями. Они сами как дети, озабоченные только собой, своей карьерой и поездками по всему миру.

Впрочем, жизнь на месте действительно не для них. Свободное время между гастролями, они страдают, маются от безделья, абсолютно неадаптированные к обычной жизненной рутине. Они не умеют готовить, в поездках все время заказывают еду на вынос, стирают в прачечных, там же гладят. Они абсолютно далеки от обыденных вещей, что-то вроде обсуждения текущих выборов или стенания на повышение платы за электричество и воду. Думаю, мой отец в жизни не видел ни одной квитанции, ведь всю жизнь этими вопросами занималась моя бабушка.

Я привыкла к тому, что моих родителей фактически никогда не было рядом со мной. Меня воспитала бабушка, и я ей благодарна. Да, я благодарна ей за ее гиперопеку, потому что, чего таить, родительской любви мне не хватало. Она такая у меня, генерал в юбке, и я согласна топтать за ней рядовым солдатом, выслушивая приказы, лишь бы не так, как с родителями. Лишь бы не равнодушие. Только вот парадокс, моя бабушка часто отчитывает их, что не уделяют мне должного внимания, любят только свою музыку, но сама спит и видит, как я добиваюсь успеха и становлюсь такой же.

А я? А я пока решила, что буду учиться в столичной филармонии, хотя бабушку раскалывает на части: то ли моя карьера, то ли ее гиперопека. Но всю свою жизнь отдавать музыке, всю себя без остатка – никогда не буду. Точнее может и буду, но не в пользу успеха и славы.

Дни бежали вперед, к нам пришла зима, одевая обнаженный и простуженный город после болезненной осени в белые одеяния.

Классный руководитель тоже обиделся на мою выходку на конкурсе, как будто я задела в нем что-то личное. Хотя, не зря же он весь класс вызвал сидеть и слушать, уверена, что надеялся на поощрение руководства. После конкурса он вдруг начал ко мне придираться, обращая внимание на малейший лишний поворот моей головы на его уроках.