Дьявол для отличницы

– Но это ужасно!

Захар смотрел на меня так пристально, что я невольно вспомнила наш поцелуй. Наверное, пора уйти, но я стою столбом перед ним, словно приклеившись к школьному паркету. И, кажется, он тоже думал о чертовом поцелуе, потому что вдруг сделал шаг ко мне, отклеившись от стены.

– Агафонова, будешь со мной встречаться? – его губы растянулись в улыбке.

– Что? А это каким боком тут вообще? – поперхнулась я воздухом.

– Никаким, - согласился он. – Но тот поцелуй. Ты ответила мне.

Отпираться бессмысленно. Я действительно ответила.

– Это было наваждение! Я толком не проснулась, это просто…

– Ты не хотела?

– Конечно не хотела…

– Понял, - он развернулся и пошел было обратно в класс.

– Стой, я не то имела ввиду, - начала оправдываться я, но от улыбки повернувшегося парня опешила. На поллица фингал, а он сияет, лыбится во все тридцать два. – Ты странный.

Констатация факта и не более.

Он вопросительно поднял брови.

– Твой вид и все такое, - сделала невыразительный жест рукой в его сторону. – А ты как будто доволен.

– Я и доволен.

– Но.. Я не понимаю.

– Ты не ответила на вопрос. Будешь со мной встречаться?

Вот так, по-детски. Как будто кто-то еще предлагает таким образом. Обычно просто начинают ухаживать и это само собой подразумевает. Но он все делает наперекосяк. Наверняка, опять издевается.

– Да не буду я… - разозлилась я.

– Тогда катись в задницу, Агафонова, - лучезарно улыбнулся мне сатана и ушел за дверь, оставив меня ошалело смотреть ему вслед.

И что это было?

И вроде меня должно радовать, что столь пикантный момент он свел к шутке, не акцентируя на нем особого внимания. Но, черт побери, не радовало.

**

POV Захар. Настоящее

Алгебра никак не вписывалась в мое утро, и я со вздохом отмахнулся от последних попыток понять, о чем там речь. Кому в жизни пригодятся эти интегралы? Ну серьезно?

Вместо этого я поглядывал на одноклассницу, занимающую мои мысли, и время от времени отвечал на сыпавшиеся сообщения на моем телефоне. Включил беззвучный режим, иначе от такой интенсивной атаки его просто разорвет. К доске вызвали Агафонову, и она теперь стояла около своих написанных формул и что-то бормотала невнятное, постоянно поглядывая в мою сторону.

Если бы знал, что фингал вызовет такой ажиотаж с ее стороны, давно бы сам себе поставил. И плевать, что недоумение и любопытство приправлены ноткой жалости, я переживу. В голове стучала пьяная мысль - она ответила на мой поцелуй. И в голубых, как летнее небо, глазах, что смотрели тогда в упор, я видел то, от чего сносило крышу: она позволила бы мне зайти дальше. Тихоня и отличница, которую я доводил, унижал и оскорблял, потому что думал, что она запятнанная, меня перестала ненавидеть. И, кажется, даже больше. Она что-то ко мне испытывала.

Я конечно тот еще утырок, поверил словам Эстеллы, накрутил себя сам, позволил всему этому зайти так далеко. Но тогда утром в ее глазах я увидел свой шанс. Он был. Большими и жирными буквами отпечатался в ее зрачках, и больше я упускать его не собирался.

На экране опять выскочило сообщение.

«Выглядит дерьмово. Но я счастлива».

Я улыбнулся. Оно стоило того. Похоже, жизнь действительно понемногу налаживается, и хмурый взгляд Агафоновой у доски, брошенный в мою сторону, действовал на меня волшебным образом. Вдохновляя на большее, чем просто влачить жалкое существование, как депрессивный ушлепок. Я опять подмигнул ей, и она закашлявшись отвернулась к своим формулам.

«Приедешь за мной? Не хочу заходить одна» - опять сообщение от Ленки.

«Да, сразу после школы заберу на такси» - ответил я ей и отложил телефон, предвкушая радостную встречу с сестрой. Она наконец-то будет жить с нами, и фингал - это самая крохотная цена, которую можно было бы заплатить за это.

**

Вчера я увидел, как бабка Полины, деспот и тиран в юбке, зарядила ей пощечину и пошла ждать ее на крыльце. Хотел поговорить об этом и о поцелуе с девчонкой, но пока забирал рюкзак и вещи, она стремительно убежала.

А потом я посмотрел непрочитанные сообщения и почувствовал, как сердце сжало от боли. Ленка умоляла и рыдала забрать ее от матери. К той нагрянул тот мужик с курорта, и теперь им предстояло жить в «однушке» втроем. Они уже несколько раз просили мою сестру «погулять», и она, черт возьми, бродила зимней ночью по кварталу, пока эти сволочи сношались. Просто нет слов.

Еще она прислала аудио, на котором она как раз все подробно рассказала, и я слушал ее слезы, застыв как статуя. Потом схватил свои вещи и побежал к сестре в школу, на какое-то время позабыв об Агафоновой.

– Громов? – удивленно спросила моя бывшая класснуха, когда я постучал в ее дверь.

Он вела у Ленки русский язык.

– Можно Лену на пять минут?

Видимо Ленкино заплаканное лицо и мое внезапное появление здесь сыграло свою роль, потому что учитель кивнула, добавив:

– Только быстро. У нас проверочная будет.

Сестра выскочила из кабинета и бросилась ко мне обниматься, снова начиная реветь как белуга.

– Идем отсюда, - я потянул ее в сторону автомата с напитками.

Дико хотелось есть и кофе.

– У меня проверочная, ты же слышал.

– Перепишешь.

Мы сидели в главном холле под подозрительными взглядами вахтерши, пили кофе, заедая батончиками сникерс и тихо переговаривались.

Я пообещал ей, что заберу ее к нам, поговорю с отцом, на коленях стоять буду, но мы заберем ее. Просил подождать немного, дать мне всего несколько часов, чтобы дождаться отца с работы и поговорить с ним с глазу на глаз.

Разговор предстоял сложный, учитывая, что отец был против и моего пребывания с ним. Но делать было нечего.

Затем, не зная чем себя занять, уверенный, что Агафоновой в школе нет, я тоже пошел домой. Есть уже не хотелось, из-за выпитого кофе, пересекаться с коброй тем более, и я решил уйти в свою комнату. Хотелось принять душ, но ванная уже была занята, кобра набирала джакузи, зажигала свечи, настраиваясь на домашние спа-процедуры. Джакузи раньше не было, но этим летом отец поставил «для своей девочки».

– Привет, малыш, прогуливаем школу?
– хитро улыбнулась она, проходя мимо меня и, как всегда, задевая своим внушительным бюстом.