Дьявол в музыке
Шрифт:
Я прятался среди деревьев, пока она не спустилась со стены и не ушла. Всё это время я думал – тем способом, что она ушла, я смогу пойти. Я взобрался на стену и дошёл до балкона – вашего, синьор комиссарио. Я ступил на карниз и прошёл по нему до балкона Ринальдо так же, как это сделала Франческа.
– Когда это было? – спросил Джулиан.
– Я не смотрел на часы. Между полуночью и рассветом – точнее я сказать не могу. На балконе я посмотрел через французскую дверь и увидел, что Ринальдо лежит на спине и спит.
– Значит в комнате был свет, - заинтересовался Джулиан.
–
– Вы карабкались по карнизу с фонарём?
– Я зацепил его за одну из подтяжек. Могу я продолжить?
Джулиан поклонился.
– Я снял ботинки, - сказал Валериано, - чтобы не издавать шума и не оставить грязных следов. Я оставил их на балконе и вошёл в комнату. Первые несколько шагов я сделал с фонарём в руке, но он так звенел, что я боялся разбудить Ринальдо. Так что бы открыл его и достал оттуда свечу.
Джулиан и Гримани обменялись взглядами. Потом на губах комиссарио появилась мрачная улыбка. Капля воска, наконец, получила своё объяснение.
– На столе Ринальдо стоял несессер, - продолжал Валериано. – Я нашёл бритву и перерезал ему глотку.
– Как вы собирались убить его, если бы не нашлось бритвы? – с любопытством спросил Джулиан.
– У меня с собой был нож.
– Тогда зачем было использовать бритву? – тут же спросил Гримани.
– В этом нет ничего странного, синьор комиссарио. Я всю жизнь ждал возможности воспользоваться бритвой.
Такой ответ вывел из равновесия даже Гримани.
– Продолжайте, - сказал он, наконец.
– Осталось намного. Убив Ринальдо, я увидел у него на шее цепочку с ключом. Я понял всё с первого взгляда – он запер себя и Франческу в комнате, и именно поэтому она убежала через окно. Я отпел дверь и вышел через дом, не рискуя своей жизнью на балконе. Я решил, что пусть меня лучше поймают на вилле целым и здоровым, чем найдут в саду с переломанными ногами.
– Но вы понимали, что обвинение падет на маркезу Франческу? – спросил Джулиан.
– Это не приходило мне в голову. Но если я поступил с ней дурно, то теперь я загладил эту вину.
– Ты никогда не загладишь то, что сделал со мной! – Франческа с трудом поднялась на ноги. – Я карабкалась с балкона потому что Ринальдо обошёлся со мной хуже, чем с рабыней, чем с уличной девкой. Он насмехался и унижал, он насиловал меня. И я говорю, что лучше бы пережила эту ночь снова сотню раз, чем узнала бы, что ничего для тебя не значу! Что ты такое, раз мог так поступить со мной? Что ты такое?
– Я – то, что Бог и Лодовико Мальвецци сделали из меня, - тихо ответил он.
Комиссарио повернулся к Занетти.
– Подготовьте письменные показания для подписи. Потом отвезите их в Соладжио и пусть Руга подпишет ордер на арест.
– Да, синьор комиссарио. А что делать с ним сейчас?
– Заприте в одной из комнат, - сказал Гримани, - и поставьте жандармов у дверей.
– Можете использовать бильярдную, - бесцветным голосом предложил Карло. – Она в задней части дома, там никто не ходит.
– Хорошо, - Гримани обратился к жандармам, окружавшим Валериано. – Проследите, чтобы он оставался там и ни с кем не говорил. Отнимите всё, что он сможет использовать как
оружие против себя же, - Гримани улыбнулся с хладнокровным удовлетворением. – Я не допущу, чтобы виселица лишись своей добычи.Глава 33
Когда жандармы увели Валериано, Франческа предалась безудержной, пронзительной скорби. МакГрегор растёр её виски уксусом с водой и велел выпить успокаивающий настой из трав. Беатриче послала слугу за доном Кристофоро, который мог бы помолиться с ней. Джулиан, к своему собственному удивлению, сел рядом с Франческой и взял её руки в свои. Женщина прильнула к нему и заплакала. Кестрель подумал, что в своём горе Франческа и не осознает, на чьём плече рыдает.
Когда изнеможение немного успокоило её, МакГрегор помог её добраться до её комнаты. Беатриче пообещала остаться с Франческой, пока та не уснёт. Когда они вышли, маркеза посмотрела на Гримани ясными и горькими глазами
– Поздравляю вас, синьор комиссарио. Вы нашли вашего убийцу, и вам даже не пришлось ударить пальцем о палец.
– Это удовлетворительный исход, - коротко ответил Гримани. – Слова синьора Валериано о родственной связи с маркезом Лодовико нужно проверить. Но остальные его показания говорят сами за себя. Он знает такие подробности о смерти маркеза, что никогда не были обнародованы – в том числе положение тела, содержимое карманов и заряженный пистолет.
Джулиан подумал, что у Гримани есть все причины быть довольным. Он раскрыл убийство Ринальдо в тот же день, когда оно было обнаружено. Более того, найденный виновный очень понравится вышестоящим. Австрийским властям Милана претил бы арест кого-то из семьи Мальвецци. Валериано же, венецианский певец-бастард, не требует такой щепетильности. Но Джулиан видел, что комиссарио чем-то недоволен. Почему? Потому что расследование окончено, а Орфео всё ещё не свободе.
– Что вы думаете об этом признании, синьор Кестрель? – спросила Беатриче.
– Если всё сказанное – правда, я легко поверю, что он ненавидел маркеза Лодовико достаточно, чтобы убить его. Но роль, что в этом рассказе отведена самому маркезу я считаю неубедительной, - он повернулся к Карло. – Завлечь женщину при помощи фиктивной свадьбы – разве это похоже на вашего брата?
– Нет, - медленно ответил Карло, - не похоже. Он ничего не делал скрытно… и ничего не добивался обманом. Он считал, что говорить открыто и диктовать свою волю другим – его право, как маркеза Мальвецци. Он был честен… Я говорю не о религиозных или моральных принципах – нет, он был честен, потому что считал, что это его долг.
– Он усиленно скрывал личность Орфео, - напомнил де ла Марк.
– Это другое, - ответила Беатриче, - он любил знать то, чего не знают другие. Он видел в этом власть, а он любил власть во всех проявлениях. Но иметь тайны – это не то же, что и лгать.
– Тем не менее, - сказал Карло, - я не могу сказать, на что Лодовико был способен, а на что нет, когда учился в Неаполе. Тогда я не видел его два или три года.
– А кто видел его? – спросил Джулиан.
– Если бы я был вами, - ответил Карло, - то поговорил бы с Эрнесто.