Дьявол в музыке

– Но я говорю вам, как найти его, - настаивала она, - но вы меня не слушаете!

– Я слушаю. И повторяю – я не верю тебе.

Он собрался уйти. Лючия бросилась ему вслед и схватила за фалду.

– Дайте мне поговорить с маркезой!

Гримани обернулся к ней.

– Ты не сможешь поговорить ни с кем. И никто не узнает, о чём ты мне говорила сейчас. Если синьор Кестрель погибнет в пещерах, виновна в этом будешь ты. Я знаю, ты не любишь его, но хочешь ли ты быть его палачом? Кроме того, он станет не единственной жертвой – пропали также его слуга и камеристка маркезы.

Лючия заломила руки.

– Благословенная Мадонна, помоги мне, скажи мне, что сделать…

– Время уходит, Лючия. Они могут уже быть мертвы. Хотел бы этого Орфео? А если хотел бы – стоит ли он такой преданности? Если ты веришь, что он не преступник, тебе нечего за него боятся…

– Вы придумаете, как обвинить его! Вы так ненавидите его, что можете даже… - она замолчала.

– Что я «могу даже»?

Она покачала головой и ничего не ответила.

– Нам больше не о чем говорить, - подвёл итог Гримани. – Доброй ночи, Лючия.

– Нет! – она схватила его за рукав и умоляюще посмотрела. – Вы дадите трём людям умереть?

– Это ты даёшь им умереть. Я лишь исполню свой долг полицейского.

Тяжело дыша, она отпустила его рука и отошла. Он подождал. Наконец, девушка сказала:

– Эти три человека внизу – вы ведь их приводили ко мне тогда у синьора Руги?

– Да, - быстро ответил Гримани. – Орфео – это кто-то из них?

– Да, - она повесила голову, - если вы приведёте их сюда, я покажу, кто.

– У меня нет времени на игры. Просто скажи, кто это.

– Как я могу? Я даже не знаю их имён, - он вздёрнула подбородок. – Кроме того, если я должна предать Орфео, я бы хотела посмотреть ему в глаза и сказать, почему. Даже Иуда не предавал Господа исподтишка.

– Это кощунство! Хуже – это очередная уловка, которая заранее предупредит негодяя и даст ему шанс сбежать!

– Нет! Даю вам слово, что просто скажу вам, кто это?

– Ты готова поклясться в этом Богом, Мадонной и своей надеждой на рай?

– Я клянусь, - прошептала она.

Когда лодочник привёз письмо на виллу, Джулиан изучал «врата» в свете фонаря. Преграда была такой толстой и твёрдой, что маленький, острый нож Карло не мог повредить ей. На поверхности не было выступов, за которые можно было бы схватиться, а в пещере – ничего, что сгодилось бы на роль рычага. Это было дерево, оно могло гореть – но медленно и испуская дым, в котором они бы задохнулись.

– Мы могли бы пальнуть в неё, сэр, - Брокер с надеждой сжимал пистолет.

Джулиан покачал головой.

– Это не поможет. Пуля оставит маленькую дырку… или вовсе отрикошетит и попадёт в кого-то из нас, - он задумчиво добавил, - но ты подал мне идею. Синьор граф, у вас есть пороховница?

Карло невольно сунул руку в карман брюк.

– Зачем?

– Будьте добры, положите её на пол и отойдите прочь.

– Что вы собираетесь делать? – настаивал Карло.

– Если Брокер и Нина не против, я бы попытался взорвать эту дверь.

– Вы безумец! – воскликнул Карло. – Она слишком толстая! Вы убьете всех взрывом или обрушите потолок и замуруете всех нас здесь!

– Поскольку мы уже недурно замурованы, я не знаю, почему бы не попытаться. И я не надеюсь на взрыв, что пробьёт дыру – лишь рассчитываю расколоть дерево достаточно, чтобы дверь можно было выбить, - он повернулся к Брокеру и Нине. – Что вы скажете? Я думаю, у нас есть шанс спастись, но граф Карло может оказаться прав – взрыв способен погубить нас.

– Давайте попробуем, сэр, - ответил Брокер.

– Да, прошу вас! – взмолилась Нина. – Всё, что угодно, чтобы выбраться!

– Отлично, - сказал Джулиан. – Вашу пороховницу, синьор граф.

Карло не двигался.

– Вы должны понимать, - сказал Джулиан, - что мне неважно, получу я порох из ваших рук или сниму с вашего трупа.

Карло вынул пороховницу и бросил. Нина отскочила в страхе.

– Порох безвреден, пока его не поджечь, - успокоил её Джулиан.

Он подобрал пороховницу. Это была медная грушевидная вещица с гербами Мальвецци с обеих сторон – меч и змей. Потрясая свою добычу, Джулиан счёл её достаточно полной и открыл клапан, что позволял высыпать порох понемногу. Затем он встал шагах в десяти от дверей и принялся двигаться к ним, оставляя за собой тонкую дорожку из пороха.

– Что он делает? – спросила Нина.

– Создаёт запал, - ответил Карло.

Джулиан добрался до самой двери и поставил пороховницу так, чтобы открытое горлышко касалось дорожки.

– Когда я подожгу тот конец, - объяснил он Нине, - пламя сожжёт порох и доберётся до пороховницы.

– Разве он не взорвётся, как только вы его зажжёте? – спросила девушка.

– Рассыпанный порох не взрывается, - ответил Джулиан. – Он горит. Взрывается только плотно сложенный порох – как тот, что в пороховнице, и я надеюсь, у нас получится достаточно сильный взрыв.

Он подошёл к верёвкам, которыми были связаны Брокер и Нина.

– Вот, - он протянул их своему слуге. – Свяжи графу Карло руки за спиной.

– Это обязательно? – надменно спросил он.

Джулиан криво улыбнулся.

– О, я думаю, с вами, синьор граф, никакая предосторожность не будет излишней.

Брокер связал Карло руки. Джулиан оглядел комнату и нахмурил брови.

– Нам лучше отойти, как можно дальше. Взрыв может задеть и нас.

Брокер, Нина и Карло отступили к противоположной стене Судного дня и вжались в стену. Джулиан вытащил свечу из фонаря и поджёг порох и также вытянулся у стены. Зачарованные, они смотрели как маленький, искрящийся, шипящий огонёк карабкается к пороховнице.

Ночь была такая холодная, что МакГрегор убедил маркезу перебраться в гостиную. Здесь она продолжила нервно ходить из угла в угол, как делала это на террасе с тех пор, как услышала об опасности, грозившей Кестрелю. МакГрегор также мерил гостиную шагами. Франческа и Валериано сидели на диване и смотрели на них с молчаливым сочувствием. Донати занял свой любимый стул в углу, Себастьяно стоял рядом с ним. Сент-Карр и Флетчер сидели в оконной нише, а де ла Марк прислонился к стене неподалёку.