Дьявол в музыке

– Они тут просто для вида, - вставил Бруно.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Гримани.

– Маркез не любит открытое пламя, особенно ночью. Он боится его. Он не признавался в этом, но все знали, - Бруно презрительно скривил губы.

– Вы заменили все свечи или здесь остались и старые? – спросил Джулиан у Томмазо.

– Все, милорд.

– В этой комнате есть ещё какие-то свечи, кроме этих?

– Я о таких не знаю, милорд.

Гримани передал записки секретарю.

– Поставьте полицейскую печать и передайте… Как твоё имя? – спросил он Бруно.

– Бруно Монти к вашим услугам, синьор комиссарио.

– Ты умеешь читать?

– Немного, синьор комиссарио. Мой отец…

– Убедись, что он поймёт, какая записка для кого, - бросил комиссарио секретарю, а обернувшись в Бруно продолжил:

– Ты знаешь, где найти команданте фон Краусса, подесту синьора Ругу, священника дона Кристофоро и доктора Куриони?

– Да, синьор комиссарио.

– Ты доставишь им эти послания как можно быстрее. Ты не должен слоняться где-то ещё, не должен ни с кем болтать – ни с кем, ты понял? – про это преступление.

– Да, синьор комиссарио.

Джулиан подумал, что Гримани слишком многого хочет от такого болтуна, но оставил мысли при себе. Гримани явно показал, что ему нет дела до суждений Джулиана Кестреля о человеческой природе.

– Спасибо вам по помощь, синьоры, - сказал Гримани Джулиану и МакГрегору. – А теперь прошу вас одеться и присоединиться ко всем остальным в гостиной.

– Кого-нибудь пошлют на поиски маркезы Франчески? – спросил МакГрегор.

– Я прошу об этом команданте фон Краусса и синьора Ругу, - ответил Гримани. – Если будут какие-то результаты, о которым вас следует известить, вам сообщат.

У Джулиана и МакГрегора не оставалось иного выбора, кроме как уйти.

– Как тебе это нравится? – кипел доктор. – Мы ему помогли, а он говорит так, будто это убийство вовсе не наше дело.

– Вы же знаете, он не в восторге от любителей, - рассеянно отозвался Джулиан.

МакГрегор посмотрел на него, склонив голову набок.

– Ты думаешь, он прав? Насчёт того, что это маркеза Франческа убила своего мужа?

– Такое трудно представить. Но Ринальдо оскорблял её, жестоко с ней обходился и отнял у неё любимого. Кто может сказать, на что она была способна, заперта с ним и отданная на его милость?

– Бедная женщина, - скорбно покачал головой МакГрегор.

– Мы не знаем, виновна ли она, - напомнил Джулиан, - но если нет – где же она?

Глава 30

Джулиан и МакГрегор спустились в гостиную двадцать минут спустя – умывшиеся, одевшиеся, а в случае Джулиана и побрившиеся. Кестрель позавидовал чёрной с проседью бороде доктора. Он бы сам с удовольствием отказался от необходимости сегодня браться за бритву.

Гости собрались в гостиной в бесцельной напряжённости. Флетчер неотрывно смотрел на роскошное родословное древо Мальвецци, будто пытался выучить его. Сент-Карр прислонился к ближайшей стене и без конца пинал плинтус. Карло стоял у камина, опираясь рукой на полку и закрывая лицо. Донати занял кресло в углу, Себастьяно стоял рядом с ним. Де ла Марк сидел рядом с Беатриче на бело-бирюзовом диване, наклонившись к маркезе и мягко что-то ей говоря.

Джулиан ощутил укол ревности и досады. Пока он кружил над пятнами крови и воска, де ла Марк утешал и развлекал Беатриче – судя по её слабой улыбке и торжествующему виду француза, не без успеха. Какое дело де ла Марку до того, что она чувствует? Он просто хотел воспользоваться её потрясением и уязвимостью для своих очевидных целей.

«Но какое тебе дело до её спокойствия, - честно спросил себя Джулиан, - если ты отказываешь ей в нём, если его принёс не ты?»

Увидев Джулиана, маркеза встала и подошла к нему. На ней было утреннее канифасное платье с чёрным покрывалом, закрывающим голову и плечи – обычно она надевала его в церковь. Она нетерпеливо коснулась его руки кончиками пальцев.

– Какие есть новости, синьор Кестрель?

– Гримани послал Бруно с записками для фон Краусса, Руги, Куриони и дона Кристофоро.

– Но что узнали вы? – допытывалась она.

Джулиан ограничился очевидными и простыми фактами. Несмотря на все чертовы улики против Франчески, её вина не была доказана. Пока это так, он должен, помоги ему Господь, подозревать всю семью, в том числе эту женщину.

– Маркез Ринальдо был совершенно точно убит. Его зарезали бритвой из его же несессера.

– Здесь синьор Кестрель? – Донати привстал в кресле и вопросительно простёр руки.

– Да, маэстро, - Джулиан поспешно подошёл к нему. Он видел, как второе убийство подействовало на старика. Незрячие глаза были красными от слёз, а сам композитор казался хрупким как паутинка, которую может унести любой ветер.

– Синьор Кестрель, - Донати поднял руки, словно в мольбе, - как это могло случится? Почему это произошло?

– Я не знаю, маэстро. Но клянусь вам моей честью, что узнаю.

Вошёл Эрнесто.

– Команданте фон Краусс и синьор Руга здесь, ваша светлость. Комиссарио Гримани приказал мне провести их прямо к нему. С ними пришли солдаты, но они остались на террасе.

– Предложи солдатам выпить, - ответила маркеза. – И если они собираются задержаться, попроси их отстегнуть сабли. Они всё время натыкаются ими на урны и фонари.

– Да, ваша светлость, - Эрнесто с поклоном вышел.

Джулиан вернулся к маркезе.

– Я должен кое о чём спросить вас.

– Конечно, - ответила та с ироничной улыбкой, - я не сомневалась, что вы задаёте больше вопросов, чем отвечаете на них.

– Вчера вечером вы сказали мне, что попросили маркеза Ринальдо остаться на ночь, потому что боитесь, что Франческа может сделать, когда они останутся вдвоём в Кастелло-Мальвецци. Что вы имели в виду?

– Что я имела в виду? – она свела брови. – Я не ожидала, что она нападёт на него или причинит ему вред. Она такая кроткая, что мне сложно такое представить даже сейчас. Наверное, я боялась, что она наложит руки на себя. Но я не обдумывала эту мысль.

Их прервало появление дона Кристофоро, что поспешил наверх проводить Ринальдо в последний путь. Джулиан знал, что Ринальдо не будет объявлен мёртвым, пока не отправят все ритуалы, после чего, благодаря милосердному лицемерию, к нему будут относиться, как в прошедшему нужные таинства перед смертью.

Маркез приказала сварить кофе, и все вернулись в тревожному безделью. Наконец, Джулиан решил выйти на воздух и осмотреться, несмотря на приказ Гримани оставаться внутри.

По пути на террасу он встретил полдюжины беловолосых солдат, вежливо попросивших его вернуться назад. Они говорили на итальянском, но с немецким акцентом. Кестрель подчинился – другого выбора не было. Но стоило ему вернуться на лестницу, как до его ушей донёсся шум с той дальней стороны террасы. Он повернулся. С побережья на террасу вошёл сержант с парой солдат. Между ними шла поникшая и опустившая голову Франческа.