Дьявол в музыке

Один из солдат, что ждали на террасе, взлетел наверх по ступеням – явно, чтобы сообщить Гримани. Джулиан продолжал смотреть на процессию поверх перил. Охранники Франчески подвели её к подножью лестницы. Её волосы были наполовину распущены, бледно-жёлтое платье – помято, покрыто пятнами грязи и травы у подола. Через длинную прореху виднелась нижняя белая юбка. Хотя утро было холодным, у женщины не было шали, щёки покраснели и осунулись, а руками она обхватывала сама себя и растирала предплечья.

Когда Франческа увидела Джулиана, на её лице появилось слабое облегчение. Должно быть, она была рада увидеть человека не в мундире. Он сделал несколько шагов в вниз, но солдаты скрестили штыки, не давая пройти.

– Мы не можем позволить вам говорить с узницей, синьор, - сказал он.

– Узницей? – с запинкой переспросила Франческа.

– Хотя бы позвольте дать ей мой фрак, - сказал Джулиан.

– Мы не можем позволить этого, - безрадостно, но твёрдо ответил солдат. – Мы не знаем, что может быть у вас в карманах.

Джулиан с трудом сдержал негодование.

– Тогда, быть может, вы будете добры обыскать меня?

– В этом нет необходимости, - раздался сзади голос Гримани.

Джулиан оглянулся. Наверху лестницы стоял Гримани с выражением холодной удовлетворённости на лице. Рядом был фон Краусс, красивый и безукоризненный офицер в белом мундире с золотыми эполетами, и Руга, чьё пухлое лицо было бледным и озабоченным.

Гримани вопросительно посмотрел на команданте – тот в ответ кивнул, позволяя комиссарио распоряжаться.

– Сержант, - скомандовал Гримани, - докладывайте.

Сержант проворно шагнул вперёд, отсалютовал и заговорил:

– Мы нашли маркезу Мальвецци в часовне виллы, синьор комиссарио, в юго-западном углу сада. Она стояла на коленях перед статуей Мадонны. Когда мы вошли, она быстро встала на ноги и, кажется, была напугана.

– Она что-нибудь сказала? – спросил Гримани.

– Да, синьор комиссарио, - маска примерного солдата, что носил сержант, треснула. Она вдруг стал похож на добросердечного крестьянина из альпийской деревни, столкнувшегося с чем-то невообразимым. – Она сказала, что просила Мадонну о прощении и наставлении. А потом сказала: «Быть может, мне не стоило этого делать, но я так отчаянно хотела избавиться от него».

Потрясённые взгляды обернулись к Франческе.

Она сжалась и отвернулась бы, не держи её солдаты лицом к Гримани, фон Крауссу и Руге, что смотрели сверху, как судьи на приговорённого.

– Неужели Ринальдо обвинит меня в преступлении за то, что сбежала от него?

– Это нелепо, маркеза Франческа, - сказал Гримани. – Вы не можете предполагать, что ваш муж пережил этот удар.

– Удар? – её лицо побледнело, а голос стал высоким, как у маленькой девочки. – Что вы имеете в виду?

– Я имею в виду, ваш муж был убит в постели, маркеза Франческа. Как вам хорошо известно.

Франческа лишилась чувств.

Женщину привели в сознание и отвели внутрь, чтобы она немного пришла в себя перед допросом. Гримани, фон Краусс и Руга устроили на террасе краткий военный совет, который Джулиану было позволено слушать. Руга собирался вернуться в деревню, чтобы успокоить жителей, команданте – в казармы, где у него были свои дела. Солдаты и жандармы будут переданы Гримани, что займётся расследованием убийства на вилле. Если у него будут основания для ареста, Руга выдаст ордер.

Также Джулиан узнал, что доктора Куриони вызвали в какую-то отдалённую деревушку, и он не приедет ещё какое-то время. Это давало Джулиану преимущество – Гримани нужен врач, чтобы провести осмотр тела до того, как допрашивать Франческу, чтобы сверить её показания с медицинским освидетельствованием, а также позаботиться о женщине, если она снова упадёт в обморок. Теперь ему придётся положиться на МакГрегора, а поскольку Занетти опрашивал слуг, комиссарио будет вынужден снова пригласить Джулиана переводчиком.

Прежде чем вернуться внутрь, Джулиан спросил, может ли поговорить с сержантом. Гримани нехотя подозвал солдата.

– Когда вы нашли маркезу Франческу в часовне, можно ли по её поведению было сделать вывод, что она знает о смерти мужа?

– Нет, синьор. Она сказала то, о чём я уже говорил, а я ответил, что признаваться надо полиции, а не мне. После этого она сказала только одно.

– Что же?

Сержант подумал секунду, а потом взвешенно произнёс:

– Богородица, прости меня, я знаю, что это грех, но я хотела умереть, когда спускалась с балкона.

– Когда спускалась с балкона!
– воскликнул Гримани. – Вы уверены, что она сказала именно это?

– Да, синьор комиссарио. «Спускалась с балкона» – это она и сказала.

Гримани посмотрел на балкон комнаты Ринальдо тремя этажами выше, рядом с которым не было ни деревьев, ни верёвок.

– Это просто смешно. Она думает, что сможет одурачить нас.

– Возможно, она имела в виду не этот балкон, - медленно предположил Джулиан. – В комнате есть ещё один, что выходит на южную террасу.

– Никто не смог бы слезть и с него тоже, - отрезал Гримани. – и менее всего женщина. Она лжёт или сошла с ума.

– Она сопротивлялась? – спросил Джулиан сержанта.

– Нет, синьор. Она была очень кротка.

– В самом деле? – задумчиво проговорил Кестрель.

– Это пустая трата времени, - заявил Гримани. – Идёмте, синьор Кестрель. Я хочу докопаться до самого дна в этом деле.

Франческа утверждала, что спустилась с балкона, выходящего на южную террасу. Гримани не поверил и вывел её наружу, чтобы она показала, как это возможно. Вместе с ними пошли Джулиан и МакГрегор. Кестрель предложил женщине руку. Франческа была бледна и шагала немного скованно. Джулиан подумал, что потрясение ещё не прошло.

Они вышли на южную террасу и встали под балконом комнаты Ринальдо – до него было три этажа. Никаких свисающих растений или верёвок, позволяющих слезть, не было, а фруктовые деревья отделяла от дома гравийная дорожка.

– Она могла слезть по верёвке, - с сомнением предположил МакГрегор, - или связать несколько простыней.

Джулиан перевёл. Франческа пугливо покачала головой.

– У меня не было верёвки или лишних простыней.

– Тогда как вы слезли? – не отступал Гримани.