Дьявол за правым плечом

— Послушай, мы не можем делать ведьмами всех, кто пожелает! — отрезала Василиса. — Должны быть хоть какие-то способности!

— Не можем?! — зашлась Вера. — А жена Х? А любовница N? А? Что?! Думала, никто не знает? Как за бабки проталкивать всяких бездарностей — это пожалуйста, а войти в положение нормального человека, у которого задатки…

— Откуда ты знаешь про Х? — всполошилась Василиса.

— От верблюда! — по-детски ответила Вера. — А ты думала, никто не догадается?

— Меня не интересуют твои… фантазии!

— Слушай, ты, сука, либо подписывай заявление, либо мне придется вручную изменить тебе форму носа! — заорала Вера. — А потом я напишу докладную о твоей подпольной деятельности! Взяточница!

— Стерва… — прошипела Василиса. Она достала квадратную печать, выточенную из аметиста, прошлепала все листы анкеты, вынула еще какие-то листы, достала другую печать — из серебра, с крупными красными и зелеными камнями — видимо, рубинами и изумрудами, рявкнула: «Палец!» — и не успела Маша оглянуться, как та разрезала ей подушечку указательного пальца серебряным стилетом, выдавила на плоское фарфоровое блюдце немного крови, промокнула ее печатью, шлепнула договор — в двух экземплярах, один молча подала Маше, другой убрала в стол.

— Ну, пока, — кивнула Вера, схватила Машу и потащила из комнаты.

— Я что, продала душу дьяволу? — прошептала Маша.

— Очень смешно! — буркнула Вера. — Это лицензия. Фу! — только они вышли из здания, она остановилась, вытащила сигареты, смачно затянулась и произнесла с чувством: — Ну и гадина эта Василиса! Бюрократка! Засранка!

— А что это все значит? — поинтересовалась Маша.

— Для того чтобы стать ведьмой, тебе надо пройти посвящение, а для того чтобы пройти посвящение, нужно, чтобы эта змея выдала тебе лицензию! — делая глубокие затяжки, пояснила Вера.

— А без лицензии?

— Без лицензии нормальные люди тебя не посвятят, а у ненормальных нет никакой гарантии, что ты не станешь нимфоманкой, некроманкой или обычным суккубом!

— А ты не можешь меня посвятить? — предположила Маша.

Вера покачала головой:

— Я не умею. Это отдельная профессия. Ну, как пластическая хирургия. Кардиохирург не делает силиконовые титьки. Врубаешься?

— Врубаешься… Врубаюсь… — закивала Маша. — А что теперь?

— Теперь поехали посвящаться.

— Так быстро? — ахнула Маша.

— Слушай… — Вера даже покраснела. — А ты уверена, что сможешь?.. Ну, в том, о чем говорила эта змея… есть доля правды… то есть, конечно… А что, если у тебя не получится?

— Знаешь, дорогая, для этого и нужны друзья. Поможешь мне, если что, — жестко ответила Маша.

— Но я не смогу помочь, если у тебя нет задатков! Как у тебя с интуицией? Ты слышишь голоса? — выкрикивала Вера вслед Маше, которая шла к машине.

— Слушай! — возле машины Маша остановилась, положила руку на капот и сдвинула брови. — Вы втянули меня в эту историю. Умирать и становиться потом демоном я не собираюсь. Просто умирать я тоже не хочу. Так сделай же меня ведьмой, и не надо тут разводить канитель! Это моя жизнь, и мне уже надоело, что вы все в нее лезете! Ясно?!

— Не наломай дров, дорогуша! — предупредила Вера и потянула на себя дверь автомобиля.

— А это больно? Или страшно? На что это похоже? — спрашивала Маша каждые пять секунд, чем в конце концов вывела Веру из себя.

— Сейчас сама все узнаешь!!! — заорала та так, что машина подпрыгнула на ровном месте.

— Ой! — испугалась Маша и на время заткнулась.

Она представляла страшный мистический обряд с групповым сексом, литрами крови, убийством козлов и кур, танцами нагишом при свете луны — ну, и все такое…

Но все оказалось до крайности прозаично. Они приехали в старую московскую больницу, прошли по широченным коридорам, в которых пахло лекарствами и вареной капустой, поднялись на четвертый этаж, Вера приложила палец к губам и постучала в высокие обшарпанные двери.

— Войдите! — послышался громкий, с хрипотцой женский голос.

В большой комнате с высоченными потолками сидела женщина лет шестидесяти. Худая, в черном платье с запахом, с короткой стрижкой и следами былой красоты — полными, уже поплывшими губами, с некогда, наверное, очень красивыми глазами, которые сейчас обрамляли довольно глубокие морщины, и невероятно тонкими и длинными пальцами. Несмотря на возраст и довольно усталый вид, от женщины шли прямо-таки энергетические потоки — казалось, рядом с ней становилось теплее, что оказалось особенно приятно, так как в комнате было довольно промозгло. Еще на женщине был белый приталенный халат — распахнутый, и она курила, судя по пепельнице, пятидесятую сигарету за день.

— Мариша, привет, милая! — бросилась к ней Вера.

— Ну-ну! — Мариша улыбнулась, но отпихнула Веру, которая лезла с поцелуями, и уставилась на Машу.

— Марина Георгиевна меня зовут, — представилась она и прищурилась.

Маша стояла напротив, скрестив руки на груди, а Вера — рядом с Маришей и волновалась. Посозерцав Машу несколько минут, Марина Георгиевна повернулась к Вере:

— Ну, Василиса-то мне уже звонила… — сообщила она. — Кричала.

— Ты же понимаешь… — Вера всплеснула руками.

— Все я понимаю, — согласилась Марина Георгиевна. — Но в чем-то она права.

Маша демонстративно вздохнула, отвернулась, поискала глазами, куда бы присесть, и выбрала старинный стул с подлокотниками.

— Вы не могли бы подойти ко мне? — попросила Мариша, едва Маша устроилась на стуле.

Та вытаращила глаза, но безропотно встала и подошла к Марине Георгиевне.

— И не надо дуться! — велела Мариша. — Ситуация непростая. Дайте руку!

Маша протянула руку ладонью вниз. Марина Георгиевна перевернула кисть, посмотрела на линии, зачем-то измерила пульс, затем встала — тут Маша обратила внимание на шикарные туфельки на высоченной шпильке, заглянула ей в глаза — и от этого взгляда Машу развезло, ноги стали воздушными — она почти их не чувствовала, а голова закружилась… — пока шум в ушах не прорезал голос Марии Георгиевны:

— Потенциал, говорю, есть!

— У кого? — промямлила та.

— У тебя, дурында! — воскликнула Марина Георгиевна.

— Все не безнадежно, — пояснила Вера. — До тебя дошло или на бумажке написать?

— Давайте закругляться! — Марина Георгиевна поднялась с места. — Уже десять!

Она ушла за ширму, которая отгораживала часть комнаты, завозилась там, а Маша тем временем принялась горячо шептать на ухо Вере:

— Она что, врач?

— Да, — зашипела Вера. — Гинеколог. Бывшая повивальная бабка.

— А меня это не волнует! — завопила из-за ширмы Мариша. — Это твои проблемы! Все!

Она вылетела из-за ширмы с кожаным несессером, кивнула девушкам, чтобы шли за ней, заперла кабинет и быстро зашагала по коридору. Вера и Маша засеменили следом.

Скоро они оставили машину на Неглинной и спустились к самым известным в столице баням.

— Нам что, сюда? — захихикала Маша, которая пребывала в страшном волнении и не знала, как себя вести.

Ей никто не ответил: Вера ломала руки, а Мариша звонила кому-то по телефону. Вскоре их впустила пожилая женщина, которая выглядела очень недовольной.