Дьявольские миры (Сборник)

Сон пугал, и Бэннинг обрадовался, когда проснулся.

Рядом с постелью его пробуждения ожидал Сохмсей, терпеливый, как статуя. На вопрос Бэннинга он ответил:

— Ты спал долго, господин, очень долго. Рольф сделал так с помощью порошка, который он положил в твое питье.

— Выходит, он дал мне наркотик? — сердито сказал Бэннинг. — Он не имел права…

— Так было правильно, господин. Тебе необходимо было отдохнуть, потому что теперь отдыха не будет, пока все не будет закончено.

Что-то в тоне Арраки заставило Бэннинга вздрогнуть.

— Сохмсей, — спросил он, — ты обладаешь способностями, в которых отказано людям. Нет ли среди них способности предсказывать будущее?

Сохмсей покачал головой.

— Господин, не больше тебя или Рольфа могу я видеть сквозь стену времени. Но иногда, через трещины в стене… — Он прервал себя. — Мы как и люди, видим сны. Возможно, и это не более чем сон.

— Нет, расскажи мне! Расскажи, что ты видел через трещины!

— Господин, я видел небо в огне.

Бэннинг поднялся с постели.

— Что это должно значить?

— Я не знаю. Но, несомненно, мы все это узнаем. — Сохмсей подошел к двери и отворил ее. — А сейчас иди, господин. — Валькара ждут в командной рубке.

Бэннинг отправился туда далеко не в радужном расположении духа. В рубке у переднего видеоэкрана стояли Рольф и Бехрент, выглядевшие так, словно они, мучимые бессонницей, безуспешно пытались заснуть, не прибегая к снотворному. Они кивками головы поприветствовали Бэннинга, а когда он присоединился к ним, Рольф, положив одну руку ему на плечо, указал другой на экран.

И там Бэннинг увидел ясно очерченное и уже сейчас огромное, но тем не менее все еще увеличивающееся по мере того, как он наблюдал, сверкающее звездное облако, ошеломляющее невообразимое великолепие солнц — алых, золотых, изумрудно-зеленых, жемчужно-белых, голубых — раскинувшиеся в бесконечности как мантия самого Бога. В некоторых местах звезды были так близко друг от друга, что образовывали мягко светившиеся пятна, и каждое такое пятно окружало черное облако, поглощавшее свет — казалось, что мрак пытается пожрать звезды.

— На Земле, — тихо сказал Рольф, — это скопление, надо полагать, называют «Америка» — из-за его формы. И как странно звучит сейчас это название!

— Хотел бы я снова оказаться там, — совершенно искренне ответил Бэннинг.

Бехрент, не отрываясь, смотрел на сияющее облако. Для него оно не было ни удивительным, ни прекрасным — для него оно было вызовом, на который — и он знал это — он не может ответить.

— Буря звезд, — сказал он. — Ревущий вихрь несущихся звезд, пыли, обломков, которые сталкиваются и разрываются гравитационными потоками.

Самое бешеное скопление в галактике. — Он обернулся к ним. — И Молот — там?

— Да, — ответил Рольф. В его голосе сейчас звенел металл. — Молот — там.

Что до Бэннинга, то при виде этого ужасающего места он почувствовал благоговейный страх перед таинственным оружием древних Валькаров, которое было приготовлено и спрятано здесь. Чем он мог быть, этот странно названный Молот, о котором в галактике боязливо шептались девяносто тысяч лет?

Мысли его вернулись к словам Сохмсея: «ГОСПОДИН, Я ВИДЕЛ НЕБО В ОГНЕ», и такие кошмарные видения предстали перед ним, что Бэннингу едва удалось избавиться от наваждения.

— Молот там, — свирепо повторил Рольф, — и мы идем туда. Валькар проведет нас.

Бэннинг, чувствующий себя слабым и разбитым, повернулся к нему:

— Пожалуй, нам следует еще раз поговорить с Джоммо.

Но даже шагая по коридорам позади Рольфа, он знал, что все бесполезно. ЕМУ — Нейлу Бэннингу ли, Валькару ли, или обоим им вместе — провести крейсер через звездные джунгли? Невозможно!

Джоммо поднял взгляд, когда они вошли в каюту. Его ненависть и гнев не уменьшились ни на волос, и все же Бэннинг ощутил, что что-то в Джоммо изменилось. Железо начало гнуться.

Рольф подошел к стене и нажал кнопку. На открывшемся видеоэкране, хоть он и был направлен не прямо по курсу, все-таки хорошо виднелась картина звездного шторма впереди.

— Не будь со мной столь утонченным, Рольф, — с легким презрением сказал Джоммо. — Я уже видел.

— Во мне нет утонченности, — возразил Рольф. Никогда прежде его лицо не выглядело таким застывшим и мрачным. — Я просто иду вперед и делаю, что могу. Ты знаешь это. Ты знаешь — если я сказал, что мы собираемся идти в Скопление, мы пойдем туда. В своем уравнении ты можешь принять это за константу.

Джоммо внимательно посмотрел на Бэннинга.

— Если я сделаю то, что ты требуешь, сразу ли получим свободу мы с Теренией?

— О нет, — насмешливо ответил Рольф, — не сразу… Проклятые крейсера все еще тащатся позади, и мы сразу окажемся в их власти. Нет — пока мы не выберемся обратно из Скопления.

— Он не хочет этого. Он боится, — внезапно сказал Джоммо, не отрывавший взгляда от Бэннинга.

Бэннинг знал, что это правда, и почувствовал ненависть к Джоммо.

— Я не боюсь, — солгал он. — И должен заметить, что, учитывая нашу скорость, у тебя мало времени.

Снова молчание. Наконец Джоммо решительно махнул рукой.

— Я не могу допустить гибель Терении и все сделаю. — Обращаясь к Рольфу, он добавил:

— Но не принимай близко к сердцу, если выйдет не так, как ты рассчитываешь.

Лицо Рольфа помрачнело еще больше, хоть это и казалось невозможным.

— Слушай, Джоммо! Всем известно, что ты можешь играть с разумом человека как ребенок с игрушкой. Но сейчас не умничай! Если память не вернутся к Валькару полностью, если его разум не будет здоровым и мощным, без изъянов и слабостей — и Терения, и ты долго не проживете!

— Обещаю, — сказал Джоммо, — что все будет по твоим словам. И все же — я знаю о разуме больше, чем ты. И думаю, что ты не ведаешь, что творишь.

Он встал и внезапно превратился в ученого — спокойного, педантичного, уверенного. Он сказал, какое оборудование необходимо, и какая энергия понадобится. Выслушав его, Рольф кивнул и вышел. Бэннинг остался, его сердце бешено колотилось. Ему не нравилась скрытая угроза, прозвучавшая в словах Джоммо, и ему вообще все это не нравилось.