Дыхание жизни

Фрэнсис. Вы думаете, я поэтому пишу?

Какое-то время Мадлен холодно смотрит на нее.

Мадлен. Вы говорите, что начали писать уже в зрелом возрасте. Интересно, почему так?

Фрэнсис. Я вам уже говорила.

Мадлен. Разве?

Фрэнсис. Просто потому, что обнаружила в себе талант к этому.

Мадлен. Неужели только потому? И все?

Фрэнсис. Да. (Фрэнсис на секунду замолкает). Да, только потому.

Мадлен. А может быть, вы подумали, может, почувствовали, что жизнь, прожитая в магазинах детской одежды, не может считаться слишком удавшейся.

Фрэнсис. Нет, мне так не казалось. Почему это я должна была так чувствовать?

Мадлен. А начав писать, вы сможете присвоить любой жизненный опыт, какой только захотите. Разве нет? Разве писатель не это делает? Писатель все перекраивает по-своему, в этом весь трюк. И тогда все обретает вес, обретает смысл. По крайней мере, на первый взгляд. А разве всем не этого хочется? Каждому из нас? Чтобы наша жизнь обрела смысл. Нет? (Мадлен ждет ответа). Поймите меня правильно. Если вы думаете, что я вам завидую, то вы правы. Это было бы так здорово, нисколько в этом не сомневаюсь! Если бы только жизнь не прошла мимо, если бы жизнь не прошла стороной… Я бы все за это отдала. Это было бы таким утешением. Просто поменять местами несколько слов, подогнать их под нужный трафарет, и они уже больше не режут слух, они вдруг превратились в мелодию. И выходит, что время, в конце концов, не было потеряно зря.

Мадлен говорит с горечью. Фрэнсис отвечает очень спокойно.

Фрэнсис. Я не чувствую, что прожила жизнь впустую. Я растила своих детей. Разве это впустую потраченное время?

Мадлен. Нет. Я не об этом. А о том, что мужчина, которого вы любили, был с другой женщиной. И что все, что он вам говорил, было ложью.

Наступает пауза, в течение которой Фрэнсис решает, как ей ответить на слова Мадлен. Наконец она говорит.

Фрэнсис. Здесь холодно. У вас всегда так холодно?

Мадлен встает и идет к гардеробу, чтобы достать для Фрэнсис теплую кофту.

Мадлен. А теперь, говорите, это будут мемуары?

Фрэнсис. Да.

Мадлен. Не роман?

Фрэнсис. Нет.

Мадлен. Что, просто словесный понос с благими намерениями? Да?

Фрэнсис. Нет.

Мадлен. А что? Обычная история женщины, которую предали?

Фрэнсис. Надеюсь, что нет. Я рассчитываю на нечто более оригинальное.

Мадлен. Что же тогда? «Все Мужчины Подлецы»?

Фрэнсис. Вряд ли.

Мадлен. А то это популярный жанр. Или вот еще: «Я Не Позволю Собой Командовать». Это еще один жанр. «Я Не Позволю Мужчине Собой Командовать».

Фрэнсис. Я действительно не позволю.

Мадлен. И я тоже, представьте. Всегда была против этого. Чтобы все планировать «от сих до сих». (Мадлен протягивает кофту). Вот, держите.

Фрэнсис. Спасибо.(Надевает кофту и плотно запахивает ее вокруг себя.)

Мадлен. Кстати, раз уж вы спрашивали, если вам действительно интересно, то мы именно из-за этого поссорились тогда.

Фрэнсис. В тот первый вечер?

Мадлен. Да.

Фрэнсис. В тот вечер, когда вы познакомились?

Мадлен. Да. Как раз на тему «Я не позволю собой командовать». Поэтому я и вспомнила.

Фрэнсис. Любопытно.

Мадлен. Вам «любопытно», и что дальше? «Любопытно» — и в следующем году я прочту об этом в книге?

Фрэнсис. Нет.

Минутное молчание. Затем Фрэнсис говорит твердо.

Нет. Просто расскажите.

Мадлен смотрит на нее.

Мадлен. Мы были знакомы всего несколько часов, кажется. В церкви мы слушали Мартина Лютера Кинга. Сидели там, на жестких, длинных скамьях, и уже, наверное, тогда думали: «Это нам запомнится на всю оставшуюся жизнь».

Фрэнсис. Да.

Мадлен. И я запомнила. (Она задумывается). Потом мы вернулись в его мотель и занимались любовью. Утром он сказал: «Я провожу тебя». А я сказала: «Спасибо, не надо, я сама дойду». (Мадлен улыбается и умолкает).

Фрэнсис. И потому вы поссорились?

Мадлен. Да.

Фрэнсис. Только из-за этого?

Мадлен. Ну да. Как это часто бывает, на пустом месте…

Фрэнсис. Да.

Мадлен. А потом всегда ломаешь голову, из-за чего так вышло. (Мадлен встряхивает головой.) Я сказала: «Знаешь что, не надо меня провожать. Будто ты мне одолжение делаешь».

Фрэнсис. Вы так сказали?

Мадлен. Да.

Фрэнсис. А он?

Мадлен. Он сказал: «Я не делаю тебе одолжения. О чем ты? Просто я хочу тебя проводить».

Мадлен умолкает. Молчание.

Фрэнсис. И что потом?

Мадлен. Я сказала: «Кроме того, я на несколько лет старше тебя, так что, прошу прощения, я и сама могу прекрасно пройти по Бирмингему, даже рано утром. Для этого не обязательно идти в обнимку с парнем. Не нужен мне никакой парень. Во всяком случае, не для этого». (Мадлен опять останавливается и вспоминает). Он лежал в постели и смотрел на меня. По-особому, как он умеет. Из-под ресниц, как-то лениво. Он тогда сказал: «Брось». А я сказала: «Ничего не брось. Мы уже два раза занимались любовью. И я с первого раза все поняла. Сразу поняла, потому так прямо и говорю. Теперь я уже наперед знаю: ты никогда не будешь меня достаточно любить. Ты и сейчас недостаточно меня любишь». (Мадлен выжидающе делает паузу).

Фрэнсис. И что же он ответил?

Мадлен. Он сказал: «Любить? Но мы ведь только что познакомились». (Мадлен поворачивается и смотрит на Фрэнсис). Вот и все. На этом все и кончилось…

Фрэнсис. Понятно.

Мадлен. Да.

Фрэнсис. Теперь я многое понимаю.

Мадлен. Да.

Фрэнсис. Теперь все встало на свои места.

Недолгое молчание.