Дюжина межгалактических мерзавцев

В те времена мои дела тоже шли не лучшим образом. Я имел возможность наблюдать плохо отмытое пятно от его крови и мозгов на потолке, пока одна из местных толстух ритмично двигалась на мне, расставив жирные ляжки. Ей всегда нравилась эта поза – мужчина снизу, а она располагает на нем свои телеса и получает удовольствие, приговаривая: «Мой мальчик… Мой красивый мальчик…» Она всегда снимала одну и ту же комнату.

– Куда ты смотришь? – поинтересовалась однажды эта сладострастная дива, проследив направление моего взгляда, мы лежали на несвежих простынях, отдыхая после очередного любовного акта. – Ах, это пятно… Представь себе, один мой знакомый застрелился на этой кровати. Вышиб себе мозги. Он пострадал в драке, сделал пластику и стал совсем не хорош. Так что мне его совсем не жалко. Меня так заводит, когда я подумаю, как он сидел здесь и держал ружье у подбородка. А тебя?

А меня нет, подумал я, мысленно содрогнувшись. Должно быть, она заводилась еще сильнее в этих дешевых апартаментах с новым жиголо, если бы за тем несчастным с идеальной формой носа последовал я. И, как знать, может быть, именно так бы все и случилось, если бы я не встретил старину Эрнеста.

Федеральный агент, звериного вида малый с бритым затылком, и внушительными мускулами, включил громкую связь.

На меня он произвел самое неблагоприятное впечатление. Опасный тип, с тяжелым подбородком и пронзительным взглядом человека, уверенного в собственной правоте, даже когда получен приказ расстрелять толпу мирных демонстрантов. Смотрит зло, того и гляди кинется с кулаками. К тому же, нас он полагал сбродом. Если бы не Лео Глуц, я бы побоялся вступать с федералом в открытое противоборство. Но Глуц был полон оптимизма. Хорошо, думал я, что мне достался в напарники такой отчаянный тип. Несмотря на грубость и неотесанность манер, у Глуца имелось множество положительных черт. Действовал он всегда решительно, чего мне, увы, не хватало. И ко мне, кажется, относился с долей симпатии. Если бы он думал обо мне плохо, разве я стал бы первым пробужденным от электросна.

– Ты уже придумал, что будешь говорить? – поинтересовался Лео.

Федерал зыркнул на него и заорал в микрофон что было сил – в этих воплях не было никакой необходимости, совершенная техника без труда донесла бы его слова до тех, кто был на борту:

– Граждане уголовники, прекратите драку, и вам будет предоставлена возможность продолжить миссию, искупить вину и вернуться на Землю!

Я посмотрел на Глуца. Он криво усмехался. Происходящее его забавляло. Ну и самообладание у этого человека. В любой момент в терминал могли ворваться лишенные жизненных ориентиров бандиты, а ему все нипочем – знай, похлопывает себя разводным ключом по изгибу локтя и посмеивается.

– Предлагаю собраться в кают-компании и обсудить сложившуюся ситуацию, – продолжал федерал, – все, кто придет и сообщит о верности федеральному правительству, будет прощен.

– Во дает, – Лео хохотнул. – Ты что, и правда, думаешь, кто-то явится?

Федерал не удостоил его ответом. Вместо этого стал повторять все сказанное заново.

– Железный парень, – обернулся ко мне Глуц, – уважаю таких… и немного жалею. Долго они не живут. Слышь, ты, бритый затылок, хочешь совет?

– Нет, – отрезал федерал.

– Тогда можешь не слушать. Но на твоем месте, я бы никому не говорил, что ты работаешь на правительство. Иначе за твою жизнь я не дам и сухпай Б-12.

– Я сам буду решать, что мне говорить, а что не стоит, – отрезал агент. – Вы оба пойдете вместе со мной. Поддержите в том случае, если на меня нападут.

– Это невозможно, – решительно заявил я.

– Поддерживаю, – отозвался Лео Глуц, – давай-ка лучше ты сам покончишь с собой. Нас в это дело не впутывай.

Излучая глубочайшее презрение, федерал процедил:

– Хорошо. Обойдусь без вас.

– Вот это правильно, – одобрил Глуц, – мы тебе ни к чему на том свете.

– Давай я встану к пульту, – предложил я, – разблокирую замок. А когда ты окажешься за дверью, снова закрою ее.

– Правильно мыслишь, – сказал Глуц, – а я встану возле двери с ключом. И если кто-то сюда ломанется, отоварю его по кумполу.

Я не без уважения смотрел, как мужественный федеральный агент направляется к выходу. В его походке мне чудилась поступь всех поколений отважных героев, павших в боях за Федерацию. Хотелось крикнуть вслед: «Родина тебя не забудет!» Но я сдержался. Он бы, разумеется, счел эти слова издевкой, и был бы недалек от истины. Впрочем, я никогда не обладал свойственным многим индивидуумам моего рода занятий цинизмом. Я всегда был искренен в проявлениях самых простых чувств. Внутренняя чистота является предметом моей особенной гордости.

– Наверное, тебя уже ждут. Будь наготове, – напутствовал федерала Лео Глуц. – Будут бить, на помощь не зови. Мы не придем.

Тот в ответ огрызнулся. Было заметно, что ему не по себе, но он ни за что не отступился бы от исполнения задуманного.

Я нажал на кнопку. Створка отъехала в сторону. Федерала ухватила за воротник пара стремительных конечностей, и он с воплем вылетел в коридор.

– Закрывай! – выкрикнул Глуц.

Напрасные волнения. Я уже коснулся сенсора. Створка задвинулась, отрезая нас от неприятностей.

– Ты был абсолютно прав, – проговорил я, – его действительно уже ждали.

– Когда дело начинает пахнуть жареным, – я всегда прав, – удовлетворенно заметил мой компаньон и припал к двери: – Ему там несладко. А ведь я предупреждал. Ни к чему говорить, что работаешь на правительство, даже если это правда. Почему-то наши, попав в лапы федералам, никогда не кричат, что они бандиты. Так кто из нас умнее? – Глуц засмеялся. – Эй, ты, немониец, как там тебя?

– Круглый, – послышался приглушенный писк из-за экрана.

– Долго ты будешь прятаться?

– Пока все не закончится.

– Вылезай, разговор есть.

– Пожалуйста, не трогайте меня, – заверещал немониец.

Интересно, подумал я, какое преступление мог совершить этот безобидный немониец. Обычно представители этой расы в колонию не попадали. Они были законопослушны, вели размеренный образ жизни. По природе своей немонийцы – создания нервные и трепетные, при малейшей опасности впадают в панику. Говорят, когда первый корабль Федерации высадился на планете, населенной немонийцами, люди увидели во внешние иллюминаторы шары, несущиеся с огромной скоростью по покрытой серой травой равнине, – местные жители спешили скрыться от неведомой опасности.

– Никто тебя не обидит, – сказал я, – мы только хотим поговорить. За что ты попал в колонию?

– Меня подставили, – пискнул немониец.

– Старая песня, – Лео Глуц скривился, – в тюрьме виноватых мало. Там всех подставили, да.

Я вздохнул. Очевидно, мне не суждено удовлетворить любопытство.

– На кой тебе Круглый? – поинтересовался Глуц. – Он же не женщина.

– Праздный интерес, – я пожал плечами.

– Если хочешь, я тебе расскажу, как обычно пападают немонийцы. От испуга они могут стукнуть кого-нибудь электрическим зарядом. Иногда до смерти. Такое случается повсюду. Так, Круглый?

– Это неправда, меня оклеветали, – пропищал шар.

– Так-то, – удовлетворенно заметил Глуц, – они – смертельное оружие, но у них никогда не хватает смелости его применить. Слюнтяи. Федерация загнала их в самую вшивую звездную систему, где из полезных ископаемых – один древесный уголь. А они даже не попытались сопротивляться.

– Мы – мирный народ, – послышалось из-за экрана.

– Вы – жалкий народ, – проговорил Глуц с отвращением. – Люди – вот великая раса.

– Поэтому вы и прячетесь тут взаперти, – съязвил шар.