Джинн из консервной банки

– Ты думаешь, врач даст такую справку? – с сомнением спросила Марина.

– За деньги? Все что хочешь. Даже согласится подтвердить что ты родила бегемота.

– Но местный врач легко определит, кто из нас рожал.

– Наш семейный доктор все уладит. Я легко нашла с ним общий язык. Он любит деньги, они у меня есть. А у него есть связи. Эх, девочка моя, как бы мы с тобой жили!

Марина помрачнела:

– Ты, по-моему, и сейчас неплохо живешь. Особенно в последнее время. Такая идиллия с Жориком. Раньше-то хоть старик тебе немного подпорчивал жизнь, а теперь и вовсе отлично устроилась. Такой красавчик вьется вокруг тебя, заботится. Умеешь ты, Олька, в жизни устраиваться. Счастливая ты.

Ольга нежно обняла подругу.

– Ну что ты, Маришик, завидуешь? Умоляю, завидовать не надо.

– Хочешь сохранить мне жизнь? – усмехнулась та.

Ольга не поняла:

– О чем ты?

– Боишься, что я умру от зависти, – шутливо пояснила Марина.

– От зависти не умирают, от зависти убивают, – задумчиво возразила Ольга. – Ты не должна завидовать. Разве не знаешь: мое счастье, это твое счастье. Я же никогда тебя не брошу. Ты у меня еще будешь такой королевой…

Марина пристально посмотрела на подругу и вдруг с жаром выпалила:

– А ведь ты любишь Георгия! Безумно любишь! Не отпирайся!

– Люблю, – просто ответила Ольга, – и отпираться не стану.

– И меня люби-ишь, – обиженно протянула Марина. – Как же у тебя столько любовей в сердце помещается?

Ольга рассердилась:

– Ты что, мне не веришь?

– Верю. Думаю, это затейливый отпечаток Франции на целомудренной русской душе. Я вижу, что ты не обманываешь, искренне нас любишь.

Марина сделала ударение на слове «нас» и с укором взглянула на подругу. Ольга разволновалась и поспешила с заверениями:

– Маришка, я очень тебя люблю. Даже не представляешь как. Нет! Ты мне не веришь! – она с отчаянием хлопнула по подушке. – Я же вижу, – не веришь.

– Верю-верю, потому и удивляюсь, – успокаиваясь, усмехнулась Марина.

Звонок в дверь прервал беседу подруг.

– Кого там еще принесла нелегкая? – насторожилась Ольга.

В комнате Марины не было монитора слежения, поэтому, чтобы установить личность гостя, пришлось бы выйти в холл. Мысленно ругая скупость покойного мужа, экономившего на всем, даже на мониторах, Ольга потянулась к входному интеркому и, нажав на кнопку связи, недовольно спросила:

– Кто там?

– Мне нужна Ольга Петровна, – послышался детский голос.

– Зачем?

– Сказали разговаривать только с Ольгой Петровной Полыгаловой.

– Я и есть Ольга Петровна Полыгалова, а кто вы? Представьтесь, пожалуйста.

– Я просто человек. Меня просили передать вам конверт.

Ольга растерянно посмотрела на Марину:

– Какой-то конверт…

Та недоуменно пожала плечами и шепнула:

– Сейчас узнаем.

– Ждите, «человек», – крикнула в микрофон Ольга, – сейчас к вам спустятся от меня.

Она сделала знак Марине, та нехотя поднялась с постели, накинула халатик и вышла из комнаты.

Ольга осталась одна. Она влюбленным взглядом обвела комнату подруги и прошептала:

– Как здесь хорошо. Здесь какой-то скромный своеобразный уют.

Вскоре Марина вернулась с большим конвертом в руках.

– Енерал, табе пакет! – игриво воскликнула она и рассмеялась, ожидая продолжения сценки.

– Не «табе», а «вам», – не обманула ее ожиданий Ольга.

– А нам он и на хрен не нужен, – весело закончила Марина и протянула подруге конверт.

– Кто принес? – поинтересовалась Ольга, внимательно его рассматривая.

Конверт был обычный, без сургучной печати и без адреса.

– Мальчишка принес, – ответила Марина. – Шалапут лет двенадцати.

– Сказал от кого?

– Нет. Он, похоже, и сам не знает. Тетенька, говорит, передать попросила.

– Ясно, сейчас посмотрим. Думаю, объяснение внутри.

Ольга вскрыла пакет; на одеяло выпала коробочка с магнитофонной кассетой.

– И все? – удивилась Марина.

– И все, – подтвердила Ольга. – Возьми, сунь ее в магнитофон. Послушаем, что это за сюрприз.

Через несколько минут они, ошалело уставившись друг на друга, прислушивались к беседе Георгия с Региной.

– Ну как? – садистски поинтересовалась Марина, дождавшись конца записи.

– О, ля-ля! Лихо закручен сюжет, – воскликнула Ольга и попыталась улыбнуться.

Впрочем, ничего у нее не получилось. Было очевидно, что ей скверно: лицо побледнело, глаза помутнели, на лбу проступила испарина. На какой-то миг она окаменела. Марина сжалилась над подругой и сочувственно произнесла:

– Только не принимай близко к сердцу. Помни, тебе нельзя нервничать.

Ольга очнулась и с ненавистью закричала:

– Подлец! Подонок! Недоносок! Сопляк! Значит Регина! Регина!

– Вот-вот, Регина, – не удержалась-таки от злорадства Марина. – Молоденькая сучка Регина.

Впрочем, Ольге было не до нее. Прозревая, она страдала:

– Значит именно эта стерва погубила Игоря, Павла и теперь подбирается ко мне?

Марина заволновалась:

– Почему она? Только она! А Георгий?

Ольга застонала:

– Георгий! О, кошмар! Он предал меня! Маришка! Подружка! Как же так? Он хочет, он жаждет моей смерти! А где же любовь? Где же его любовь?

– Об этом ты у него и спросишь, – холодно ответила Марина, удовлетворенно думая, что теперь уж планам с ребеночком ничто не помешает.

«Не потерпит же Ольга такой наглости? – с надеждой прикидывала она. – Жорик вряд ли станет ее убивать, но она уж точно теперь с ним жить не захочет, просто побоится. Значит, осталась одна я. Охотно скрашу ее одиночество».