Единородная дочь

— Абонент. Я бы хотела связаться с Фебой Спаркс.

— Это Новый Иерусалим?

— Не уверена, но на всякий случай поищите. — Джули всматривалась в туман: не покажутся ли фигуры вооруженных до зубов зилотов.

Слащавый голос не обнаружил в своей базе данных никакой Фебы Спаркс. Ни Джорджины Спаркс, ни Бикса Константина. Из любопытства Джули назвала даже себя — ничего. Совсем уж было отчаявшись, она попросила найти Мелани Марксон, и, о чудо, Мелани Марксон жила в Лонг-порте. Последовала пауза, а за ней сильно постаревший голос Мелани, утверждавшей, что, конечно же, она примет звонок от Джули Кац.

— Боже, неужели это ты, ты?! — От безукоризненно четкой дикции Мелани и следа не осталось, она просто задыхалась от восторга. — Я не верю своим ушам, Шейла, ты вернулась?!

— Я Джули, про Шейлу забудь. Что, черт возьми, здесь происходит? Я только что из «Ока Ангела», меня едва не застрелили.

— Они приняли тебя за еретичку.

— Чего-чего?

— Для твоих последователей маяк — это святыня. Вот охотники и пользуются им как приманкой.

— Для моих — кого? Последователей?

— И я определенно одна из них. Шейла, дорогая, можешь на меня рассчитывать. Я неоапокалиптик только на бумаге.

— Эти ублюдки захватили мой дом! — Джули топнула босой ногой по полу телефонной будки. Толчок тут же отозвался жгучей болью в раненой щеке. Последователи? Святыня? — Я должна найти Фебу, — решительно заявила она, по-прежнему вглядываясь в темноту. Космы тумана катарактой застилали глаз иллюминатора. — Она во мне нуждается.

— Не хочу тебя огорчать, но от нее уже много лет ни слуху ни духу.

— Мелани, можно мне сегодня у тебя переночевать? Я просто не знаю, как мне быть.

— Переночевать у меня? Сочту за честь! Ты, наверное, голодна? Немедленно иду жарить бифштекс. Ты где?

— На Бригантин.

— Я за тобой заеду. До комендантского еще минут сорок. О Шейла, если бы ты знала, как ты нам нужна! Ты столько, столько должна сделать!

Как всегда, элегантная и представительная, Мелани благодаря искусному макияжу выглядела так, словно последние пятнадцать лет находилась вне воздействия времени. Она по-прежнему была молода и полна сил, круглое личико светилось энергией.

— Подумать только, — не унималась она, нервно проводя рукой по ярко-желтым волосам, — я разговариваю с Шейлой в собственной гостиной!

Джули вспомнилось, как когда-то Мелани назвала косметическую промышленность кованым сапогом, что прошелся по лицу каждой женщины.

— Невероятно, невероятно, — она не сводила с Джули восхищенных глаз, — просто невероятно.

Джули улыбнулась устало, ее желудок отозвался довольным урчанием на запахи еды, радуясь непосредственному контакту со свежим, сочным бифштексом. Она с наслаждением растянулась на пышной велюровой тахте. «БМВ», на котором Мелани привезла ее сюда, был супер, но ее лонгпортский особняк, этакая двенадцатикомнатная феерия, затмевал все впечатления от поездки: сравнить его можно было разве что с владениями Джули, оставленными ею в Царстве Теней.

— Похоже, ребята из «Дисней эмпайр» тебе неплохо платят.

— Они здесь ни при чем, — ответила Мелани; даже под толстым слоем косметики было видно, что она покраснела, — это неоапокалиптики. — Она поднялась со своей роскошной оттоманки и поплыла к стенке, уставленной книгами. Сняв с полки несколько томов большого формата, она протянула их Джули. — Конечно, это не то, о чем хотелось бы написать, но против нескольких тысяч мамонов в неделю устоять трудно.

Джули плотнее запахнулась в белый махровый халат Мелани. Первая книга называлась «Крещение Ральфа и Эйми». На обложке двое подростков плескались в прозрачной чистой реке. Следующая называлась «Ральф и Эйми на Небесах». Джули взглянула на суперобложку, на ней главные герои бежали через луг к величественному, сияющему многочисленными золочеными башнями городу. Джули с любопытством раскрыла книгу на первой странице:

Подумайте: в долах трава, что шелка,

Подумайте: млеком струится река,

Подумайте: радуга в целую твердь,

Подумайте: там не слыхали про смерть…

— Каждая семья, где есть дети, не преминула приобрести весь цикл, — пояснила Мелани. — И надо признать, процент от продаж довольно высок. Но это ерунда, я могу все бросить, только скажи. В действительности, Шейла, для меня не существует другой Церкви, кроме твоей. — Она зажала в кулаке распятого серебряного агнца, висевшего у нее на шее, словно намереваясь сорвать его. Округлое лицо выражало неподдельную решимость. — Хорошо, пусть я не такая преданная последовательница, как другие, пусть я никогда не слышала во сне твой голос, пусть я позволила этим придуркам апокалиптикам окрестить меня и молча выслушиваю их доводы против секса между женщинами и чего там еще, но поверь: я всей душой с тобой.

— Церковь? — Джули потрогала марлевую повязку на щеке. — Ты говоришь, у меня есть своя Церковь?

— Честно, я сторонница Завета Неопределимости до корней волос. Иногда я отправляюсь прямо в Кэмден, просто чтобы послушать отца Парадокса. Правда.

Джули рассматривала запыленную обложку «Моей первой книги о вечном проклятии». На ней какой-то злобный заяц с сатанинской усмешкой навис над перепуганным до смерти зайчонком.

— Мелани, я ничего не понимаю: перед тем как уйти, я загнала неоапокалиптиков в море, а теперь они…

— Верно, Шейла. В течение нескольких месяцев они и носа не высовывали. В течение нескольких месяцев. Когда они снова появились на арене, их ряды заметно поредели и они явно поумерили пыл, больше не было ни одного случая поджога. Но тут Милк становится мэром, и тогда…

— Мэром? Милк стал мэром? Но он же сумасшедший маньяк и убийца.

Мелани грустно улыбнулась, словно чувствуя себя виноватой за этот неожиданный поворот в истории штата.

— Не прошло и года, как все неоапокалиптики с востока Миссисипи перебрались сюда, и вопрос об отделении превратился в простую формальность. Какое-то время поговаривали о вторжении со стороны Делавэра, но после Вьетнама и Никарагуа Пентагон был сыт по горло локальными войнами, победа в которых могла обернуться для правительства нежелательными последствиями. Так или иначе, факт остается фактом: Госдепартаменту США пришлась по душе идея террористической теократии правого толка, соседствующей с восточной границей Америки. Помогает держать в узде Нью-Йорк. Они удивляются, как сами до этого не додумались. — Мелани вдруг преобразилась, чем-то неуловимо напомнив смущенного приходского священника, которому предложили править миром. — Вот что, у меня идея. Знаешь, что у нас завтра? Завтра у нас суббота. Не еврейская, нет, просто Милк тоже чтит субботу. Так вот, завтра суббота, а значит, мы пойдем в церковь. В твою Церковь.

Джули сжала ладонями кофейную чашку — чудесную маленькую печку, — но ее тепло не могло отогреть душу. «У тебя своя Церковь» — звучит как «у тебя рак». И все же… И все же она должна поехать. Это была ошибка, скажет она всем почитателям Завета Неопределимости. С ней сыграли злую шутку. Выбросьте из головы всю эту ересь, перекреститесь.

— Твоя Церковь в тебе нуждается, — восторженно улыбнулась Мелани. — Никто не знает, кого схватят следующим.

— Я поеду с тобой, Мелани, и спасибо огромное за приглашение, но я не могу остановить всех этих охотников за еретиками. Чтобы вернуться сюда, я пожертвовала своей божественностью.

— Мы живем в постоянном страхе, Шейла. Мы… Ты что?

— Я лишилась своей божественной сути.

Улыбка померкла.

— Не поняла.

— Да, Мелани, это так. Я больше ничего не могу, на счастье или на беду? Только так я смогла вернуться домой.

— Понятно, — процедила сквозь зубы Мелани. — Угу. Но когда ты увидишь, что здесь происходит, когда ты поймешь, в какой мы ловушке…

— Все в прошлом.

— …твои силы вернутся к тебе. Я точно знаю. Попытайся, Шейла. Ты должна попытаться.