Её личное безумие

– Всё в порядке, – спокойно заявляет он, надеясь этим хоть как-то её успокоить.

Но Лорен лишь прижимается к нему сильнее, так и продолжая цепляться за него своими руками. Сил у девушки почти нет, но, увы, у Томлинсона самого их осталось не так много. Он безумно устал.

– Прости меня, – шепчет Лорен, поднимая свой взгляд. Она видит избитое лицо Томлинсона и с испугом проходится пальцами по его подбородку. Раны приводят её в ужас. Горечь яростным пеплом растворяется в душе. – Я знаю, что этот танец с Зейном и всё это... Я знаю, что это тебе неприятно.

На её слова трудно реагировать хоть как-то. Он недолго молчит, наслаждаясь теми прикосновениями, которые она ему дарит. Её тонкие пальцы такие нежные. Каждое прикосновение настолько робкое и невинное, что даже это успевает в нём пробудить желание. Желание быть с ней и ни за что на свете не отпускать.

Да, сегодня был жуткий день. Он впервые допустил ту мысль, что она может быть неравнодушна к Малику.

– Меня это не беспокоит, Лорен, – Томлинсон замирает и смотрит ей несколько секунд прямо в глаза. Зрительный контакт вызывает самые странные ощущения, которые заставляют задуматься о многих различных вещах. – Ты ведь ничего не чувствуешь к нему, правда?

Этот вопрос застилает её врасплох. Она не знает. Правда уже давно прячется от неё самой. Этот танец, те мгновения заставили её пережить самые удивительные минут жизни. И разве такое можно испытать с человеком, который тебе безразличен?

Но сейчас, смотря на Луи и ощущая его близкое присутствие, Лорен понимает, что Зейн всего лишь монстр, который всегда причиняет ей боль своим эгоизмом и жестоким поведением. Да, он спас ей жизнь. Да, он подарил ей это чудесной кольцо.

Но он всё равно останется тем, кто будет пугать её и причинять жестокую боль.

– Нет, я ничего к нему не чувствую, – слова Лорен звучат уверенно и она заставляет себя улыбнуться.

Улыбка затрагивает кончики губ и придаёт девушке небольшого ощущения счастья. Совсем маленького, но всё же существующего. Она обнимает Луи, наслаждаясь его теплом и защитой. Им стоит привести в порядок друг друга. Успокоиться, отойти от произошедшего и уехать с этой чёртовой свадьбы, как можно быстрее.

Весь этот кошмар должен забыться, как страшный сон. И главное, чтобы он забылся навсегда.

Зейн, ведь не может её любить, не так ли? Всё это было враньё. Лорен не хочет верить в то признание. Она боится этого признавать. Но где-то в глубине её души была та самая часть, которая хотела считать всё это правдой. И где-то часть её души была готова ответить на эту правду взаимностью.

Зейн старается идти медленно. Он только что вышел из просторной уборной, где так усердно пытался скрыть следы побоев на своём лице. Белая рубашка была помятой, но самым ужасным был небольшой синяк в области щеки, который мгновенно привлекал к себе внимание. Чёрт, ему теперь просто придётся не попадаться на глаза всем присутствующим гостям.

Настроения у него нет. Совершенно. Злость продолжает колотить по напряжённым внутренностям и мысли о недавно произошедших событиях оставляют жутко-неприятное впечатление. От такого хочется кричать. Выть от этой боли, что не даёт Малику необходимого спокойствия внутри.

Продолжая идти по нужному направлению, Зейн внимательно осматривается по сторонам, ища своего отца. Он знает, что Джавад часто выходил из праздничного помещения, отвлекаясь на различные деловые звонки и разговоры. Поэтому постепенно проходя по коридорам, Зейн с усердностью ищет этого человека. С ним стоит немедленно поговорить. Заявить о том, что он сейчас же выметается с этой вечеринки и больше никогда не появится в районах этой местности.

Решительность так и наполняет Зейна со всех краёв. Он уже уверенно идёт дальше, но неожиданно приходится остановиться. Где-то рядом слышны голоса и к ним так и хочется внимательно прислушаться. Малик замедляет шаг. Прислоняется к одной из стенок, задерживая дыхание и краем глаза приглядываясь к двум собеседникам.

Его отец. Лицо Джавада скрыто в темноте, но уверенная стойка мужчины всё равно оказывается замеченной. Как и Уильяма — того с лёгкостью удалось узнать по дорогостоящему костюму.

– Честно сказать, я рад, что удалось побывать на свадьбе твоей дочери, – слышится голос Джавада и Зейн прислушивается ещё сильнее, надеясь различить каждое слово, сказанное его отцом. – Такие праздники надолго оставляют запоминающиеся воспоминания.

Другой мужчина на это почти ничего не говорит. Зейн не понимает реакцию Грейсона, но улавливает по его положению тела довольное настроение. Зейн краем глаза видит, как Уильям складывает руки перед собой. Он смотрит на своего собеседника с благодарностью, но в этих глазах всё равно проблескивает что-то жуткое. Опасное и настолько сильно, что даже у Малика всё внутри непроизвольно замирает.

– Как успехи у Лорен, Джавад? – интересуется мужчина, слегка наклоняя голову. Его лицо сосредоточено, руки слегка напряжены. – Есть надежды на её дальнейшее обучение?

Зейну удаётся заметить, как на на эти слова его отец начинает напрягаться всё больше. Видимо, подобный разговор об одной из его учениц был не самым приятным, но у Джавада не было выбора в обсуждении темы. Приходится ответить на этот вопрос. И это он усердно пытается сделать с мягкой улыбкой.

– Она способная ученица, – просто говорит мужчина. Его голос спокойный, непроницаемый. – Думаю, в ней действительно есть немалый потенциал.

От таких слов даже на душе Зейна проявляется небольшая радость. Какое-то резкое чувство гордости внутри заполняет его и он понимает, что рад слышать такой отзыв Джавада о работе Лорен. Значит, Зейн не зря старательно её тренировал.

Но никакой радости не появляется у Уильяма. Тот выглядит недовольным. Теперь его губы плотно сжаты, а карие глаза, как замечает Малик, проявляют в себе значительную часть суровости.

– Я хочу, чтобы она перестала там учиться, – хладнокровное заявление отца Лорен. Мужчина решителен, непреклонен. Выражение его лица во всей сфере отображает силу его строгого желания. – Поэтому Лорен должна проваливать свой главный экзамен.

Джавад застывает в шоке. Его искажает безмерное удивление и мужчина не контролирует это, оказываясь ближе к своему собеседнику. Ярость. Непонимание. То, отчего хочется выкинуть всю эту злость наружу.

– Что за чушь ты несёшь, Уилл? – с грубостью реагирует мужчина. – Как ты вообще смеешь заявлять мне о подобном желании? Она же твоя дочь! Она же...

– Я так хочу, – Уильям говорит серьёзно. Его стойка теперь угрожающая, руки с напряжением сжаты в кулаки. Он не боится ни недоумевающей реакции Джавада, ни его оскорбления, которое почти никак не задевает самодовольство жестокого мужчины. – И ты это сделаешь. Найди ей какого-нибудь тяжёлого противника или просто дай ей трудное задание. Что угодно, Джавад. Главное, чтобы она выбыла из твоего учреждения уже в этом семестре.