Её личное безумие

Лорен больно. В руках остатки её драгоценного ожерелья и она не в силах на них больше смотреть. Девушка выкидывает кулон. Кидает его с такой силой прямо в стену, что тот с громким стуком ударяется о твёрдое пространство. Слышится этот неприятным шум. А затем — очередной бессильный крик Лорен.

– Тебя нет! Ты слышишь меня? – слёзы текут рекой. Она не может больше. Она не в состоянии остановиться. – Тебя больше со мной нет! Я... я не чувствую, тебя рядом. Я одна, мам. Я просто одна.

Крик. Она не останавливается. Сгибается всем телом и руками упирается в твёрдую поверхность пола.

Колени пекут, но Лорен не в силах остановить себя. Она будет сидеть в этом положении и дальше. Она не хочет молчать. Больше этого делать не получается.

– Ты умерла! Ты бросила меня одну в этом чёртовом мире! – Лорен задыхается. Всхлип, крик. А потом.. задержка дыхания.

Голова кружится. Её тошнит. Лорен ничего уже не понимает и ощущает, как её начинает шатать. Мышцы становятся слабыми, руки больше не удерживают весь вес её тела.

Девушка падает. Ударяется головой и проливает очередные слёзы. Будто это всё чем-то поможет. Будто этим можно что-то остановить.

– Лорен! – какой-то мужской крик и резкие шаги того, кто так отчаянно решился зайти к ней в комнату. – Боже мой, что случилось?

Лорен чувствует, как её медленно поднимают. Мужские руки заботливо помогают приподняться и девушка инстинктивно прижимается всем своим телом к чужой талии. Она поспешно вытирает ладонью свои слёзы и, поднимая глаза, с ужасом видит прямо перед собой перепуганного Зейна. Господи, ну за что? Почему именно он?

– Уходи! – разгневанно кричит девушка, с трудом отходя назад и обхватывая своё тело руками.

Дрожь ещё не отпустила её мышцы и Лорен не так просто удерживать равновесие. Её ещё трусит. Её ещё окутывает та самая слабость, из-за которой невозможно сделать ни единого нормального движения.

– Что произошло? – он продолжает настойчиво спрашивать.

Даже не обращая внимания на попытки Лорен спрятаться от него, Зейн настойчиво делает шаг в её сторону. Он ждёт её ответа. И Лорен что-то так и даёт понять, что без этого ответа Зейн не покинет просторы её небольшой комнаты.

– Со мной всё хорошо, – дрожащим голосом отвечает девушка, невольно издавая резкий всхлип. – Просто... мне просто нужно побыть одной.

Она знает, что выглядит сейчас до ужаса жалко. Вся расцарапанная, побитая. В синяках и с размытыми следами от недавних слёз. Лорен даже не хочет думать об ужасном виде всего этого зрелища. Она хочет спрятаться. Но, увы, Малик так просто не позволит ей исчезнуть с его вида прямо сейчас. Он не позволит.

– Тебе нужно прилечь, – спокойно говорит Зейн, оказываясь рядом и протягивая руку до женского тела. Его голос звучит очень мягко и Лорен не может так сильно этому сопротивляться. – Идём, я помогу тебе дойти до кровати.

Он даже ей улыбается. Боже мой, неужели сам Малик умеет улыбаться?

Подобное кажется нереальным и Лорен, в последний раз протирая глаза, неуверенным шагом старается дойти до своей кровати. Зейн действительно помогает ей прилечь. Присаживаясь на край, он заботливым движением улаживает девушку на постель. Но вместо того, чтобы помочь ей лечь на подушку, он настоятельно кладёт её голову к себе на колени. Лорен слишком слаба, чтобы сопротивляться. Она пытается как-то отстраниться, но тело не отзывается на её попытки. И девушка не видит другого выхода. Она расслабляется на мужских коленях и с удивлением чувствует, как Зейн трепетно поглаживает её волосы.

Он успокаивает её. Сидит рядом с ней в абсолютном молчании и поддерживает в такую трудную минуту её жизни.

– Что случилось с твоей мамой, Лорен? – вдруг спрашивает он.

Сначала Лорен не верит такому вопросу. Ведь откуда Зейн мог знать? Откуда?..

Но она не спрашивает его об этом. Вместо глупых расспросов Лорен расправляет плечи и с грустной улыбкой окунается в очередное прошлое.

– У моей матери обнаружили рак лёгких, когда мне было двенадцать лет, – начинает объяснять девушка. Её голос тут же покрывается дрожью и она с усилием пытается сдерживать эту жуткую боль внутри себя. Ей важно научиться это терпеть. Ей важно уметь с этим бороться. – Сначала все мы думали, что это несерьёзно и что мама пойдёт на поправку, но болезнь оказалась на последней стадии. Она стала так быстро поглощать её организм, что уже через пару месяцев всё тело мамы покрылось гнойными ранами и ей овладел яростный кашель. Врачи не знали, что делать. Все были в панике и не понимали, почему болезнь так прогрессивно действует. Но потом в какой-то день...

Лорен не выдерживает. Рассказ продолжать не получается, так как ей тут же хочется залиться очередными слезами. Но девушка всё же пытается это контролировать. Нет, никаких слёз. Сейчас она подобную слабость себе не позволит. Она выдержит это. Пройдёт через такую сильную боль.

– Потом она закончила жизнь самоубийством, – голос Лорен вздрагивает. Интонация становится совсем печальной и она зажмуривает глаза, пытаясь не вспоминать все эти события. – Она просто... она просто не выдержала того факта, что её муж, мой отец, даже не стал поддерживать её во время болезни. Он так легко... так легко позволял ей медленно умирать, Зейн, а сам в это время развлекался со своей любовницей Изабель, которую я даже не переношу на дух. Моя мать повесилась из-за него. Из-за его бессердечности, которая и довела мою мать до такого страшного состояния.

Больше Лорен не находит в себе силы, чтобы что-то сказать. Она с усердием молчит, ощущая в себе большой наплыв ярости и ненависти, которая поглощала её до самой глубины. Весь этот гнев на родного отца, вся эта боль из-за смерти матери — это уничтожало Лорен. Не позволяло ей жить дальше.

– Моя мать поступила точно также, Лорен, – дрожащий голос Малика.

Сначала она даже не успевает поверить в его действительность, но затем слова резким способом внедряются в её голову. Лорен оборачивается. Расширяет глаза и внимательно смотрит на Зейна снизу вверх. Ему больно. Также. Также, как и ей, ведь в этих карих глазах удивительным способом отображалась невероятная горечь сожаления. Но неужели их судьбы могли быть так сильно похожи?

– Из-за наркотиков она становилась безумной, – продолжает говорить Зейн, ни на секунду не останавливая своей речи. – Отец решил закрыть её в психушке, так как он не имел лишнего времени для нахождения иного пути. А там... там женщинам сложно не сойти с ума. Вот и моя мать сошла. Достала где-то ядовитые таблетки и уже через пару дней её уже не стало.

Голос Зейна прерывается и в комнате опять воцаряется тишина. Напряжённая. Страшная.

Лорен трудно дышать в таком помещении и она не удерживается, отчего решается резким действием подняться. Отталкиваясь, она присаживается на край постели и замечает, как сильно у неё задрожали руки.

– Вы мужчины всегда так поступаете, – сквозь вздох заявляет девушка. Даже не смотрит на Зейна, а просто говорит то, что чувствует внутри себя. – Сначала пользуетесь женщинами и получаете от них всё, что вам нужно, а как только они теряют свою красоту — вы их просто выкидываете на улицу.

Зейну нечего на это сказать. Он знает, что она не в праве говорить так обо всех мужчинах, но в её словах он улавливает глубокий смысл. Ведь, что может чувствовать такой отважный человек, как Лорен Грейсон? Она разочаровалась в собственном отце. Она потеряла самого близкого себе человека. У неё никого не было. У неё никого нет. Так разве Лорен не имеет право бояться того, что у неё никого и не будет? Ведь разве не это настоящая причина того, почему она так сильно разозлилась на Томлинсона?