Эффект пешки. Книга первая. Долгая дорога домой

— А как ты в тюрьму попал?

— По суду, — тяжко вздохнув ответил Макс.

Объясняться и разговаривать на эту тему ему явно не хотелось, и Люба это поняла. Но деваться было некуда, Максим обещал рассказать все без утайки. Он было открыл рот, чтоб объясниться, вот только объясняться не пришлось, в этот самый момент дверь в питейное заведение отворилась и с шумом, и гвалтом в помещение ввалилась толпа человек из пяти.

— Ладно, мне сейчас некогда. Потом поговорим на эту тему.

Люба живо прошла за прилавок, а Максим выдохнул с облегчением.

Глава двенадцатая. Бремя воспоминаний.

Время приблизилось к шести часам вечера, когда питейное заведение «Железнодорожник» наполнилось галдящей, пьяной толпой. Суровые и не очень мужики, после трудового дня, весело перебрасывались фразами, «терли за жизнь» на предмет: «Ты меня уважаешь?» и обсуждали последние актуальные новости. Своеобразный мужской кружек по интересам, причем у большинства гостей интерес был сугубо гастрономического свойства. Максимилиана постепенно выдавили из-за его столика, оттиснув сначала к стоячим местам, а после вообще куда-то на периферию зала, за скромный столик с двумя стульями. По совершенно случайному стечению обстоятельств, нашему герою пришлось приземлиться за столик к уже весьма поддатому старику. Дедок был не против компании и принялся бурно изливать свою потрепанную тяжелыми буднями душу. Макс же периодически поддакивал, строя из себя участливого собеседника, пропуская все сказанное мимо ушей и размышлял о собственном прошлом, в основном о своем учителе и о событиях, произошедших после.

Два охранника северного крыла тюремного учреждения, вели арестанта по длинному освещенному коридору. В виду того, что само заведение имело особый статус, заключенные передвигались в нем весьма своеобразно, в так называемой позе ласточки. Арестант нагибал тело вперед, высоко задрав руки сзади, на руки одевались наручники и в таком положении охраняемый двигался, слушая охранников шагающих с двух сторон.

— Повезло тебе, Максимка, — негромко произнес Федор, — не дали мне с тобой в полной мере поработать. Если бы не эти чертовы святоши, ты бы у меня волком взвыл.

И в самом деле, на протяжении нескольких недель Федор всячески издевался над Максом. После тех выкрутасов, что наш герой учинил со своими новыми соседями. Администрация приняла решение поставить молодого человека на место и для этих благородных целей его тушку передали в надежные руки заплечных дел, мастера Феди. Федя обожал свою работу и подходил к ней с большим почтением и фантазией. Еще ни один из невольных клиентов, этого уважаемого в застенках работника ФСИН, не продержался и трех дней. После не долгого общения с Федей, сидельцы, как правило, каялись и божились что с их стороны, нарушений правил больше не будет. Но случай с Максом у Федьки был уникальным. Этот отморозок, которого прозвали убийцей ангелов, не боялся боли. Он наплевательски переносил холодную комнатку и побои. Казалось, ему вообще было плевать на все и всех. На этот занимательный случай, Федя потратил месяц своего времени, не преуспев даже на миллиметр. И теперь, Федя от души отыгрывался на узнике. Максим с ходу влетел головой в решетку закрытой двери.

— Стой, заключенный, — довольно произнес Федя, — заключенный, ты чего такой невнимательный. Слушай что тебе надзиратели говорят и выполняй действия в точности.

Максим молчал. Ему было плевать на выпады этого ущербного. Да и спокойствие, и молчание бесило его куда сильней, чем любые проявляемые эмоции. Напарник Феди, Олег Скрипко, нажал на кнопку на стене, раздался противный звон, и решетка отъехала в сторону.

— Пошел вперед, — скомандовал Олег.

Просеменив еще метров пятнадцать, Макса остановили. Федя заглянул в глазок двери, с досадой сообщил:

— Мля, вторая прогулочная занята.

— В следующих трех, должны быть проверки. Палевно его там оставлять. Сам же знаешь.

— Знаю, — согласился Федя.

Недолго думая, Федя отворил дверь и сняв наручники втолкнул Максима в небольшое помещение. Данное помещение служило для прогулок заключенных. Комнатушка семь на восемь метров была окружена сплошными кирпичными стенами, сверху сквозь прутья решеток было видно небо. Полы в прогулочной были залиты сплошным бетоном. Кирпичные стены прогулочной имели тщательно выбеленный вид и не смотря на кажущуюся монолитность бетона, пол был весь в трещинах. Небольшая прогулочная не была пуста, в ней уже находились два человека в робе заключенных. Максим прошел внутрь и не обращая внимания на «коллег» по несчастью, сел на корточки подперев спиной стену. Упражнения с Федором не прошли безболезненно и теперь организм требовал отдыха, а присесть в небольшой комнатушке было не на что. Коллеги из комнатки встретили новичка молча, они проводили его взглядами и продолжили заниматься своими делами. На вид эти ребятки были хилей чем те, коих Максим довел до ручки. Суховатый, невысокий старикашка и долговязый, носатый мужик лет пятидесяти, занимались какой-то непонятной фигней. Они по очереди выходили к центру прогулочной и передвигали небольшие камешки, выковырянные из растрескавшегося пола и стен. Арестанты продолжали общаться, совершенно не обращая внимания на новенького. Да и самого новенького этот факт устраивал. Говорить с кем-либо не хотелось.

Максимилиан минут пять смотрел на серое зимнее небо сквозь клети решетки, но через какое-то время и этот процесс осточертел, и наш герой переключился на «коллег» по несчастью. «Коллеги» так и продолжали передвигать камни, негромко комментируя:

— А мы вашего офицера схарчим, многоуважаемый Семеныч, — длинноносый мужик двинул камень по небольшой площади, отодвинув в сторону другой.

— Ну и совершенно напрасно, — ответил старик и подойдя к камням, передвинул какой-то вперед, — тогда тебе шах, Алешенька.

Алешенька на несколько секунд завис, оценивая диспозицию. Макс, внимательно осмотрев ристалище, уже понял что происходит — два заключенных играли в шахматы и играли они чем могли, в данном случае небольшими камешками. Макс молча глядел на игру, просчитывая на несколько ходов варианты и у одного, и у второго. Максим умел играть в шахматы, правда эту игру он не любил, она требовала усидчивости. А сейчас в депрессивном состоянии, считать выходило на несколько порядков легче, да и от неприятного нытья измученного тела отвлекало. Носатый играл из рук вон плохо. Старый даже поддавался ему, лишь бы продлить игру на как можно больший срок. Но выходило плохо.

— А я пешечку вот так выведу! — довольно заявил носатый Алеша.

Макс только цыкнул зубом и критически помотал головой. Длинноносый не обратил внимания, зато старик, стоя спиной, каким-то невообразимым образом все увидел. Семеныч двинул камень по игровому полю и с грустью произнес:

— Шах и мат, Алеша, — после собрав все камешки в кучку начал вновь раскладывать их на поле, — я так понимаю, молодой человек, игра моего оппонента не пришлась вам по вкусу?

На этот раз обращение было адресовано Максу и это поняли все.

— Старый, ты в поддавки играешь, а не в шахматы, — сухим, хриплым голосом выдавил из себя Макс.

— Так может вы, составите мне компанию? — предложил Семеныч, подбрасывая в руке небольшой камешек.

— Я бы с удовольствием, вот только у меня тело самую малость ноет, после «холодной», — Максим окончательно присел на задницу, — если тебя не затруднит двигать камешки самому, то можем попробовать.

— Новый соперник — это прекрасно! — старик поставил на поле последний камешек и сделал свой ход, — тогда, молодой человек, я играю белыми.

— Пешка перед ферзем, на одну позицию вперед, — отдал команду Макс.

Старый без особых раздумий сделал следующий ход:

— А к вам как обращаться, молодой человек? — деловито поинтересовался старик, разглядывая Макса.

— Максим, — сухо произнес наш герой, раздумывая над следующим ходом.

Пока игра двигалась по классической схеме и ошибок старый не делал. Впрочем, не делал их и Макс, глубоко в душе поражаясь, как он вообще способен так хорошо играть, в столь плачевной ситуации. Шла восемнадцатая минута игры, когда старый задал нескромный вопрос: