Эффективный Черчилль
Шрифт:
ГОВОРИТ ЧЕРЧИЛЛЬ: «Трудность заключается не в том, чтобы выиграть войну, трудность заключается в том, чтобы убедить дураков позволить тебе это сделать».
В этом отношении очень показательны напряженные заседания военного кабинета в мае 1940 года. Позже Черчилль напишет в своих мемуарах:
«Главный вопрос — продолжать ли нам воевать одним? — никогда не обсуждался на заседаниях военного кабинета. Мы были слишком заняты, чтобы тратить время на эти искусственные и теоретические споры» [286] .
286
Churchill W. S. Second World War. Vol. II. P. 157.
26, 27 и 28 мая 1940 года военный кабинет собирался девять (!) раз. «Это был пример редкой учащенности, — комментирует биограф Черчилля Рой Дженкинс, сам неоднократно входивший в состав кабинета министров. — В январе 1968
287
Jenkins R. Churchill. P. 599.
Неустойчивое положение британского премьера было вызвано тремя факторами. Во-первых, Черчилль возглавил коалиционное правительство не по итогам общенациональных выборов, а после вынесения вотума недоверия его предшественнику, Невиллу Чемберлену. Во-вторых, у Черчилля не было полной поддержки в собственной партии, поскольку лидером консерваторов по-прежнему оставался Чемберлен. И наконец, в военном кабинете отсутствовала единая позиция по основным внешнеполитическим и военным вопросам.
Не считая Черчилля, военный кабинет состоял из четырех членов — лидера Лейбористской партии Клемента Эттли, его заместителя Артура Гринвуда, лидера Консервативной партии Невилла Чемберлена и министра иностранных дел, а также второго после Черчилля возможного кандидата на пост премьер-министра Эдварда Галифакса.
Кроме того, Черчилль приглашал на заседания лидера либералов, министра военно-воздушных сил Арчибальда Синклера. Делал он это не случайно. Среди всех перечисленных выше политиков Синклер был самым лояльным по отношению к нашему герою. Отчасти это объяснялось его политическими взглядами, отчасти дружескими отношениями, которые сложились у него с британским премьером. Чего стоит хотя бы тот факт, что в 1916 году майор Синклер служил под началом полковника Черчилля в окопах Первой мировой.
С лидерами лейбористов все обстояло несколько сложнее. Однако вряд ли их отношения с главой кабинета можно было назвать проблемными. Несмотря на межпартийные разногласия, Эттли и Гринвуд не собирались выступать против политики сопротивления, так настойчиво и горячо отстаиваемой Черчиллем. На тот момент они готовы были исполнить роль ведомых.
Главными оппозиционерами Черчилля стали члены его собственной партии — Галифакс и Чемберлен. В историографии сложилось мнение, что в те напряженные майские дни Галифакс был сторонником заключения сепаратного мира с Гитлером и испытывал пораженческие настроения. Это верно, но только отчасти. Для правильного понимания сложившейся ситуации нельзя использовать палитру из двух красок — черной и белой. Галифакс действительно выступал за сделку с Германией. Но при этом он не готов был продать свою страну, как французские коллаборационисты или норвежец Видкун Квислинг. По сути, Галифакс добивался сохранения целостности и независимости Британии, той самой Британии, которую он любил как землевладелец Йоркшира и как политик, отдавший жизнь служению своей стране. Он ходил по тонкой и часто неуловимой грани между реализмом и пессимизмом, убеждая себя и других в невозможности дальнейшего противостояния. По мнению Галифакса, конец мая был последним моментом, когда Великобритания еще могла выторговать для себя достойные условия.
Если с позицией Галифакса все было более или менее ясно, то Невилл Чемберлен представлял собой темную лошадку, и именно от его взглядов зависело будущее коалиции. Если бы Чемберлен объединился с Галифаксом, кабинет раскололся пополам, а если бы эти два джентльмена подали в отставку, Черчилль лишился бы поддержки влиятельного консервативного крыла и тогда его дальнейшее пребывание на посту премьер-министра оказалось бы под большим вопросом [288] .
Прежде чем перейти к дальнейшему описанию, попытаемся разобраться, а насколько Черчилль сам был уверен в верности своей позиции: бороться до конца. 10 мая в беседе со своим телохранителем Вальтером Томпсоном на вопрос, испытывает ли он какие-либо сомнения, Черчилль ответил:
288
Приступая к работе над мемуарами, Черчилль собирался кратко осветить возникшее противостояние. В частности, в одной из первых редакций, описывая эти дни, он отмечал: «Министр иностранных дел собирался умиротворить (в более ранней версии вместо „умиротворить“ стояло „откупиться“. — Д. М.) нового и опасного врага». И дальше приводилась запись беседы между Галифаксом и Муссолини, датированная 25 мая 1940 года. Тогда дуче и глава Форин-офиса обсуждали будущее Гибралтара, Суэца и Мальты. Что касается Чемберлена и Эттли, то они в отношении потворства фашистам заняли (по словам Черчилля) «непреклонную и бескомпромиссную» позицию(Churchill papers, 4/152, folios 52, 70. / Reynolds D. In Command of History. P. 171.).
Когда генерал Исмей, помогавший Черчиллю в работе над мемуарами, прочитал в сентябре 1948 года этот фрагмент,
он заметил: «Я уверен, что Галифакса заденет, что в течение войны (выделено в оригинале. — Д. М.) он не был настолько же непреклонен, как все остальные». В подтверждение своих слов Исмей привел цитату из дневника Галифакса, где тот указывал на невозможность откупиться от Италии. Глава Форин-офиса признавался, что не хотел бы быть «слишком черствым» по отношению к премьер-министру Франции Полю Рейно, который теперь оказался «в беде».Однако Черчилля не убедили эти доводы. «Генерал, возможно, вы не читали воспоминания Рейно. Я, к примеру, читал», — заявил он Гастингсу Исмею(Churchill papers, 4/194/31; Ismay papers 2/3/96b. / Reynolds D. Op. cit. P. 171.).
Сегодня уже трудно сказать, что произошло дальше, но в заключительной редакции Черчилль удалил неприятный для Галифакса фрагмент. Для потомков осталось: «Я нашел моих коллег непреклонными и бескомпромиссными». Единственное, что Черчилль забыл сделать, так это подчистить цитировавшиеся дальше документы. Например, во втором томе «Второй мировой войны», в главе 6 «Погоня за добычей», Черчилль привел письмо Полю Рейно от 28 мая, где встречается упоминание о «формуле Галифакса, предложенной в прошлое воскресенье. Если синьор Муссолини согласен сотрудничать с нами в разрешении всех европейских вопросов, причем если эти решения гарантируют нашу независимость и помогут достичь справедливого и долговечного мира, мы согласны обсудить его требования в Средиземно морье»(Письмо от 28 мая 1940 года. / Churchill W. S. Second World War. Vol. II. P. 110.).
«Только одному Богу известно, насколько они велики. Я надеюсь, что еще не слишком поздно. Единственное, что нам остается, — это проявить все, на что мы способны» [289] .
Не стоит забывать, что данное заявление, как, впрочем, и приведенное в предыдущих главах выступление от 13 мая о «победе любой ценой», относилось к периоду, когда у Великобритании на континенте был полноценный союзник — Франция. Спустя несколько недель ситуация кардинально изменилась. Франция была на грани капитуляции, а Великобритании пришлось один на один сражаться с поглотившей несколько стран нацистской машиной.
289
Thompson W. H. I was Churchill’s Shadow. P. 37.
ВОСПОМИНАНИЯ СОВРЕМЕННИКОВ: в беседе со своим телохранителем Вальтером Томпсоном на вопрос, испытывает ли он какие-либо сомнения, Черчилль ответил: «Только одному Богу известно, насколько они велики. Единственное, что нам остается, — это проявить все, на что мы способны».
Как ни странно, но Черчилль действительно был готов идти до конца. Хотя это нисколько не прибавляло ему оптимизма. Скорее даже наоборот. 4 июня он написал бывшему премьер-министру Стэнли Болдуину:
«Мы сейчас живем в очень трудные времена, и я ожидаю, что дальше будет только хуже. Тем не менее я полностью уверен — светлые дни придут! Вот только доживем ли мы до них, в этом я уже сомневаюсь» [290] .
12 июня 1940 года, после неудачной конференции с французским правительством, Черчилль скажет генералу Исмею:
— Мы сражаемся в одиночку.
— Мы выиграем Битву за Британию! — попытается поддержать его Гастингс.
Черчилль посмотрит на Исмея усталым взглядом и добавит:
290
Письмо от 4 июня 1940 года. / Baldwin papers, 174/264. / Reynolds D. Op. cit. P. 172.
— Мы-то с вами умрем через три месяца.
ВОСПОМИНАНИЯ СОВРЕМЕННИКОВ: 12 июня 1940 года Черчилль скажет генералу Исмею:
— Мы сражаемся в одиночку.
— Мы выиграем Битву за Британию! — попытается поддержать его Гастингс.
Черчилль посмотрит на Исмея усталым взглядом и добавит:
— Мы-то с вами умрем через три месяца.
Об этом диалоге Исмей рассказал в июле 1946 года биографу Гарри Гопкинса Роберту Шервуду. Когда Шервуд попросил разрешения использовать этот эпизод в своей книге, Исмей отказал ему, заметив: «Я бы не хотел, чтобы этот разговор по душам был вообще когда-нибудь обнародован» [291] .
291
Robert E. Sherwood papers, folders 1891, 415. / Reynolds D. Op. cit. P. 172.
В сложившейся ситуации Черчиллю пришлось приложить все свои силы, способности и опыт, чтобы в конце мая 1940 года сплотить кабинет, возведя сопротивление нацистам в ранг общенациональной политики. Для определения общей линии он вынужден был собирать кабинет по нескольку раз в день.
Первый день заседаний — воскресенье 26 мая — не принес ничего, кроме разочарований. Несколько часов Черчилль потратил на то, чтобы убедить премьер-министра Франции Поля Рейно, который в этот момент находился с официальным визитом в Лондоне, продолжить борьбу. На трех заседаниях кабинета с большими разногласиями обсуждались вопросы эвакуации британских экспедиционных сил из Дюнкерка и обороны Кале.