Эффективный Черчилль

На следующий день — 27 мая — также состоялись три заседания военного кабинета, в 11.30, 16.30 и 22.00. Кроме того, Черчилль принял участие в совещании Комитета обороны, которое началось в 19 часов.

На первом утреннем заседании рассматривались вопросы эвакуации британского контингента из Нар вика и последствия окружения Бельгии.

Куда более интересная встреча состоялась в середине дня. Галифакс предложил убедить Муссолини выступить в качестве посредника для «общих переговоров». Военный кабинет не поддержал главу Форин-офиса. Первым против этого предложения выступил Арчибальд Синклер. По его мнению, обращение к Муссолини будет говорить о «слабости нашей позиции», что сразу же приободрит Германию и Италию, а также «подорвет моральный дух в нашей стране и в доминионах». Затем слово взял лидер лейбористов Клемент Эттли, отметивший, что подобные шаги «принесут нам много вреда». С ними согласился и Невилл Чемберлен, назвавший предложения лорда Галифакса «началом катастрофы».

Последним выступил Черчилль, заявивший, что он «категорически против привлечения синьора Муссолини». Такой подход «разрушит целостность наших боевых формирований». Также Черчилль подчеркнул, что не следует связывать свою судьбу с Францией и «тонуть вместе с ней». Если французы не готовы сражаться, «пора их оставить». Лучшая помощь Рейно, по мнению Черчилля, заключалась в следующем — что бы ни случилось с Францией, французы должны знать: «Мы будем сражаться до конца!»

«В настоящий момент наш престиж в Европе находится на очень низком уровне, — продолжил премьер. — Единственный способ восстановить нашу репутацию — это показать всему миру, что Германия не смогла нас победить. Если после двух или трех месяцев борьбы мы по-прежнему останемся непобежденными, наш престиж обязательно возрастет. Но даже если над нами одержат вверх, мы все равно будем находиться в лучшем положении, нежели чем отказавшись продолжать войну. Поэтому давайте не будем волочиться вниз за Францией и свернем с этого скользкого пути».

Вместо того чтобы приободрить, выступление Черчилля произвело на собравшихся обратный эффект. Чемберлен, к примеру, изменил свою позицию, решив разделить точку зрения министра иностранных дел. Подхватив эстафету, Галифакс заметил, что, если «существует возможность достичь соглашения, которое не навредит нашим фундаментальным ценностям», тогда он «сомневается в том, что сможет принять точку зрения премьер-министра».

— Мне кажется, — парировал Черчилль, — ситуация, ради которой сегодня собрался военный кабинет, и без того очень сложная, чтобы обсуждать воображаемые вопросы, которые, возможно, никогда и не возникнут. Если герр Гитлер готов восстановить немецкие колонии, это один вопрос. Но это очень маловероятно [292] .

292

War Cabinet № 142 (1940) от 27 мая 1940, 16 часов 30 минут. / Cabinet papers, 65/13. / Gilbert M. Winston S. Churchill. Vol. VI. P. 411–412.

После завершения заседания Галифакс сказал сэру Александру Кадогану:

— Я больше не могу работать с Уинстоном!

— Чушь! — ответил сэр Кадоган. — Его фанфаронство, возможно, надоело вам так же, как мне. Только не поддавайтесь эмоциям и не совершайте глупых поступков [293] .

Вечером Галифакс записал в своем дневнике:

«У нас прошли очень путаные обсуждения, касающиеся привлечения Италии и вопросов общей политики в случае резкого ухудшения ситуации во Франции. Мне кажется, Уинстон говорил настоящую чепуху, как, впрочем, и Гринвуд. Я терпел это некоторое время, а потом сказал все, что я о них думаю, и добавил — если это действительно ваши взгляды, тогда наши пути должны разойтись. Уинстон тут же смягчил тон. Когда я повторил то же самое во время нашей прогулки в саду, он начал извиняться и был сама любезность» [294] . Этот инцидент в саду стал, по словам Ройя Дженкинса, «отчаянной и весьма успешной попыткой Черчилля без каких-либо конкретных заявлений, переубедить Галифакса» [295] .

293

Запись от 27 мая 1940 года. / Dilks D. (ed.) The Diaries of Sir Alexander Cadogan O. M. 1938–1945. P. 291.

294

Запись от 27 мая 1940 года. / Birkenhead F. W. Halifax: The Life of Lord Halifax. P. 458.

295

Jenkins R. Op. cit. P. 605.

27 мая страсти действительно достигли предела, и Черчиллю пришлось прибегать даже к такому нетривиальному способу, как уговор, чтобы удержать военный кабинет от сползания в пропасть.

Если принять во внимание, что все вышеперечисленные высказывания из протоколов заседаний составлялись с учетом политеса, можно представить истинные масштабы разногласий между премьер-министром и министром иностранных дел.

Не добившись успеха в шести заседаниях, Черчилль решил продолжить совещания и в третий день — 28 мая. На утренней встрече в основном рассматривались операционные вопросы. К ключевой теме — продолжать ли борьбу? — кабинет вернулся на втором заседании, которое, в отличие от предыдущих, прошло не на Даунинг-стрит, а в кабинете премьер-министра в палате общин.

МЕНЕДЖМЕНТ ПО ЧЕРЧИЛЛЮ: не добившись успеха в шести заседаниях, Черчилль решил продолжить совещания и в третий день.

Во время дискуссии лорд Галифакс сказал:

— Нельзя игнорировать тот факт, что мы можем добиться лучших условий до того момента, как Франция выйдет из войны, а наши авиационные фабрики подвергнутся непрекращающимся бомбардировкам.

— Я не могу представить, что герр Гитлер настолько глуп, чтобы позволить нам продолжать наше перевооружение, — возмутился Черчилль. — На самом деле, приняв условия, нам останется только рассчитывать на его милость. Мы получим не хуже условия, если продолжим сражаться и проиграем, чем откроемся сейчас. Если мы продолжим войну, нас, конечно, ожидают разрушения, но и Германия пострадает от серьезных потерь. Их нефтяные запасы уменьшатся. Возможно, придет время, когда мы поймем, что пришел конец нашему сопротивлению, но даже тогда условия не будут более беспощадными, чем сейчас.

Доводы британского премьера не смогли переубедить Галифакса. Он по-прежнему не понимал, почему Черчилль считает «неправильным» привлечение Италии в качестве посредника.

Министра иностранных дел вновь поддержал Невилл Чемберлен:

— Что мы потеряем, если, открыто заявив о дальнейшей борьбе за независимость, мы, тем не менее, дадим понять, что не возражаем рассмотреть приемлемые условия, если, конечно, они будут нам предложены? — спросил лидер консерваторов.

— Шанс, что нам в настоящий момент предложат приемлемые условия, — тысяча к одному, — парировал Черчилль. — Если мы сядем за стол переговоров, мы обнаружим, что с нами обсуждают независимость и целостность Соединенного Королевства. Когда же это станет ясно и мы решим прервать переговоры, мы обнаружим, что моральный дух нашей армии, которым она располагает в настоящее время, испарился.

МЕНЕДЖМЕНТ ПО ЧЕРЧИЛЛЮ: на этот раз Черчилль решил изменить тактику и обратиться за поддержкой извне.

Премьер-министра поддержали лейбористы. По мнению Эттли, информация о том, что правительство начало вести переговоры, нанесет «серьезный удар» по моральному духу британцев и «мы уже не сможем сплотить людей». Гринвуд в свою очередь напомнил о промышленных центрах, которые «воспримут любое ослабление позиции правительства как катастрофу» [296] .

296

War Cabinet № 145 (1940) от 28 мая 1940, 16 часов 00 минут. / Cabinet papers, 65/13, folios 184–189. / Gilbert M. Winston S. Churchill. Vol. VI. P. 418–419.

Произошло то, чего Черчилль опасался больше всего, — военный кабинет оказался расколот на два лагеря. И это после восьми утомительных, изматывающих и, как оказалось, безуспешных заседаний!

На этот раз премьер решил изменить тактику и обратиться за поддержкой извне. В шесть часов вечера он собрал совещание, на которое пригласил двадцать пять министров, не входивших в состав военного кабинета. Позже Черчилль объяснит это следующим образом:

«С момента образования правительства я, за отдельными исключениями, не видел многих моих коллег вне военного кабинета и счел целесообразным созвать в моем кабинете в палате общин заседание всех министров, не входивших в состав военного кабинета» [297] .

297

Черчилль У. Вторая мировая война. Т. 2. С. 55.

На самом деле это был гениальный ход. «Подобное приглашение министров можно расценить либо как мастерски выполненную уловку, либо как самый удачный приз, который выпал Черчиллю в эти наполненные испытаниями три дня, — отмечает Рой Дженкинс. — Это классический пример — апеллировать к внешнему кругу, чтобы изменить баланс во внутреннем» [298] .

МНЕНИЕ ЭКСПЕРТА: «Это классический пример — апеллировать к внешнему кругу, чтобы изменить баланс во внутреннем».

Рой Дженкинс

298

Jenkins R. Op. cit. P. 607.

Черчилль добился того, что хотел. По крайней мере, от младших министров.

«Мое заявление продолжать борьбу вызвало бурную реакцию, которая, учитывая состав присутствовавших на заседании — 25 опытных политических и парламентских деятелей, представлявших до войны различные точки зрения, будь они правильные или неправильные, — поразила меня, — вспоминает политик. — Многие из них, вскочив со своих мест, подбежали ко мне с возгласами похвалы в мой адрес. Нет никакого сомнения, что, если бы я в этот момент проявил колебания в руководстве страной, меня вышвырнули бы из правительства. Я был уверен, что каждый министр готов скорее быть убитым и потерять всю свою семью и имущество, чем сдаться. В этом отношении они представляли палату общин и почти весь народ» [299] .

299

Черчилль У. Вторая мировая война. Т. 2. С. 55.