Его дерзкая девочка

— У нас скоро будет новый крупный заказ. Частный дом в элитном загородном поселке. Пять спален, три ванных комнаты и шикарная гостиная в весь первый этаж, и это только малая часть того, что там будет, — говорит па, снимая у меня с головы шляпу, о которой я совершенно забыла. — Ты в помещении, тут солнце не печет. Так вот, будешь вести себя хорошо, возможно, проект перекочует к тебе. Заманчиво? — протягивает мне головной убор отец.

А я в очередной раз окидываю взглядом его просторный светлый кабинет, отмечая, как тут шикарно. Все по последней моде. Минимализм. Дизайн крутой и, несомненно, производящий впечатление на гостей. Ха, еще бы! Моя выпускная работа.

— Твою самодовольную улыбку не стереть, да? — усмехается, понимая, что за неожиданный приступ радости у меня.

— Да-да.

— Что «да-да»?

— На все «да-да». Проект беру, собой горжусь.

Папа садится в свое кресло и улыбается. Правда, недолго его радость длится, тон разговора быстро меняется:

— Но я по другому делу, Злата, — хмурит брови отец.

Чувствую, сейчас начнется…

— М-м-м, слушай, шикарный парфюм, — вдыхаю полной грудью. — Мама подарила?

— Да, она у нас в… — начинает да, тут же поняв мою уловку, замолкает и снова делается серьезным. — Не сбивай меня с толку, Злата Романовна! Это у тебя мастерски получается, — усмехается. — Так же, как и нарушать правила, к сожалению. Мне сегодня вот что принесли, — достает папку красного цвета и кладет передо мной. — Месяц не успел начаться, а у тебя тут уже целая стопка.

— М-м-м.

— Неинтересно, что это?

— Нет, знаешь, не люблю красный, — поджимаю губы. Чувствую, мне не понравится то, что там лежит. Пусть пара «кляуз» от блюстителей закона не смертельное оружие… все равно.

— Штрафы, Злата. Превышение скорости, несоблюдения ПДД, парковка в неположенных местах — до бесконечности могу перечислять, ты, по-моему, собрала все, что только можно, и в последний месяц превзошла саму себя, — говорит отец, сцепив руки в замок, глядя на меня, как на нашкодившего ребенка. Нормально так нашкодившего. На пару десятков тысяч точно.

— Ну, ведь… все живы, — улыбаюсь примирительно. — Сильно я не наглею, честно-честно.

— Большая наглость начинается с маленькой шалости, — упирает локти в стол папа, зловеще сцепив руки в замок. — Это сейчас, на твое счастье, не произошло ничего критичного, но, Злата, ты не на «Формуле 1», и я за тебя переживаю. Твоя машина выжимает бешеную скорость, и я не хочу проверять, на какой отметке ты просто-напросто потеряешь управление! — говорит тоном генерального директора, а я только сейчас начинаю понимать, чем мне может грозить этот разговор. Тем, о чем даже подумать страшно. Да что ж за напасть-то такая!

— Я поняла тебя, учту! — торопливо вскакиваю с места, — пойду работать! — бросаю, крутанувшись на пятках и прибавляя скорость в сторону двери, только чтобы разговор не дошел до логического завершения. Не хочу. Нельзя с нами так. Со мной и с моей белоснежной красоткой.

— Нет, Злата Романовна, выслушайте меня! — прилетает в спину грозное. — Малышка, я уже с тобой не шучу шутки. Так было раз, было два, штрафы с каждым месяцем все растут, а толку от наших разговоров все меньше. Мать нервничает, я скоро начну вздрагивать с каждым звонком телефона, боясь услышать, что ты, в очередной раз лихача, убилась. Ты не понимаешь меня, Злата. Значит, будем решать вопрос радикально.

— А может, не надо радикально?

— С этого момента я приставлю к тебе водителя.

— Па…

— Вон Анатолия возьмешь.

— Нетушки!!! — тут же вскрикнула, округляя в неверии глаза, возвращаясь к столу. — Какой водитель, ты о чем?! Меня да посадить на заднее сидение? Я уже молчу о том, что с этим твоим Анатолием каждый мой шаг будет под надзором!

Это же все! Крах всего. Полный провал и развал личной жизни. Никаких секретов от родителей, никаких убойных вечеринок — все же будет докладываться отцу напрямую. Личный водитель, считай, как личный шпион. Я уже не маленькая девочка, чтобы за мной по пятам ходил дядя в черном смокинге.

А как же вдавить педаль газа в пол? А ощутить руль в своих руках и полную свободу с бегущей стрелкой спидометра?

— Да это же просто смерти подобно! — выдыхаю возмущенно. — Папа, нет!

— Да Злата, раз по-другому ты не понимаешь! — рыкнул отец, заставив меня поджать хвост. На лице выражение решимости, взгляд непоколебим.

— Па, ну, мне же уже не шестнадцать!

— Сутки у тебя. И прощайся с колесами, — хлопнул он по столу, заставив вздрогнуть. — Прости, дочь, но я своего решения не поменяю, пока не увижу, что ты взялась за ум! — припечатывает, тут же уставившись в монитор. Показывая тем самым, что разговор окончен.

Приплыли.

Я еще какое-то время смотрю на отца в надежде, что он разжалобится и пожалеет любимую дочурку, но… нет. С той стороны все глухо к моим молчаливым мольбам. И только я отхожу от кресла, в спинку которого вцепилась, и плетусь к двери, как слышу:

— Злата?

— Что? — оборачиваюсь, внутренне ликуя, что сейчас мне вернут мою свободу, однако…

— Шляпа, — кивает отец, — забыла.

Шляпа. Всего лишь шляпа. На столе лежит шляпа, и ситуация, в которой я оказалась, тоже полная жо… шляпа.

Во мне все клокочет от злости и несправедливости, но ссориться с отцом я не хочу. Уж точно не по этой глупости. Не хочу, чтобы он видел меня в роли капризного ребенка. Поэтому выхожу, не долбанув дверью о косяк, а всего лишь тихо прикрыв за собой, и набираю скорость, чтобы поскорее покинуть этот этаж.

День тянется, как резина.

Без настроения желания работать нет никакого. Поэтому впервые за последние несколько месяцев работы я пью кофе, уничтожая чашку за чашкой, и просто тупо пялюсь поочередно то в монитор компьютера, то в мобильник, который без устали пиликает:

«Я знаю, что ты не гоняешь» — прилетает очередное сообщение от однокурсницы. И следом:

«Но тут клевые парни, можно же просто посветить своей красотой! Давай, сегодня в одиннадцать, Злат? Ты знаешь, на том же месте», — не сдается Кристина, пытаясь уговорить меня на свою очередную авантюру. Только вот упоминания о «клевых парнях» не воодушевляет. Я так пару недель назад повелась на ее уговоры и что в итоге? Очухалось с бодуна в постели Абашева.

Б-р-р.

До сих пор мутит при воспоминании об его накачанной голой симпатичной заднице.

«Золотарева! Сколько можно затворницей сидеть! Уже две недели! Тебя все ребята уже потеряли, выползай из своей раковины давай!» — прилетает грозное, со смайликом дьяволенка вдогонку, и мне ничего не остается, как написать:

«Я подумаю», — тут же выключая звук и убирая телефон в рюкзак.

И только уже после работы, топая к своей любимице по подземному паркингу, саму на себя злость взяла.