Его дерзкая девочка

Вот и хорошо.

Я включаю негромко радио, присвистывая под какой-то новомодный хит и, довольная собой, таращусь на проносящуюся мимо дорогу.

Тимур

Вот приплыли, твою мать!

У меня не было и нет совершенно никакого желания ехать к отцу и его новой семье. В груди до сих пор тупой болью отдаются отголоски нашего прошлого и нашей ссоры.

Я был на него обижен до сих пор. Хотя мысли о том, что время идет, а мы не поддерживаем совершенно никакую связь, грызли. Особенно в последнее время. После того, как Злата забеременела.

Понимал ли я отца и то, что между капризом родного сына и женщиной он выбрал вторую? Сейчас, скорее всего, да. Я мог бы это понять. Но, черт побери, как сложно было признаться даже самому себе, что был неправ.

Оба были неправы.

Но поговорить по душам я до сих пор не готов. Переступить через свою гордость и прийти к «папеньке» на поклон было и по сей день ниже моего достоинства.

Вполне очевидно, что Дамир Таирович придерживался такого же мнения.

Мы были два упрямых барана. И Ева — его жена, моя бывшая девушка — единственная, кто смог бы нас помирить, но и с ней я пока был не готов встретиться.

А может быть, я просто боюсь посмотреть правде в глаза. Ей в глаза.

В общем, суббота началась дерьмово.

Подкатив к торговому центру, я остался в машине. Сидел и откровенно скучал, пока Злата с воодушевлением таскалась по магазину, пропав почти на час.

Зато выплыла она оттуда с полными руками пакетов и улыбкой от уха до уха.

В этом своем летящем белом платье и с распущенными волосами, такая довольная собой, она была просто невероятная. Идеальная.

И я залип на ее ногах. Пока принцесса топала в направлении тачки, я, как последний мудак, даже не сообразил, что ей нужно помочь с пакетами. Я таращился на ее ножки. Не мог отвести от голых коленок взгляда еще в машине, пока она беззаботно пялилась в окно. Косился всю дорогу, рискуя заработать косоглазие, но противостоять своему желанию просто не мог.

В теле гулял зверский голод, который рядом с ней усиливался тысячекратно. Я скоро рвану от напряжения во всех гребаных конечностях! Я не знаю, разрешен ли вообще секс во время беременности, но я хотел. Ее и только. Грезил об этих губах и этом гибком податливом теле, идеально ощущающемся в моих руках. Млять.

В штанах пожар. Ширинка давит. В голове камасутра. А в теле спермотоксикоз.

— Готово! — забирается в салон Злата, предварительно скинув все свое добро на заднее сиденье тачки.

— Все скупила?

— Нет, но едва сдержалась. Смотри, какая прелесть! — лезет в пакет принцесса и достает оттуда какую-то блестящую тряпицу, помахивая перед моими глазами.

— Что это за безобразие?

— Э-эй! Это платье принцессы, Тим!

— По-моему, ты слишком приуменьшаешь свой размер, Золотарева, — ухмыляюсь, заводя тачку.

Злата хлопает глазами, пока наконец до нее не доходит. А когда доходит, я получаю кулаком в плечо и обиженное:

— Дурак.

— Где-то я уже это слышал.

— Неотесанное животное, не умеющее делать комплименты! Нашему ребенку вещи буду выбирать я, Абашев!

— С превеликим удовольствием делегируют тебе эти обязанности, — качаю головой, посмеиваясь и давя по газам. — Говори адрес.

Говорит.

Оказывается, отец обзавелся новым домом, съехав из своей городской квартиры.

Любопытно.

До поселка добираемся быстро. Он буквально соседствует с тем, где обитает чета Золотаревых. На пропускном пункте о нашем приезде уже знают, а тачка Златы внесена в список доверенных.

По указке принцессы мы доезжаем до светлого двухэтажного шикарного особняка, за высоким кирпичными забором и останавливаемся у кованых ворот.

Я, не удержавшись, присвистнул, а Златка фыркнула.

— Впечатляет?

— Отец никогда не жалел денег на свой комфорт.

— Теперь он печется не только о своем комфорте, но и о комфорте беременной жены с дочкой.

— Ева беременна?

То, что у них уже есть ребенок — моя младшая сестренка — я знал, хоть знаком с ней, естественно, не был. А вот что отец собрался за вторым, стало для меня новостью. Такой, к которой я даже не знал, как отнестись.

— Да. Осенью ты станешь братом во второй раз.

— Забавно.

Это до сих пор было дико: осознавать, что у бати теперь есть жена, души в которой он не чает, и что я не единственное его «чадо».

У него есть семья. Которой с моей матерью у него в свое время не вышло. Не срослось. И хоть предки разошлись тихо-мирно и до сих пор в сносных отношениях, осознавать новый статус отца было странно.

Я завис в своих мыслях, пока не услышал тактичное:

— Кхм-кхм.

— Что? — перевел взгляд с дома на Золотареву, которая смотрела на меня задумчивым взглядом своих янтарных глаз. Они сегодня были потрясающего цвета. Осенней пожелтевшей листвы. Буквально светились, вот только от счастья или от хитрости, не пойму.

— Зайдешь?

— Нет. Даже не обсуждается.

— Но ты же хочешь, Тим!

— Во сколько приезжать за тобой? — бросаю, пропуская ее последнюю реплику мимо ушей.

— Совсем без вариантов?

— Совсем, принцесса.

— Тогда я позвоню, — скисла Злата. — Хотя бы пакеты поможешь дотащить?

— Выйдя из ТЦ ты прекрасно справилась сама, — прекрасно осознаю, что веду себя, как говнюк. Но идти в этот идеальный дом идеальной семьи не хочу, хоть убейте.

— Справилась, но теперь у меня болят руки.

— Набери Еве, наверняка у них куча штатной прислуги, кто-нибудь да помо…

— Абашев, твою мать! — рыкнула Златка, — подними свою задницу и помоги мне донести покупки до дома. Это единственное, о чем я прошу! Потом можешь улепетывать на все четыре стороны, я даже домой отсюда могу уехать на такси. Или Дамира попрошу увезти, раз ты у нас вообще ни хрена не джентльмен!

О как! Какую гневную мне выдали тираду сквозь стиснутые зубы.

Делать нечего, пришлось парковаться у ворот и выходить из тачки.

— До крыльца. Дальше сама, — говорю, сгребая пакеты с заднего сиденья.

— Хотя бы, — ворчит Злата.

Звонит в домофон, я стараюсь не смотреть в камеру и вообще чувствую себя максимально не в своей тарелке, когда слышу Евиным голосом радостное:

— Входите!

А уж когда мы идем тропинкой по участку к крыльцу, вообще хочется сквозь землю провалиться. Или смотаться отсюда на фиг.

Я оглядываюсь, краем глаза рассматривая огромный участок в хренову тучу соток, усаженный деревцами и цветами, с какими-то смешными садовыми скульптурами и фонарями вдоль дорожки. Сразу видна Евина легкая рука.