Его кексик

— Мне нравится. Озорная. С капелькой иронии. Тебе идет.

— Хватит меня очаровывать. Предполагалось, что это будет скучное и неприятное не-свидание.

— Пока мы не вошли внутрь, это не считается свиданием, — он рывком распахнул входную дверь и жестом пригласил меня войти. — Только после вас.

Глава 6

Райан

В баре Эмили села рядом со мной. Здесь царила приятная, доброжелательная атмосфера, которую создавал и поддерживал сам стиль паба. Особенно его стулья в виде пивных бочек и сбитая из грубых досок барная стойка.

Эмили, просматривая меню, легким движением руки заправила за ухо упавшую на глаза прядь. Мне нравились ее ушки. Они немного выпирали вперед, и я бы предположил, что для девушки это, скорее всего, считалось существенным недостатком. А вот как по мне, то это была просто довольно милая индивидуальная черта, в которую я мог бы с легкостью влюбиться… если бы не был так уверен, что мой мозг совсем скоро вмешается и отключит все эти «лишние» чувства. Но в то же время с каждой проведенной рядом с Эмили минутой я все больше сомневался, что он сумеет спасти меня от того, что росло во мне подобно горной снежной лавине.

Я постоянно ловил себя на том, что мне нравится находить в ней любые отличия от других женщин. Ее манеры казались мне очаровательными и абсолютно правильными, вплоть до привычки постукивать одной ногой, когда нервничает. Или вот еще… во время нашего общения она волновалась и очень мило смущалась.

Пока я размышлял, Эмили в задумчивости водила пальцем туда-сюда по нескольким пунктам меню. Это были самые дешевые блюда, причем, их лимит был весьма ограничен.

Склонившись к ней, я легонько толкнул ее локтем.

— Я бы посоветовал тебе не беспокоиться о ценах, но наше свидание должно быть паршивым по всем параметрам, так ведь?

— Ну да, — улыбнулась она, и в ее глазах мелькнули озорные искорки. — А мне все хочется спросить, почему мы пьем в такую рань. Но, учитывая нюансы этого никудышного свидания, можно предположить, что ты просто алкоголик.

— Закоренелый пьяница. Спасибо большое, что напомнила. А вот тебе стоит выяснить, подают ли они по полпорции, и даже не думай просить, чтобы тебе добавили особые ингредиенты. Но пить воду не запрещено.

— Скажи, а по сценарию этого дерьмового свидания мне нужно быть бестактной, или достаточно того, что ты ведешь себя как придурок?

— Трахать мозг можно только взаимно, по-другому не получится.

Эмили скептически приподняла бровь, а я судорожно сглотнул, когда до меня дошло, что я умудрился ляпнуть. Кажется, впервые за все время, что себя помню, я почувствовал, как краснею.

— Извини, но на первом свидании мы трахаться не будем, — мягко поправила она.

Затем, видимо, прокрутив в голове эту фразу, на миг замерла, ее глаза расширились, и она судорожно сделала большой глоток воды.

— Так не честно! — быстро сказал я, пытаясь ее отвлечь. — Ты собираешься нарушить нашу договоренность? Я ожидаю орального секса не менее двух раз в день. Причем надеюсь, что мне не придется отвечать взаимностью. Так что ничего не выйдет. Тебе не отвертеться.

Эмили усмехнулась.

— Нет. Ты не можешь утверждать, что у меня ничего не выйдет, потому что я на самом деле гипервеган (веганство — наиболее строгая форма вегетарианства, исключающая потребление всех видов мяса, молока, яиц, мёда, а также других веществ и добавок, произведённых животными (желатин и кармин). Веганы не используют одежду и другие бытовые предметы из кожи, шерсти, шелка, а также отказываются от бытовой химии и косметики, тестированной на животных. Веганы не поддерживают цирковые номера с животными, зоопарки, дельфинарии). А в этом меню для вегана нет ничего съедобного. Как ты вообще додумался меня сюда притащить?

— Гипервеган? — удивился я, выпав на мгновение из своей роли кошмарного ухажера, так как меня охватило жгучее любопытство.

Эмили подняла глаза, в которых явно читалось, что она пытается по-быстрому слепить гремучую смесь какого-то дерьма.

— Я питаюсь исключительно мясом, выращенным в лабораториях, и овощами, что росли при свободном выгуле. Кабачки нуждаются в свободе не меньше животных. А когда их окружают заборами, то разве это жизнь? И как я могу поддерживать такое?

— Присоединяйся к моим гуманистическим принципам. Откажись есть любые овощи и фрукты, напоминающие фаллос. Ну, чисто из-за подтекста.

— Весьма обоснованная точка зрения.

— Кстати, ты ведь на ходу придумала этот гипервеганский закидон, верно?

Скрестив на груди руки, Эмили смерила меня чопорным — очень близким к убийственному — взглядом.

— И зачем же мне понадобилось выдумывать такое?

— Подожди, ты это серьезно? Но ведь китайская еда, которую мы вчера… — я порывисто выдохнул, когда она сжала губы, пытаясь подавить улыбку, и у нее ничего не вышло. — Ты напугала меня, пусть даже на минутку. Но наше притворное никудышное свидание едва не переросло в по-настоящему дерьмовое.

— Погоди, если мы всего лишь притворяемся, что наше свидание входит в серию «хуже не бывает», то не означает ли это, что на самом деле оно настоящее?

Я прижал пальцы к вискам.

— Вот почему эта идея не понравилась мне с самого начала. Похоже, ты уже собираешься меня послать.

— Я просто пытаюсь тебе сказать, что у меня сейчас, кроме шуток, совсем неподходящее время для отношений с парнем. Не принимай на свой счет, ничего личного. Не хотелось бы давать тебе ложную надежду.

«Слишком поздно»…

— Знаешь, я тоже сейчас не намерен вступать в отношения с парнем, — я сделал глоток пива, а когда снова взглянул на Эмили, она мило мне улыбнулась.

— Я говорю серьезно, Райан.

— Я тоже. Я никого не осуждаю, но это точно не для меня.

Бросив взгляд на входную дверь, Эмили нахмурилась.

* * *

Двое мужчин в лыжных масках решительно двигались к передней стойке, пряча руки в карманах курток. Один из них, шагнув вперед, ткнул пальцем в стоявшую рядом с кассой девушку.

— Опустоши ее, — холодно приказал он.

Время замерло на месте.

Мое сердце так бешено заколотилось, что его стук звоном отдавался в ушах. Дыхание стало прерывистым, а ногти с силой впились в ладони. Вот только что, казалось, мы перебрасывались шутками с Эмили, а буквально в следующее мгновение попали в центр сценария, который хоть однажды мысленно прокручивал — возможно, даже не один час — любой уважающий себя мужчина: а смог бы я остановить угрожающего мне пистолетом ублюдка?