Его невинная крошка

Родной мой. Любимый, желанный мужчина. Рассудок замолкает, и меня накрывает облегчением, осточертело уже ломать голову страшными предположениями. Да какой он мне отец? Я же не чокнутая, чтобы чувствовать сексуальное влечение к собственному папаше?!

Руслан стягивает с меня трусики, и я протестую, хватая его за руки. Он поднимает голову, не проявляя обычной настойчивости, прижимает меня к себе, и целует в живот.

— Рассказывай сейчас, у нас вся ночь впереди.

Отвоевав плавки, быстро возвращаю их на место, стараясь не слишком бесстыдно пялиться на него, когда он раздевается. Да, лучше всего выложить всё, и про нашу с Марой встречу. Что, если она не ошиблась, и я его дочь? Мне нужно как-то с этим справиться, приучить себя к этому, и как можно скорее прояснить ситуацию.

— Ну, ты помнишь, как мы с тобой впервые состыковались, — начинаю я, отводя взгляд.

Соколов пускает воду, на меня летят теплые брызги.

— Дальше, — дотягивается до полки, где составлены банные принадлежности. Берет шампунь.

Я продолжаю подробно говорить обо всём, с самого того дня, когда Мафик появился в интернате, и я попалась на воровстве. Стою, сжавшись в комок нервов, и незаметно пододвигаю ногой шорты, валяющиеся на полу возле ширмы. Краем глаза кошусь на Руслана, он моет голову.

Безумно красивый, сексапильный и желанный. Знакомая горячая истома растекается в промежности. И я хватаю шорты, дрожащими руками выворачиваю, не в силах оторваться от него, жадно разглядываю. У него красивое тело, смуглая кожа, широкие плечи с мощными бицепсами, чуть заметные кубики пресса. Черная дорожка волосков соблазнительно тянется от пупка к паху, и мне стоит невероятных усилий не смотреть туда.

— Этот мудак отправил тебя в мой дом за дискетой? — отфыркиваясь от мыльной пены, спрашивает Руслан.

Вздрагиваю от неожиданности, и всё же бросаю взгляд меж его сильных бедер. Сейчас, в спокойном состоянии, стержень всё равно внушает мне трепет, воспоминания о том сумасшедшем вечере в доме Дениса топят жаркой волной возбуждения. Хватит… А если он — мой отец?! Так свихнуться недолго.

— Да. Не знаю, зачем ему понадобилась эта дискета, но он был в ярости, когда я её не добыла. — дышать трудно, пальцы не слушаются, и натянуть шорты никак не получается, они намокли, противно липнут.

— Он тебя не тронул? — Руслан оборачивается, приглаживает волосы, и, шагнув ко мне, отбирает шорты.

— Н-нет. — мямлю, начиная испытывать панику. — я ему глаз выколола. Ручкой шариковой.

Последние слова он, наверное, не расслышал, я выдохнула их шепотом. Меня поворачивают, мягко толкают к стене, и по спине бегут ласковые ладони, умело разминая напряженные мышцы плеч, массируют позвоночник, круговыми движениями растирают шею.

— Он больше ничего тебе не сделает, Крошка, я с ним покончу. — шепчет Руслан, и спускается к ягодицам, сильнее надавливает руками, даря блаженные ощущения расслабленности.

— Так хорошо? — прикусывает мочку ушка, приникает губами к шее, меня качает на невесомом облаке удовольствия.

— Ага… У тебя волшебные руки.

— Только руки? — с усмешкой хрипло возражает, я хочу выскользнуть, но он властно удерживает, придавив собственным телом.

Что ты со мной делаешь… Перестань, я с ума сойду…

— Чем ты сегодня расстроена, маленькая? — настойчиво допытывается, слышу, как чем-то шуршит, и по спине моей сползают липкие от геля пальцы, вминают кожу, снова растирают.

— Я встречалась с Марой. — закрываю глаза, отдавшись во власть чувственных ощущений, не хочу думать ни о чём, послать всё на фиг и еще раз…

Еще разочек почувствовать, какие сладкие у Руслана ласки… Ведь мы уже никогда не будем так близки. Разок, последний разок. А потом расскажу, что, скорее всего, обрела мать, а он, возможно, мой отец.

Блин, ненавижу это слово.

— Чё ей надо от моей девочки? — подтаскивает меня, заставив выгнуться вперед, боль в ребрах слабо дает о себе знать, но это ничто в сравнении с душевными переживаниями.

Упираюсь ладошками в стену, гадая, что он задумал. Вынуждает раздвинуть ноги шире, и опускается на колени, обхватив меня за бедра, нежно поглаживает. Я плохо соображаю, сама не понимаю, чего хочу — оттолкнуть его или умолять не останавливаться.

— Она раскаивалась в своем прошлом, — бормочу, кое-как собрав мысли в кучу.

Он невнятно хмыкает, тискает мою попку, сжимает и ласково очерчивает полушария, а потом легонько ведет языком меж ними, и я лечу в будоражащую бездну наслаждения. Закусив губу, подаюсь навстречу, протяжный стон подхватывают потоки воды.

— И чё? — отстраняется, целует в ямочку у поясницы. — ты в её прошлом каким боком?

— Она… — сипло выдыхаю, когда алчный горячий язык скользит ниже, затрагивая промежность и половые губки, по телу проскакивает дрожь. — она мне кое в чём призналась. Руслан, не надо… Пожалуйста, перестань… Мы не должны этого делать!

— Это еще почему? — его голос хриплый, выдает возбуждение, и я вырываюсь, поскальзываясь на мокром полу. — трусиха. Никуда не отпущу. Давай отложим разговоры на потом, я тебя хочу.

— Нет! — отшатнувшись, наконец, отталкиваю его, но он проворно хватает за талию, выпрямляется, и оттесняет к стене.

На нас обрушивается водопад струй, рука Руслана опускается на мой затылок, заставляя запрокинуть голову, и губы обжигает страстный, грубый, и глубокий поцелуй. Да что с ним, его будто подменили! В тот раз он был нежным и ни к чему не принуждал, а сейчас как с цепи сорвался!

Увернуться не получается, он жадно целует меня, и я пытаюсь свести ноги, а твердый пенис тычется в животик, и меня это окончательно отрезвляет. Пипец, чё я вытворяю?! Дала же себе слово сначала выяснить правду, а стоило Руслану ко мне прикоснуться, потеряла рассудок!

— Я сказала, отстань! — отчаянно воплю, хватанув ртом воздух, сильно бью его по рукам, чтобы прекратил лапать мои бедра. — можешь ты послушать, блять?!

Крепкое словечко, которое намеренно употребляю, действует как надо. Соколов отстраняется, глаза его туманит желание, но быстро сменяется осмысленностью. Пользуюсь передышкой, и торопливо вываливаю:

— Мара — моя мать, мы с ней очень похожи. Я в этом уверена, она не лжет. А ты, по её словам, мой отец! Слышишь ты? Отец!!!

Честно, на какое-то мгновение кажется, что он меня ударит. Зажмуриваюсь, ожидая боли, но секунды текут, и я несмело открываю глаза. Руслан смотрит на меня, и от этого взгляда пробирает озноб.